— А теперь я считаю, что вам обеим нужно держаться подальше друг от друга, пока не успокоитесь, — сказала Шайя. Они хотели возразить, но последний раз рыкнув друг на друга, разошлись по разным направлениям. Тяжело выдохнув, Шайя подошла к Нику и встала между его ног. Он тут же положил руки на её бедра, поглаживая их большими пальцами. — Могу с уверенностью заявить: эти двое никогда не уживутся.

Притянув её к себе на колени, Ник нежно её поцеловал.

— Ты действительно в этом хороша. — На её вопросительный взгляд он пояснил. — Разряжать обстановку и останавливать спор.

Хорошо, что Шайе удалось не только успокоить двух доминантных волчиц, но и то, что они её слушали, несмотря на то, что она — покорная волчица и вмешалась. К тому же, ей удалось сохранить беспристрастность, несмотря на всю вычурность Амбер и её нелюбовь к ней.

— Полагаю, да, — согласилась она, затаив дыхание, стоило Нику лизнуть метку, так недавно оставленную им у неё на шее. — Но всё же, я не могу гарантировать, что в один прекрасный день Тарин не накинется на Амбер и не выцарапает ей глаза. — Идея казалось очень привлекательной. Сучка вечно ошивалась поблизости, хотя не только она. Деррен ходил по пятам за Ником, и единственное время, когда его не было поблизости, это когда он спал в трейлере — так как Ник переехал к Шайе, трейлер пустовал, не считая Брюса.

Несмотря на то, что все волки стаи Феникс, как и семья Ника, остановились в мотеле для оборотней, некоторые из них, по меньшей мере, раз в день приезжали к Нику и Шайе. Рони частенько слонялась поблизости, вот только почти всегда оставалась снаружи. Джесс, Брекен и Зандер по собственной инициативе патрулировали территорию у дома. Они возвращались домой только чтобы принять душ и переодеться, и только. Очевидно, они решили присоединиться к Нику, и это едва ли удивило Шайю. Как когда-то сказал Деррен, Ник притягивал к себе людей, вот только сам этого не понимал. Ожидаемо, всё это скопление людей его изрядно раздражало.

— Знаешь, — начал Ник, — очень удивлён, что у Амбер настолько железные яйца, что она без страха прикасается к Трею. Альфа-самки — не те женщины, с которыми не стоит считаться. На самом деле я ещё удивлён, что Тарин не пустила кровь.

— Лично мне кажется, что Амбер надеялась, что Тарин на неё набросится, и ты кинешься на помощь. В конце концов, это в духе твоих инстинктов, учитывая, что когда-то Амбер была под твоей защитой. — А потом бы Шайя ополчилась на Ника за то, что тот встал на сторону Амбер, ведь преданность Шайи принадлежит Тарин.

Учитывая, как Амбер тянулась к нему за поддержкой, Ник посчитал, что Шайя, возможно, и права.　

— Что ж, если она искренне считает, что я брошусь на её защиту, то глубоко ошибается.

— Эта женщина играет на моём иссякающем терпении, постоянно следуя за тобой. А её игра в «лучшую подружку» раздражает ещё больше. — Шайя поморщилась от того, как каждое слово прозвучало ревниво.

— У меня нет друзей, и ты об этом знаешь.

— Нет, есть, ты просто этого не понимаешь. — Когда на лице Ника отразилось полное непонимание, Шайя закатила глаза. — Деррен ошивается рядом с тобой не потому, что просто хочет тебя охранять. Он делает это, потому что ты его друг. И что насчёт всех тех друзей, что помогли тебе меня найти?

— Контакты. Они — контакты.

— Полагаю, все те люди, которые тебе постоянно звонят и Деррену, предлагая свою помощь в борьбе с экстремистами, тоже не являются твоими друзьями, — сухо произнесла Шайя.

Ник пожал плечами.

— Я к ним не привязан.

Шайя вздохнула и покачала головой.

— Ник Акстон, ты безнадёжен.

— А ты ревнуешь без повода, — тихо произнёс Ник, обхватил её за горло и немного отклонил голову. — Я хочу только тебя. — Ник провёл языком по ключице Шайи, наслаждаясь её вкусом и запахом. — Когда ты наконец-то начнёшь мне доверять, я поставлю тебе метку. До тех пор я буду целовать тебя, кусать и трахать, пока ты не примешь тот факт, что принадлежишь мне.

Шайя не рассказала, что думает, что уже приняла тот факт, что является его, вот только вся загвоздка в том, что она не могла полностью ему довериться в том, что Ник всегда будет принадлежать ей. И уже всё меньше и меньше на чаше весов оставалось её воспоминаний о том, что он уже однажды от неё ушёл, а всё больше и больше неуверенности в себе. Как Шайя могла не беспокоиться о том, что однажды Ник не взглянет на неё и не поймёт, что она ущербна, что по силе совсем не соответствует ему? Если бы он был просто доминантным самцом, то этот вопрос бы не вставал. Но Ник родился альфой. Как Шайя могла не волноваться о том, что может настать день, когда Ник может сделать её причиной своей отставки с поста Альфы и того, что больше им он нигде не станет? Для волка Ника станет мучением подчиняться кому-то, ведь он прирождённый лидер.

Справедливо будет заметить, что Ник не давал никакой причины считать, что эти её домыслы имеют какое-то обоснование. На самом деле, за прошедший месяц Ник делал её только счастливой. Не какими-то сопливыми словами или поступками, а своим полным и безраздельным вниманием — вниманием, которое одновременно и снедало её, и успокаивало. Если Ник считал, что она в чём-то нуждается или чего-то хочет, то Шайя это получала. Когда он считал что-то проблемой, то тут же с ней разбирался.

Шайя справедливо считала, что он не из тех парней, кого можно заставить — его железная сила воли подобного не допустит, — и её он не пытался к чему-то принуждать. Ник не пытался следить за каждым её шагом, как делали другие доминантные мужчины, и быстро пресекал подобное, если кто-то пытался такое сделать. Он делал Шайю счастливой. Но могла ли она сделать счастливым Ника? Достаточно ли одной парной связи, если это значит, что он и его волк будут вынуждены жить без стаи и территории, которую могут назвать домом? Когда это значит, что и родившиеся у них дети будут так жить?

— Ты слишком много думаешь. — Ник приподнял её голову и прикусил нижнюю губу. — Остановись.

— Как будто это так просто.

— Если ты нуждаешься в отвлечении, — начал Ник с дьявольской улыбкой, прижав Шайю крепче к себе, — я с радостью тебе в этом помогу.

Он утащил Шайю наверх и выполнил обещание.

* * *

Несколько часов спустя Шайя сидела в гостиной, попивала кофе и наблюдала за Рони, которая охраняла Кая, который на ковре играл с Тарин и Домиником в игрушки. Несмотря на то, что Кай ещё не способен излечивать душевные раны, пока не подрастёт, он всё равно притягивал к себе тех, у кого были такие шрамы. И Рони нуждалась в излучаемой им безопасности.

Как и всегда в последнее время в гостиной было много народа. Шайя, Деррен и Трей сидели на диване. Грета и Кэти заняли кресла. Амбер тоже заняла кресло. Большое. И Шайя догадывалась, для кого она берегла местечко. Для Ника, который сейчас разговаривал по телефону с Эли. Шайя уже устала от навязчивости этой стервы.

Шайя понимала, что в глазах Амбер именно она во всё вмешивалась не к месту. Амбер давно уже считала Ника своим и, быть может, даже убедила себя, что в один прекрасный день они запечатлятся. Однажды уже получив отказ, Шайя могла бы посочувствовать Амбер — ладно, возможно, она сочувствовала — если бы Ник не объяснил чётко всей стае, что он не образует пару ни с кем, кроме своей истинной. Если Амбер убедила себя в обратном, то это только её проблема.

— Всё плохо, да? — спросила Кэти после просмотра новостного репортажа, в котором оборотней выставили теми видами, которые требуют полнейшего искоренения. — Экстремисты могут выиграть эту войну и переиначить все законы.

— Им не выиграть большую битву, — ответил Деррен. — Ни один оборотень не позволит себя чипировать или изолировать на определённой территории. Всё это связано с контролем. В нашей природе желать свободу… мы в ней нуждаемся.

— Думаете, война разразится между нами и людьми? — спросил Доминик.

Деррен приподнял бровь.