Джеред Томсон знал. Но не говорил.

Порой ей казалось, что он играет с ней в кошки-мышки. Джеред владел информацией, которая интересовала Мод, и чем дольше он молчал, тем сильнее ей хотелось выведать у него все то, что он знал. Создавалось впечатление, что с тех пор, как она получила то злополучное письмо, свои истинные чувства к Стивену она хранила на задворках сознания, а потом, когда Джеред опять появился в госпитале, эти чувства с новой силой нахлынули на нее: любовь, которую она некогда испытывала, и мучительная боль утраты той любви. Такая любовь не проходит, осознала Мод. Такая любовь продолжает жить, независимо от обстоятельств.

И вот однажды, за день до отбытия из госпиталя, Джеред Томсон подошел к Мод. Она сидела за столом дежурной медсестры и разгадывала кроссворд.

— Вижу, вы кроссворд решаете, — сказал он.

— Я так отдыхаю, — объяснила Мод.

— Да, я слышал, что кроссворды помогают расслабиться.

Мод глянула на него. На его губах была ничего не выражающая улыбка, но в словах чувствовалась некая игривость. Сейчас он говорил тем особым тоном, к которому порой прибегал, когда беседовал с ней.

— Кроссворды — мое любимое развлечение, — призналась Мод.

— Я так и думал, — сказал Джеред. — В сущности, я даже надеялся услышать это от вас.

— Почему? — недоуменно спросил Мод. — Почему вы надеялись это услышать от меня?

— Потому что, когда я первый раз увидел вас, вы тоже решали кроссворд.

— Точно, — подтвердила Мод, неожиданно вспомнив, что она разгадывала кроссворд в тот день, когда Джеред пришел в госпиталь с письмом от Стивена.

— Солдаты британской армии тоже любят кроссворды.

— А-а, — протянула Мод, все еще не понимая, куда он клонит. — То есть вы любите?

— Нет, что вы, я говорю не о себе, — отвечал Джеред. — Кроссворды не по мне — смекалки не хватает. Видели бы вы, как я решаю анаграммы. Болван, да и только. Нет, в кроссвордах я никогда не был силен, хотя некоторые моряки щелкают их, как орешки.

С каждой минутой их разговор становился все более загадочным. Если Джеред намекал, что Стивен хорошо решает кроссворды, что ж, флаг ему в руки, хотя на ее памяти он сроду к кроссвордам не прикасался.

— Понятно, — промолвила Мод. Она была заинтригована.

— Это у вас «Таймс», да? — спросил Джеред.

— Да, — кивнула Мод. — Я каждый день беру эту газету.

— А-а.

— Вы не одобряете?

— Да нет, что вы, — ответил Джеред. — Просто… нет, ничего.

— Раз сказали «А», говорите и «Б», — не отставала Мод.

— Просто мне говорили, что в «Дейли Миррор»[18] кроссворды интереснее.

— Впервые слышу.

— Нет, правда, — настаивал он. — Ключи гораздо более занимательны.

— Я предпочитаю «Таймс», — твердо сказала Мод. Этот бессмысленный разговор начинал ее немного раздражать.

— И все же попробуйте переключиться на «Дейли Миррор», — стоял на своем Джеред.

— Я подумаю, — ответила Мод.

— Завтра я покидаю госпиталь, — сообщил Джеред. — Надеюсь, вы не оставите без внимания мое предложение. Как я уже говорил, мне кажется, такой женщине, как вы, те кроссворды должны больше понравиться.

Потом Мод вызвали к пациенту, и она не успела ему сказать: «Что у вас за странная манера? Куда вы клоните? Какое вам дело до того, какие кроссворды я каждый день решаю?»

А на следующее утро, после того как Джеред Томсон выписался, ответ нашелся сам собой, буквально из ниоткуда. Мод делала внутривенный укол в руку новому пациенту, и вдруг ее осенило.

Идиотка! Наверно, он не просто так настаивал, чтобы она переключилась с «Таймс» на «Дейли Миррор». Кроссворды в «Дейли Миррор» больше ей понравятся, уверял он ее. Интересно, почему?

Потому что в них для нее будет сообщение.

А зачем лейтенанту Джереду Томсону посылать ей зашифрованное в кроссворде сообщение?

А он и не станет посылать. Сообщение будет не от него. От кого-то еще. Очевидно, от Стивена. И Стивен, дабы не открывать Джереду свои мысли, зашифрует свое сообщение. Его послание будет конфиденциальным.

Напрашивается вопрос: зачем Стивену Кендаллу посылать конфиденциальное сообщение Мод? Что столь секретного он хочет ей сказать по прошествии всех этих лет? Что вообще он может ей сказать? Четыре года прошло с тех пор, как она получила от него то чудовищное, убийственное письмо. Если он думает, что может как ни в чем не бывало вернуться в ее жизнь, то глубоко заблуждается. Если коммандер Кендалл хочет сказать: «Я сделал ошибку», она его не примет. Эта его «ошибка» стоила ей мучительных страданий. Мод было так одиноко всю войну — даже когда она была с Алленом. Если б он все еще ждал ее тогда — если б сдержал свое обещание, как в том клялся ей, — она бы не столь тяжело переживала разлуку с ним. Она крепилась бы, стойко держалась, как держатся стойко тысячи женщин, разлученных со своими любимыми на время войны.

Но он бросил ее, сказал, что больше не любит. Поступил, как Олень в том сне, что приснился Розе, — убежал, только его и видели, предоставив ее собственным заботам. И если теперь он решил вернуться к ней, она скажет «нет».

И все же ей было любопытно. У него есть для нее сообщение, и поскольку он до сих пор служит в военно-морском флоте, выходит, что связаться с ней он может только через газету. Что ж, она получит это послание, каково бы ни было его содержание.

— Вот, держи половину «Таймса», — сказала Эдит на следующее утро, за завтраком вручая Мод часть газеты, как она это часто делала. Эдит оставляла себе страницы с новостями и светской хроникой, а Мод отдавала кроссворд и литературную страничку. Позже женщины менялись полосами.

— Спасибо, не сегодня, — отказалась Мод. Она поднялась и направилась к столу, за которым сидели несколько медсестер. Перед ними лежала разобранная на отдельные полосы газета «Дейли Миррор», в том числе страница с неразгаданным кроссвордом, который никто из них и не думал решать.

— Привет, Мод, не желаешь присоединиться к нам? — спросила медсестра по имени Констанция. — Мы обсуждаем нечто жизненно важное для национальной безопасности нашей страны.

— Да уж, — хмыкнула другая медсестра. — Решаем, кто сексуальнее: Кэри Грант или Кларк Гейбл.

— У Кларка Гейбла, — заявила Констанция, — уши — как ручки у греческой урны.

— Боюсь, столь высокие материи не для меня, — сказала Мод.

— Чепуха, — возразила одна из женщин. — Ты с твоим оксфордским образованием запросто могла бы научить нас всех кое-чему.

— Как-нибудь в другой раз. — Мод улыбнулась и как бы между прочим спросила: — Не возражаете, если я украду у вас кроссворд?

— Ради бога, — разрешила Констанция. — У меня на эти вещи больше нет сил.

Мод взяла кроссворд и, покинув столовую, направилась прямо в свою комнату. Там она села на койку и принялась методично заполнять сетку.

Кроссворд оказался совсем не трудным и даже легче, чем кроссворды в «Таймс», но она не нашла в нем ничего, что хотя бы отдаленно было похоже на сообщение. У нее не было возможности полностью разгадать кроссворд до конца перерыва, поэтому она отложила его, надеясь, что дорешает позже. Вечером, после того как были получены все ответы (с помощью доктора Мэннинга, который и научил ее разгадывать английские кроссворды), она беспомощно смотрела на заполненную сетку. Ничего. От Стивена ничего.

На следующий день Мод вновь взялась за кроссворд из «Дейли Миррор», и через день тоже, но ни в том, ни в другом не заметила ничего мало-мальски значимого. А потом, на третье утро, старательно заполняя пустые клетки кроссвордной сетки, она наткнулась на ключ. Определение под номером 14 по горизонтали гласило: «Символизирует цветок». Ответ — «роза», быстро сообразила Мод. Роза — цветок и символ. Возможно, это было просто совпадение, но она почему-то так не думала.

На четвертое утро Мод утащила очередной кроссворд из «Дейли Миррор» у группы молодых врачей, сидевших в столовой, и под номером 14 по горизонтали увидела еще один ключ: «Животное с ветвистыми рогами». Подразумевался, безусловно, олень.