А потом заболел этот человек тяжко. Врачи вроде бы и никакой особенной болезни не находят, а он чахнет и чахнет. Думал уже, что пришла пора умирать. Все, что мог, уже людям раздал, лежит на печке и ждет, когда дух выйдет.
И вдруг входит к нему ясноглазый незнакомый старичок. Встает у печки и говорит:
– Ну что, болеешь?
– Болею.
– И умрешь, если не покаешься. Разве можно Евангелие на самокрутки переводить… Покайся, тогда Господь тебе даст исцеление.
Стал человек плакать, скорбеть. И, хотя поблизости храма не было и исповедоваться он не мог, Господь за покаяние послал ему исцеление. Видно, это святитель Николай к нему приходил.
А потом вот еще что с ним было. Он невенчанным жил со своей женой Анной. И однажды увидел во сне апостолов Петра и Павла. Вокруг толпа народу стоит, и все слушают проповедь о том, как грешно жить невенчанными. Проснулся он и говорит: «Анна, давай скорее венчаться».
Все это мне его дочь рассказывала тридцать лет назад, а я вот до сих пор помню, потому что такие рассказы очень укрепляли мою веру в юности. Они врезались в память, потому что связаны с реальной жизнью, с реальными людьми, их опытом личным, не из книг вычитанным. И теперь, когда я пишу свои записки, я не фантазирую, а вспоминаю то, что мне люди когда-то рассказывали, или то, что со мной самим было. Факты я стараюсь не искажать.
Помощь свыше
Анна Матвеевна, проводив в последний путь своего мужа, опустилась в старое кресло и глубоко задумалась. На нее напало уныние. Как теперь жить с пятью детьми? Как бы ни было плохо, отец хоть и больной, но работал, приносил домой деньги. Старший сын рыбачил, негласно продавал рыбу знакомым, но у него уже своя семья. Дочку собирались учить на швею, пока же она еще не окончила школу… Малолетних надо растить… Все теперь надо тянуть одной. Анна чаще и сердечнее стала молиться Богу и по воскресным дням ходить в церковь.
Дом Анны Матвеевны находился в поселке Водников, недалеко от Успенского монастыря. Монастырь закрыли в конце двадцатых годов XX столетия, и от него остался лишь дом, в котором теперь разместилось общежитие.
С некоторыми монашенками Анна была в дружбе. Они доживали свой век кто где придется. Однажды Анну посетил незнакомый старичок и утешил ее добрым советом.
– Молись, – говорил он, – и Господь поможет тебе поднять и воспитать детей. Только надейся и не унывай, – сказал он да и пропал, выйдя из дома во двор.
«Видно, Николай Угодник меня, грешную, посетил», – подумала Анна и поступила работать в баню истопником.
Прошли годы. Ребята подросли. Немного постарела Анна. Дочка стала мастером в швейном ателье и вышла замуж. Сыновья, окончив ремесленные училища, женились, работали на судоремонтном заводе. Только один из них завербовался работать куда-то на Север.
Младший сын, Геннадий, стал мастером и должен был в ближайшее время получить квартиру, как вдруг возгорелся желанием поехать учиться в духовную семинарию. Какая-то сила пробудила в нем жажду знаний о Боге.
Дивилась Анна Матвеевна. Растерялась сначала, а потом порадовалась в душе: а может, и вправду священником станет. Только кто его отпустит с завода? Ведь он там первым, примерным числится. «Нет уж, не наша эта дорога», – вздохнула Анна. Геннадий же и впрямь подал заявление об уходе с работы.
Об этом узнал весь завод. Поднялась паника у начальства. Как это можно допустить, чтобы от нас уходили учиться в семинарию! И что на это скажут в горкоме партии? Для Геннадия начались испытания.
Собрался весь идеологический цвет завода. Геннадия вызвали в отдельную комнату, окружили плотным кольцом, учинили допрос. С чего все началось? Кто научил и знает ли Геннадий, что может случиться дальше? На Геннадия дружно наступали, и он, израсходовав все свои аргументы, стал терять самообладание, не в силах противостоять духовному натиску.
Он уже только молчал и хотел было сдаться – чтобы только от него отстали. Но в этот момент на стене перед глазами Геннадия появилась Казанская икона Божией Матери. Только изумленный Геннадий хотел открыть рот и сказать, что у них самих тут икона, как образ пропал. Но его коснулись лучи благодати Святого Духа, которые освятили его ум и сердце, вооружили его словесной мудростью. Он без труда стал отражать вражье наступление, находя нужные слова помимо своей воли. Враг отступил и рассеялся.
Когда Геннадий оформлял документы, те же самые люди в одиночку давали ему благословение на дорогу: «Молодец, только не отступай!»
Отец Геннадий рассказал мне эту историю несколько лет спустя, уже будучи священником. Невольно вспоминаются слова Святого Евангелия: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать» (Мф. 10:19); «Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый» (Мк. 13:11).
Яблонька
«Отец мой в молодые годы очень много работал, – начала свой рассказ Галина. – Даже в воскресные и праздничные дни трудился, не считая это особым грехом. Как-то раз, в самый праздник святителя Николая, он, придя со службы, начал столярничать.
Работал без настроения, от напряжения устал. Взял готовое изделие, покрутил в руках и от досады швырнул его под верстак. Совсем не то получилось, что задумывал.
Понял отец, что негоже работать в праздники, да только, видно, не совсем еще вразумился. Снова работал в дни праздников, и опять постигла его неудача. Тогда отец понял, что святитель Николай основательно взялся за его воспитание».
Вечерело. Мы сидели на лавочке, отдыхая от дневных забот, и делились духовными радостями. Галина вспоминала, как однажды спросила у своей матери, почему в их семье особо почитается память святителя Николая. Вот что рассказала Галине ее мать:
«В тысяча девятьсот сорок первом году году я решила выйти замуж за полюбившего меня парня по имени Николай. Был он, как и я, молод, весел, здоров. Только одно смущало меня в нем: будучи комсомольцем, он никак не соглашался на венчание. К моей вере Николай относился с насмешкой.
Я знала, что родители не дадут благословения на брак с неверующим человеком. Переменить свои убеждения он не хотел, считал их главными в жизни. Но я все же любила его, хотя боялась выходить замуж без благословения родителей.
Однако он уговорил меня сыграть свадьбу без венца. Я настаивала только на том, чтобы это произошло после поста. Узнав о моем намерении, мать с горечью сказала: „Какая тебе в таком случае разница? Без венца можешь и в посту сойтись, и жизнью безбожной жить. Но родительского благословения ты не получишь“. Подходить к отцу за разрешением вообще не хотелось.
Огорченная отказом, я, поразмыслив и все взвесив, все же не решилась пренебречь родительским словом. Сердобольная крестная посоветовала мне помолиться святителю Николаю, чтобы он помог мне. А еще она направила меня к знакомым монахиням с просьбой о сугубой молитве. После закрытия монастыря в тысяча девятьсот двадцать восьмом году эти старицы жили неподалеку. Они снискали уважение у народа как трудницы и молитвенницы.
Приняли матушки меня ласково и несказанно удивились, узнав, что я собралась замуж. „Мы, – говорят, – думали, что ты, Дуняша, замуж вообще не пойдешь“. Я им ответила: „Хочу иметь семью, детей, воспитывать их в православной вере. Только избранник мой в Бога не верит и венчаться не хочет“. – „Желание твое законно, – заключили монахини, – но без венца замуж не выходи, иначе счастья не будет“. Они посоветовали мне отслужить молебен святителю Николаю.
На очередном свидании я сказала Николаю, что без венца замуж за него не пойду. Это решение вызвало у него язвительную насмешку. Грубые слова ранили мою душу.
В церкви я заказала молебен, за которым горячо молилась святителю о своей дальнейшей судьбе. После молебна батюшка спросил, что заставило меня заказать службу святителю. Я рассказала ему о своей беде. Тогда батюшка, помолившись, ответил мне просто, веско и ясно: „Ты, дочка, не выходи за этого человека замуж. Счастья у вас не будет. Живи по заповедям Божиим, молись, и Господь все устроит Сам“.
