Я вспоминаю, как Шарлотта тогда скрестила руки на груди, потом шуточка о репортере и ее гордость собственным представлением.

– Ты ревновала?

– И отчаянно пыталась не делать этого. Вот почему сделала вид, что все зашибись и отшутилась про куклу вуду.

– Почему ты ревновала?

Она закатывает глаза.

– Женщины, о которых говорил Эйб. От одного упоминания о них меня охватывала ревность.

– Почему?

– А ты не понимаешь?

– Нет. Но мы уже определились, что тебе нужно мне все разжевывать как ребенку. Так что вперед. Выкладывай, учи меня уму разуму, – говорю я и постукиваю себя по голове, доказывая, что там пусто.

Она краснеет, а потом тихо говорит. Ее голос едва слышен сквозь шум улиц, звуки толпы и рев автомобилей. Но каждое слово для меня музыка:

– Потому что они были с тобой.

Я расплываюсь в улыбке.

– То же, что я чувствовал к Брэдли, когда вы встречались, – признаюсь я и понимаю, как гора сваливается с плеч. Более того, я рассказал о своих чувствах, которые в то время не понимал.

– Ты ревновал, когда я была с ним?

– Иногда, – подтверждаю я, вспоминая те дни, когда она встречалась с этим отъявленным мудаком.

Были ночи, когда она рано уходила из «Лаки Спот» вместе с Брэдли домой, а я не переставая думал о ней. Конечно, череда женщин отвлекала меня, но сейчас, как и тогда, меня посещал зеленоглазый монстр. Никогда не думал, что расскажу ей это. И мне бы стоило придержать некоторые вещи в секрете. Я поднимаю руку.

– Можешь себе такое представить.

– Спенсер? – шепчет она.

– Да?

– Думаю, сегодня мы нарушили еще одно правило.

Я вопросительно приподнимаю бровь.

– Какое из? Ложь?

– Да, но еще…

Мы говорим одновременно:

– Странности.

И начинаем смеяться. Вместе.

– Начиная с того момента, как ты пригласил меня на мюзикл, моя ревность и конченый репортер. Все это было странно, – говорит она и кидает на меня понимающий взгляд. – Есть только одно лекарство от странности.

– Анал?

Она бьет меня по плечу.

– Мы никогда не нарушим это правило. Никогда, – заявляет она, косясь на мою промежность. – Я больше думала о коленно-локтевой позе.

– Именно это я и имел в виду, – и, пока не приезжает машина, я целую ее.

А потом по дороге от центра города к моему дому. В лифте. Пока открываю дверь. Когда раздеваю ее и кладу на постель.

Начиная с шеи, я усыпаю поцелуями ее тело. Скольжу языком по безупречной, красивой спине. Шарлотта вздыхает и извивается на кровати. Поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, когда я приближаюсь к ее попке. Я целую ее ягодицу.

– Не волнуйся. Правило, мы нарушать не будем. Хочу, чтобы ты знала, с этим все в порядке, я рад обладать всеми остальными частичками твоего тела. Я просто дразнил, упоминая анал.

Шарлотта улыбается, тем самым благодаря меня.

– С другой стороны, мне нравится нежная кожа твоей задницы, так что, пожалуй, задержусь я тут подольше, – говорю я, вырисовывая линии на нижнем сгибе ее правой ягодицы.

Она поднимает попку выше в немой мольбе о поцелуе. Я облизываю линию вокруг изгиба ягодиц. Сначала одну, потом другую. Шарлотта начинает извиваться, с губ слетают тихие стоны. Целую и нежно прикусываю плоть. Стоны становятся громче.

По моим венам разливается похоть. Я тверд, как гранит, и сгораю от желания, но не буду торопиться, ведь каждая секунда доставляет мне море наслаждения. Сжимаю пальцы и приподнимаю ее попку еще выше, а потом удивляю, медленно и основательно облизнув мокрую киску.

Шарлотта всхлипывает.

– Не ожидала такого.

– Я так и понял. Но, уверен, тебе это понравилось.

– Еще как, – судорожно выдыхает она.

Но это все, что она получит сейчас. Возвращаюсь к ее ножкам. Я собираюсь довести ее до предела своими поцелуями, заставлю изнывать от желания.

Языком провожу дорожку по внутренней части бедра.

– Каждый  миллиметр, – мягко шепчу я, касаясь ее кожи. – Я хочу пометить, поцеловать и потрогать каждый миллиметр твоей шелковистой кожи.

– Я тоже этого хочу, – хныкает она, а голос становится хриплым от возбуждения. Я уже знаю слова и мельчайшие признаки ее реакции на меня, хотя мы вместе всего несколько дней. Мне нравится изучать ее тело, узнавать его вкус.

Например то, что внутренний сгиб колена у нее – эрогенная зона. Скольжу по нему губами, и с губ Шарлотты срывается короткий сексуальный стон.

Продолжаю путешествие по ее голени, а потом переключаюсь на вторую ногу и прокладываю себе путь вверх к ее попке.  Сжимаю ягодицы, наклоняю бедра и зарываюсь лицом между ее ног. На вкус она шелковистая и сладкая. Мой язык утопает в мокром великолепии, а нос заполняет аромат. Она прижимается ко мне, в груди вспыхивает желание и все кости ломит от дикой потребности трахнуть ее. Она – это все, чего я жажду. Я целую ее восхитительную киску, и Шарлотта кончает на мои губы.

Я отодвигаюсь, и она переворачивается. Прекрасный ротик открыт, глаза блестят. Кожа будто светится.

– Ничего себе, – говорит она.

Я шевелю бровями в ответ, срывая с себя рубашку.

– Кажется, я пристрастилась к твоему рту, – тихо говорит Шарлотта.

– Хорошо. Мой рот тоже пристрастился к тебе.

Я тянусь снять брюки, но Шарлотта садится и хватает молнию.

– Я хочу сделать это сама.

Она стягивает с меня трусы, и мой член отдает ей честь.

Шарлотта вздыхает с мурлыканьем.

– Я тоже рада тебя видеть, – говорит она и облизывает кончиком языка головку. Но я быстро отодвигаюсь, прежде чем окончательно затеряюсь в волшебном мире, который мне проречет ее восхитительный рот. Я хватаю ее за бедра и переворачиваю.

– Опустись на колени и руки, как хорошая порочная девчонка, – требую я.

– А я порочная?

– Со мной - да, – отвечаю я и иду за презервативом.

Останавливаюсь полюбоваться открывшимся взору красивым видом: Шарлотта, на четвереньках, ее великолепная попка приподнята в воздухе. Я легонько шлепаю ее по ягодице. Шарлотта вздрагивает с сексуальным стоном.

– О Боже, – всхлипывает она.

Этот звук. Ее слова. Стоны. Эта женщина – мечта. Она осознала, как сильно любит быть со мной, а я понял, что обожаю ее трахать. Я опускаю голову и целую место, куда пришелся шлепок. А потом стремительным движением хватаю ее за запястья и толкаю на кровать.

– Я передумал. Опустись на локти. Задницу подними повыше.

Она наклоняется, как танцовщица, исполняя мою просьбу. Я провожу головкой члена по ее влажности. Шарлотта стонет, придвигаясь ближе в немом приглашении, нуждаясь во мне и желая. Еще один шлепок, и она вскрикивает от удовольствия.

Натягиваю презерватив и погружаюсь в нее. По моим венам стремительно проносятся раскаленные добела искры. Так чудесно, туго и тепло. В горле зарождается низкий гортанный животный рык.

– Ты, – говорю я со стоном. – Ты такая сексуальная. Мне кажется, я собираюсь на всю ночь разбить здесь лагерь.

Она одновременно стонет и смеется.

– Ты псих.

– Нет, просто я еще никогда в жизни не был так до охренения возбужден, – сипло отвечаю я и начинаю выпады.

Шарлотта внезапно замолкает. Больше нет стонов, всхлипов, диких вздохов.

– Правда? – спрашивает она негромко, но очень четко.

Шарлотта поворачивается и смотрит на меня. Боже мой, она такая уязвимая, тело изогнуто, а глаза светятся доверием.

– Да, – отвечаю я, врезаясь в нее, отдаваясь ей целиком и полностью. – Клянусь, Шарлотта. Ты, черт возьми, что-то сделала со мной. – Я почти полностью выхожу из нее, кроме головки. Шарлотта выгибается, пытаясь вернуть меня обратно. – Ты сводишь меня с ума. Превращаешь в психа. – Я одним толчком заполняю ее, и дыханье Шарлотты превращается в восхитительный стон. – Я не могу насытиться тобой.