Салют, Шарлотта. Конечно полный облом, что ты меня не любишь, но у меня есть парочка интересных идей по маркетингу. О, здорово! Рад, что тебе нравится моя идея по увеличению продаж шотов. С тебя начос.

– Ясно. И что там по списку? – безразлично спрашиваю я. – Есть шанс, что каким-то чудом это просто окажется страшным сном?

Харпер с усмешкой тащит меня в сторону от скейтбордиста.

– Не мечтай. Добро пожаловать в реальность, Спенсер Холидэй. Из-за своего длинного языка ты вляпался в неприятности, и теперь тебе нужно выбираться из этой выгребной ямы.

– Как по мне, это черная дыра, – замечает Ник. – У тебя есть специальная лопата для столь глубинных работ?

Я хочу рассмеяться. Правда. А вместо этого хмурюсь.

– Пока мы будем искать лопату, может, подскажете, что мне делать с Шарлоттой? Учитывая то, что у меня совместный бизнес с женщиной, которая дала мне отворот-поворот прямо на основной базе.

Сестрица косится на меня взглядом, который мог бы воспламенить асфальт.

– Она сейчас не твоя главная забота, Спенс.

– Нет?

Харпер качает головой, а тем временем мы выходим с парка и огибаем Пятую авеню. Сестра подымает руку и машет вдаль. Куда-то в средину проспекта.

– Там. В кварталах десяти отсюда ты найдешь ювелирный магазин. На шестом этаже кабинет отца. Тебе нужно отправиться к нему, и ползать в его ногах.

У меня поникают плечи, и я обреченно вздыхаю.

– Я напортачил и капитально все испоганил.

Ник посмеивается с сочувствием.

– Да, дружище, ты отличился. А теперь нужно все исправить.

Я развожу руками. Вдоль Пятого авеню следом за нами колесит конный экипаж. 

– И каким образом? Напортачить я смог, а вот исправить… это звучит, как из области фантастики.

Ник качает головой.

– Не совсем. Просто новый феномен. По типу реверсивного осмоса, но вместо воды он отфильтровывает твои косяки.

Харпер закатывает глаза.

– Парни. Сосредоточьтесь. Сейчас не время соревноваться в остроумии.

Запускаю пятерню в волосы.

– Ладно. Давай покончим с этим. С чего начнем?

С глубоким вздохом Харпер поворачивается к Нику.

– Скажем ему или до него самого дойдет?

Ник потирает уголок губ, а потом приподымает выше очки.

– Не уверен, что он сегодня нормально соображает.

– О чем мне сказать? Вы что, это уже обсуждали?

– Да. Тупица. Пока ты метался в поисках Шарлотты, – отвечает Харпер, и я вздрагиваю, вспомнив, как после песни Рианны сорвался с места, пытаясь догнать Шарлотту. Но златоглавой красавицы и след простыл. Она ушла, оставив меня с разбитым сердцем. Вдобавок прихватив с собой мой сотовый, кошелек и ключи. Я сейчас слепой, как котенок.

К тому же без гроша в кармане.

– И что же, по-вашему, мне сейчас нужно сделать?

– Дружище, для начала тебе стоит извиниться перед отцом за ложь. Нужно объяснить, почему ты так поступил. Рассказать о своих благих, но, к сожалению, ошибочных намерениях. И попросить прощения, – прямолинейно говорит Ник.

Я киваю.

– Понял. Я с этим справлюсь.

– Потом тебе нужно попытаться исправить весь бардак, – добавляет Харпер.

– Как?

– Тебе нужно попытаться поговорить с мистером Офферманом. Глянуть, сможешь ли ты уладить возникший конфликт.

Меня передергивает от мысли, что придется унижаться перед этим долбодятлом.

– Он больше не хочет иметь никаких дел с отцом.

– Сейчас это так, – говорит Ник. – Погорячился в запале. Возможно, он передумает, остыв. Тебе стоит попробовать.

Я киваю, они совершенно правы.

– А если это не сработает?

Сестра с моим другом смотрят на меня и закатывают глаза.

– Ты исправишь свой косяк, – говорит Харпер.

– Вот блин, – тоскливо выдыхаю я, полностью осознав, каким образом мне предстоит разгрести весь бардак, причиненный отцу.

Харпер дает мне десять баксов. Чувствую себя первоклашкой с карманными деньгами.

– Используй денежку только на автобусный билет, дорогой, – говорит она, как мамочка своему чаду, а потом подталкивает к входу в «Катрин». – Иди.

Собравшись с духом, я захожу внутрь в спортивных шортах и бейсболке. Дойдя до лифта, нажимаю кнопку шестого этажа. Когда дверь со свистом закрывается, я делаю глубокий вдох и выдох, пытаясь думать лишь об отце, а не Шарлотте. Или о худших словах в моей жизни.

«Наши отношения никогда не были настоящими».

Без понятия, как я мог столь сильно ошибаться насчет нас. Я был чертовски уверен, что между нами не только сумасшедшая химия, но что-то намного больше. Я самоуверенный ублюдок, решивший, будто женщина меня хочет.

Но Шарлотта не лгунья.

Она твердила об этом с самого начала.

Предупредила, что обманщица из нее никудышная, а значит на бейсбольном поле она сказала правду.

Как, черт возьми, я смогу с ней работать? Заниматься совместным бизнесом?

Лифт поднимается на этаж отца, и двери распахиваются. Я вхожу и вижу знакомое лицо. Нина идет ко мне в строгом костюме, несмотря на сегодня выходной. С другой стороны, в субботу в магазине ажиотаж.

– Привет. Ты ищешь отца?

Я киваю.

– Да. Он в кабинете?

– Он там. Работает над каким-то контрактом.

Во мне вспыхивает надежда. Возможно, соглашение не расторгнуто. Сыр-бор оказался мимолетным. Сделка отца в силе, а на Юпитере есть гипермаркеты.

В любом случае мне нужно спросить.

– А мистер Офферман там?

– Нет, – говорит она, слегка улыбаясь, а потом нежно сжимает мою руку. – Но ты все равно зайди к нему.

Нина уходит, а я делаю глубокий вздох, расправляю плечи и иду в кабинет отца. Чтобы меня там не ждало – разочарование или гнев – я встречу это с достоинством.

Я стучу и слышу, как отец говорит:

– Войдите.

Он сидит за столом в командной футболке. Пальцы замирают над клавиатурой. Взгляд непроницаемый. Не теряя времени даром, я изливаю поток слов, будто прорвавшаяся плотина.

– Пап, я сразу хочу извиниться. Я лгал и обманывал тебя. И очень об этом сожалею. Ты меня не так воспитывал. Мне не следовало притворяться обрученным. В свое оправдание могу лишь сказать, что думал – не спорю, глупо – будто это необходимо для твоей сделки. Понимаешь, при первой встрече с мистером Офферманом, стало ясно, что он не в восторге от моего прошлого и «репутации». – Я выделил последнее слово воздушными кавычками. – Поэтому я посчитал, что будет проще на недельку прикинуться помолвленным, пока проходит купля-продажа «Катрин». Шарлотта тут ни при чем. Это была полностью моя идея. Мне казалось, я поступаю правильно и тем самым не позволю своей подмоченной репутации испоганить тебе сделку. Но в итоге именно из-за меня все пошло наперекосяк.

– Спенсер, – говорит отец, и его губы слегка подрагивают.

Я подымаю руку и качаю головой.

– Я не должен был тогда за завтраком врать Офферману и тем более тебе. И все же я не был честен. Тогда перед мюзиклом ты сказал столько хорошего о Шарлотте, а я из-за своей лжи чувствовал себя отъявленным мерзавцем. Ты другому учил меня. – С тяжелым вздохом я перехожу с самой трудной части. – Знаешь, в какой-то момент это перестало быть ложью. Да, все началось как фальшивка, только для меня это стало реальностью. Я влюбился в нее.

Легкая улыбка играет на губах отца.

– Спенсер, – он снова пытается что-то сказать, но я подхожу ближе к столу, не в силах сдержать поток слов.

– Но это не имеет значения, ты же слышал о чем она говорила. – В моем голосе слышна грусть от воспоминаний тех ужасных слов. – Мои чувства не взаимны. Вот такие вот дела. Мне жаль, что я втянул тебя в этот фарс. Знаю, что не могу все исправить, но хочу попробовать.

Я понял, как правильно поступить, поэтому без колебаний шагаю в неизвестность.

– Знаю, твое самое большое желание – отойти от дел и больше времени проводить с мамой. Именно поэтому ты хочешь продать «Катрин». Я не прошу передавать мне твою компанию или бизнес. Я предлагаю лишь свою добровольную помощь. Ради тебя я буду управлять компанией. Конечно же, бесплатно, – говорю я со смешком, даже в такие моменты нельзя падать духом. Отец слушает, а в его глазах пляшут чертики. – Я хороший бизнесмен. Пускай с отношениями у меня полный кошмар, и я явно не знаю, чего хотят женщины. Но я очень крут в управлении любого рода предприятиями. Мне очень хочется сделать это для тебя. Временно стать у руля, пока ты не торопясь подыщешь другого покупателя.