Ученые сохранили старинное название, оно послужило им основой для нового термина Галактика (галактос — молоко). Галактикой назвали то гигантское скопление звезд, в котором находится наше Солнце.

С открытием Галактики астрономы почувствовали себя путешественниками, попавшими в совершении незнакомый город, причем выяснилось, что они вовсе не путешественники, а в этом городе они родились, в нем жили всегда, никуда из него не уезжали, но только не знали о существовании этого звездного города.

Понятно, что свое многолетнее заблуждение астрономы постарались исправить как можно скорей. И они настойчиво изучали планировку своей Галактики, знакомились с ее достопримечательностями и с ее обитателями и старались определить свое местоположение в ней.

Галактика велика. Ее поперечник составляет, примерно, 85 тысяч световых лет, а толщина равна 10 тысячам световых лет.

Солнце расположено не в центре этого звездного города, а почти что на его окраине. От центра мы находимся в 27 тысячах лет полета светового луча и в 15 тысячах световых лет от ближайшего к нам края.

Ближний край Галактики нам, жителям северного полушария Земли, не виден — она находится по направлению созвездия Кормы Корабля на небе южного полушария.

Схемы, изображающие нашу Галактику. С — Солнце.

Центральная область Галактики расположена по направлению к созвездию Стрельца и тоже нам не видна — но уже по другой причине: она заслонена большими облаками темной космической пыли, которые растянулись по всей средней плоскости Галактики. Эти облака чернеют на фоне Млечного Пути и в созвездиях Лебедя и Стрельца разделяют его на два рукава.

К великой досаде астрономов Солнце помещается близ средней плоскости Галактики, то есть там, где скопилось больше всего космической пыли. Мы вынуждены наблюдать Галактику не только с краю, но и из наиболее запыленной ее части.

Астрономы имеют все основания быть недовольными местоположением Солнца: видимость плохая. Окажись Солнце на несколько сот световых лет ниже или выше средней плоскости Галактики, изучать наш звездный город было бы гораздо удобнее.

Наша Галактика вращается, как гигантская карусель, а Солнце и все остальные звезды летят по своим орбитам вокруг галактического центра.

Скорости звезд неодинаковы. Одни движутся быстрее своих соседей и обгоняют их. Другие — неторопливы и постепенно отстают.

Если известно, что расстояние между Солнцем и Вегой сокращается в каждую секунду на 14 километров, то это еще не значит, что Солнце и Вега летят друг другу навстречу. И Солнце и Вега движутся в одну сторону. Но наша скорость больше, и мы настигаем Вегу. Когда-нибудь, через много миллиардов лет, Солнце обгонит Вегу, как обгоняют друг друга автомобили на шоссе.

Скорость движения Солнца по галактической орбите составляет около 250 километров в секунду.

Скорость значительная, но и Галактика тоже велика. Чтобы облететь ее, нужен большой срок.

Галактический год, то есть время одного обращения Солнца вокруг центра Галактики, равняется, примерно, 200 миллионам лет.

Земля существует 3,5–4 миллиарда лет. Следовательно, со времени образования земного шара прошло всего лишь 17 или 20 галактических лет! Наша планета вовсе не так стара, если считать ее возраст не солнечными годами, а галактическими.

Итак, в распоряжении ученых оказалось еще несколько важных фактов. Наше Солнце является членом гигантского звездного облака Галактики. Оно находится недалеко от средней плоскости Галактики среди облаков темной космической пыли. Солнце движется по своей галактической орбите и со времени рождения Земли успело совершить около двадцати оборотов.

Все это ценные сведения, которые пригодились советским ученым для создания новой космогонической гипотезы.

Связь между светлыми туманностями и яркими белыми звездами ученые заметили очень давно. Еще в XVIII веке в астрономическом сочинении, которое перевел с латыни на русский язык племянник М. В. Ломоносова, Михаил Головин, сказано: «Туманная звезда Ориона достойнее примечания всех туманных звезд. Она имеет вид неправильной, продолговатой, и изогнутой; ее белизна кажется сквозь трубу явственно — там в бледной, но равномерной ясности примечают седмь небольших звезд».

Старинное название этих светил — туманные звезды — в науке не сохранилось. Какие же это звезды, если они прозрачны и сквозь них просвечивают настоящие звезды?

Природу светлых туманностей неправильной формы астрономы разгадали сравнительно легко — это большие и светящиеся облака мелкой пыли и разреженных газов; а вот звезды, видимые внутри туманностей, долго оставались загадкой. По сути дела она и до сих пор не разрешена до конца.

В самом деле, как попали в «бледную, но равномерную ясность» туманности Ориона ее «седмь небольших звезд»? Какова их роль? Может быть они родились в туманности и теперь выглядывают из нее, как из колыбели? А может быть, странствуя по бесконечным дорогам Вселенной, эти звезды влетели в туманность, как пушечные ядра в легкое облачко?

Звезд, просвечивающих из туманностей, довольно много. Не только в созвездии Ориона, но и на многих других участках неба есть звезды, укутанные в туманное вещество, словно в вату.

Сначала ученые думали, что яркие белые звезды только временные постояльцы в туманности, ее попутчики. С течением веков звезда уйдет, а туманность, лишенная освещения, померкнет и перестанет быть видимой. Она превратится в обычную темную туманность.

Темные и светлые туманности отличаются друг от друга только тем, что одни из них освещены, а другие нет. Сами по себе они светиться не могут — это ведь только облака холодной космической пыли.

Размеры туманностей велики — есть облака, имеющие в поперечнике от 10 до 30 световых лет, то есть луч света далекой звезды, чтобы пролететь от края и до края такой туманности, должен лететь от 10 до 30 лет.

Встреча звезды со столь протяженным космическим образованием не может быть редким явлением.

Звезды могут встречаться с туманностями, могут проходить сквозь них.

Может быть и Солнце когда-либо встретилось с туманностью?

Глава американской астрономической науки Генри Ресселл в самом начале своей книги о происхождении солнечной системы писал: «Первым характерным свойством нашей системы является ее крайняя изолированность».

В этом суждении, как в зеркале, отразилась философия ученого, воспитанного буржуазным обществом. В Америке и в Западной Европе все — школа, семья, религия, весь уклад жизни — учит человека мыслить о себе не в связи с обществом, с природой, а, наоборот, — противопоставляя себя обществу, природе, окружающим условиям. В буржуазных странах каждый человек, даже живущий в центре густонаселенного города, чувствует себя Робинзоном, который должен полагаться только на самого себя, на свои силы. И это миропонимание перенесено в науку.

По мнению буржуазных астрономов Солнце тоже подобно Робинзону, оно расположилось в необитаемом пространстве, а связь его с окружающим звездным миром исчезающе мала. Буржуазные ученые рассматривают солнечную систему, как нечто обособленное, самодовлеющее и ни от чего не зависимое, они пытаются доказать ее изолированность, и эту изолированность даже выдают как ее свойство.

Все это в корне неверно «…диалектика рассматривает природу не как случайное скопление предметов, явлений, оторванных друг от друга, изолированных друг от друга и независимых друг от друга, — а как связное, единое целое, где предметы, явления органически связаны друг с другом, зависят друг от друга и обусловливают друг друга.