Сегодня похороны Тристана. И я еду на похороны вместе с Сэмом.
Людей очень много, все молча стоят, но я никого среди них не знаю. Никого, кроме людей из казино, персонала детского приюта и её - холёной и сдержанной брюнетки, которая всё время крутилась вокруг него. Прожигая её взглядом, задаю один и тот же вопрос про себя. Отчего же она, всё время бывшая на чеку, не уберегла его от опасности? Она замечает меня, но быстро убирает взгляд.
Звучит голос священника, люди стоят вокруг большого деревянного лакированного с искусной резьбой закрытого гроба, который начинают опускать. Каждый подходит, и взяв горстку земли, бросает вниз вместе с цветами. Подхожу ближе, с горстью земли и цветком. Чувствую подкатывающую к горлу тошноту. Становится холодно, конечности зябнут, меня пробирает до дрожи. Тяжело здесь находиться.
Немного наклонившись, бросаю землю и цветок в глубокую яму. Отхожу в сторону и смотрю на портрет Тристана. Суровый взгляд, четко очерченные скулы… Даже только от вида его портрета по телу пробегают мурашки.
Для меня ты был тёмной лошадкой, Тристан. Всё, что тебя окружало – откровенно пугало... Но без тебя я бы не узнала о Джен. Я полна к тебе благодарности, о чем я тебе вряд ли бы осмелилась сказать. Спасибо тебе, что ты меня привёл к детям, и к ней. Спасибо тебе…
Гроб опускают и закапывают.
Мысленно попрощавшись с Тристаном и немного постояв среди пришедших проститься с ним, мы с Сэмом, покидаем кладбище. Сэм приобнимет меня. Наклоняется и легонько целует меня в висок.
- Давай я поведу машину, ты устала.
Я протягиваю ему ключи и сажусь в машину на пассажирское сиденье. Опускаю голову. Действительно я устала. Закрываю веки.
- Куда едем? - спрашивает Сэм, заводя машину.
В нашу студию или в школу для танцев нет ни малейшего желания ехать. Не поеду.
Лучше домой, принять душ ….
- Домой, - тихо говорю, не открывая глаз. Машина плавно движется. Сэм молчит, а я думаю о своем...о Джен.Я обещала ей, что приеду в ближайшие дни, но время идёт, а поехать в приют у меня никак не получается.
Машина останавливается. Чувствую на себе взгляд. Открываю глаза, вот и дом. Сэм заглушил мотор и сидит, смотрит на меня. Поворачиваюсь, смотрю на него. Он улыбается.
- Приехали.
- Вижу, - тоже улыбаюсь, - спасибо тебе, что был со мной, для меня это важно, правда, важно.
- Пустяки. Ты же знаешь ...для тебя.., - он опускает голову, и уже тише говорит, - для тебя всегда. Отдохни хорошенько, у тебя усталый вид, я доберусь на такси, - и выходит из машины.
Не знаю, что и ответить ему. Я просто молчу, боясь сказать лишнее и дать ему ложную надежду.
Оказавшись в доме, сбросив на ходу туфли, поднимаюсь на второй этаж, к себе в комнату, устало опираясь на перила лестницы. Иду по комнате, сбрасывая одежду и прямиком направляюсь в душ, подставляя лицо под тёплые расслабляющие струи.
- Дорогая, ты бы может позвонила Хезер, съездила к ней, развеялась хоть немного, - неожиданно предложила мама, когда я вышла из душа, собираясь ехать в приют.
- Ну… не знаю мам, навязываться Хезер… Ей сейчас положительные эмоции нужны, а тут я со своими проблемами, не знаю…
- Тебе они тоже нужны, и не меньше, чем ей. Посмотри на себя, милая, ты скоро в призрака превратишься, ни румянца на щеках, ни улыбки. Куда подевалась моя милая солнечная девочка? - Мама подходит и обнимает меня.
- Хорошо, хорошо мам. Я подумаю. Но сейчас я собираюсь к Джен.
- Джен? Кто это? Это та девочка из приюта, из-за которой ты привела к нам всех детей?
- Да мам.
- Аманда… - вздохнув, мама садится на кровать, - ты бы не ездила туда так часто. Ты же…понимаешь, - укоризненно качает головой, - так неправильно делать. Ты даёшь ребёнку ложные надежды на то, чего не сможешь ей дать. А ей нужна семья.
Мы с Джен сдружились. Она мне стала близка настолько, что я стала часто о ней думать. А ведь с ней может быть то же самое. И… мама права? Джен надеется, что я её заберу из приюта?
Я села на кровать рядом с мамой, составляя в голове пазл из кусочков наших с Джен встреч и разговоров. И да, действительно, к моему удивлению, картинка складывалась именно такой. Странно, почему я об этом не подумала, как теперь мне нужно поступить с Джен? Нет, бросить её сейчас и не приезжать больше, даже не объяснившись, будет ещё более неправильным. Я не смогу спокойно жить, зная, что обидела её. Не прощу себе этого. Я должна с ней поговорить.
- Мам, я поеду к ней. Да, я понимаю, что поступила может необдуманно, но бросить её и больше не приезжать будет совсем не правильно, понимаешь?
Мама снова тяжело вздыхает.
- Езжай. Поговори с ней. И объясни всё девочке. Если вы дружите, она должна это принять. Ей будет тяжело, но… со временем она все поймёт.
Обняв маму и собравшись, я прямиком помчалась в приют. Мне не терпелось увидеть и поговорить с Джен и я мчалась на максимальной скорости, которую могла себе позволить в пределах города, обгоняя соседние, сигналившие мне машины.
Да, да, знаю, я нарушаю. Но я спешу.
Наконец добравшись до приюта и оставив машину у входа, я постучала. Дверь открыли не сразу, с минуту я просто стояла, разглядывая плитку под ногами. Когда же дверь наконец отворилась, на меня по ту сторону двери глянула одна из воспитателей, которых я видела ранее.
- Здравствуйте мисс Линдсей, - участливо поздоровалась женщина, - чем могу помочь? Вас провести к управляющей?
- Нет, я бы хотела навестить Джен, Джен Бирли из седьмой группы.
- Проходите, - она открыла шире дверь, и я последовала за ней в раздумьях, что же мне сказать Джен. Я так не хочу её обидеть. Но если я действительно не оправдаю её ожиданий?
Дверь игровой открылась и в коридор вышла Джен. Тихая и смирная, она подняла на меня лицо и молчаливо улыбнувшись, взяла за руку.
Мы с ней просидели в комнате для посещений, но мне не хотелось её оставлять. Терзало чувство, что я бросаю её, как Питер меня, словно бросая на глубину воды и смотря, выплыву или нет. А я поступаю лучше? Увы нет, с Джен я поступаю так же. Но и стать для неё семьёй, смогу ли? Хочу ли этого? Я ведь даже не задумывалась над этим.
Но жизнь сама расставила всё по местам.
Тревога и скорбь по смерти Тристана вытеснились новыми переживаниями, и как я сама не ожидала, более сильными.
Через две недели Джен заболела и к ней никого не пускали. Целых семь долгих для меня дней она лежала в помещении для карантина.
Что тут говорить, переживала я сильно, просто места себе не находила.
И опять, все эти тревожные для меня дни рядом был Сэм. Он каждый день мне звонил и без лишних разговоров просто был рядом. Ему хотелось быть со мной ,ну а я ….. я не возражала и не отталкивала его заботу, и даже была рада ,что есть человек которому не все равно.
Вместе мы приезжали в приют и подолгу сидели в фойе, ожидая известий от медсестры о здоровье Джен.
Как-то, по пути в приют, мы заехали в магазин игрушек, и вместе с Сэмом выбирали для неё новую игрушку в виде мягкого пушистого зайца, но к Джен меня по-прежнему не пускали, а только информировали о состоянии ее здоровья и заяц был у меня. Я хотела сама его отдать девочке. Мне так хотелось, хоть одним глазком взглянуть на ребенка. Как она там, моя бедная девочка, совсем одна. Не знаю, что это, но меня тянуло к ней, разрывая душу. Сэм ничего не спрашивал, просто изредка брал меня за руку, дружески пожимая, тем самым придавая мне новых сил, держаться.
И вот, наконец-то, к концу недели меня пустили к ней.
Ее крохотное тельце лежало среди белых больничных простыней. Изможденный и немного сонливый вид говорил о том, что она ещё слаба, но при виде меня, ее глаза зажглись сияющими огоньками. По ней было видно, что она ждала меня и очень рада меня видеть, как и я ее.
Она почти не говорила, только иногда, шёпотом, а в основном слушала меня.
А я всё рассказывала ей про свои гастроли и выступления, она улыбалась, внимательно слушая. Я ей сказала, что зайчика привезла ей в подарок с гастролей, и она все время крепко его сжимала. А потом она заснула, сказывалась еще не совсем отпустившая слабость болезни.
