В зависимости от массы звезды и от расстояния, на котором она огибала Солнце, вещество в струе, вырвавшейся из приливного выступа на Солнце, должно было двигаться с различной скоростью. Чем больше тяготение, тем выше скорость.

Парийский рассмотрел различные варианты этого явления. Оказалось, что при скорости сгустка свыше 750 километров в секунду, он пролетит мимо звезды и исчезнет во мраке мирового пространства. Никаких планет при этом не образуется.

При скорости менее 750 километров в секунду сгусток догонит проходящую звезду и упадет на нее. И в этом случае планеты очевидно не возникнут.

При скорости менее 400 километров в секунду сгусток опишет возле Солнца вытянутую дугу и упадет обратно на Солнце.

Только при скорости в 520 километров в секунду струя вещества, вырванная из Солнца, сможет остаться возле него. Но это будет не мощная струя, растянувшаяся на шесть миллиардов километров, а маленькая, причудливо изогнутая струйка, «поросячий хвостик», из которого никаких планет образоваться не может.

Но если даже вообразить, что из этой струйки получится нечто похожее на планеты, то поперечники их орбит должны быть в семь раз меньше поперечника орбиты Меркурия. Планеты-уродцы должны будут кружиться возле самого Солнца и в конце концов неминуемо упадут на него.

Точные, неоспоримые, тщательно проверенные вычисления Парийского уничтожили гипотезу Джинса. Ни автор гипотезы, ни его многочисленные последователи ничего не могли сделать для ее спасения.

Вдобавок выяснилось еще одно важное обстоятельство. В верхних слоях Солнца газы настолько разрежены, что материала для образования планет они доставить не могут. Очевидно, струя должна была вырваться из более глубоких слоев Солнца. Но в глубине Солнца температура исчисляется сотнями тысяч и даже миллионами градусов, а давление — десятками тысяч атмосфер. Если бы проходящая звезда помогла газам, находящимся в недрах Солнца, вырваться наружу, то получился бы вихрь, смерч, огненный фонтан, взлетевший над поверхностью Солнца со взрывом чудовищной силы. Все выброшенное вещество тут же разлетелось бы без остатка, и никаких планет не образовалось. Незадолго до смерти Джинс признал, что его гипотеза построена на математической ошибке.

Буржуазная наука потерпела крах. Она оказалась несостоятельной, но не потому, что создание правдивой космогонической гипотезы — дело слишком трудное, и не оттого, что в распоряжении ученых еще мало фактов, а потому что наука в буржуазных странах скована реакционным, религиозным мировоззрением и бессильна, — «не колодец глубок, а веревка коротка», — гласит по этому поводу китайская пословица.

Советская наука — подлинная, передовая наука — сокрушила реакционную, идеалистическую гипотезу Джинса.

Мир остался без гипотезы о происхождении Земли. К этому положению в науке ученые отнеслись по-разному.

Некоторые говорили: астрономия пока еще не располагает тем количеством сведений, которые необходимы для создания серьезной, продуманной и хороню обоснованной гипотезы. Мы слишком мало знаем. Фантазировать попусту, сочинять надуманные, искусственные или, как говорят, спекулятивные гипотезы — напрасное дело. Лишняя трата сил. Такие гипотезы бесполезны, все равно их впоследствии придется отбросить. Время для создания гипотезы еще не пришло. Лучше подождать. Надо накапливать факты и наблюдения, а там будет видно.

Другие решили иначе: мы действительно знаем не очень много, но все же кое-что нам известно; строительных материалов для создания обоснованной гипотезы маловато, но кое-что имеется. Дом строить пока еще нельзя. Но если нет материала для всего здания целиком, — можно заготавливать отдельные детали будущей постройки, обтесывать бревна для балок, делать окна, двери и т. п.

Нужно искать причины и пути образования зодиакального света, метеоритов, комет, астероидов, изучать взаимодействие тел солнечной системы, их атмосферы и различные особенности. Эти труды затем войдут в здание будущей гипотезы и будут полезны.

Многие не согласились ни с первыми, ни со вторыми. Советская наука обладает тем, чего нет у буржуазных ученых. Фундамент, на котором надо воздвигать здание будущей гипотезы, создан. Это марксистско-ленинское учение о природе. Философия — диалектический материализм дает руководящие идеи для плодотворной творческой работы. Подлинно научное, материалистическое мировоззрение позволяет нам создавать космогоническую гипотезу. Гипотеза необходима, без нее немыслимо успешное развитие науки.

Фридрих Энгельс писал: «Формой развития естествознания, поскольку оно мыслит, является гипотеза. Наблюдение открывает какой-нибудь новый факт, делающий невозможным прежний способ объяснения фактов, относящихся к той же самой группе. С этого момента возникает потребность в новых способах объяснения, опирающегося сперва только на ограниченное количество фактов и наблюдений. Дальнейший опытный материал приводит к очищению этих гипотез, устраняет одни из них, исправляет другие, пока, наконец, не будет установлен в чистом виде закон. Если бы мы захотели ждать, пока материал будет готов в чистом виде для закона, то это значило бы приостановить до тех пор мыслящее исследование, и уже по одному этому мы никогда не получили бы закона»[9].

Современник Фридриха Энгельса, великий русский ученый Дмитрий Иванович Менделеев также указывал на важную роль гипотез в науке: «Они дают стройность и простоту, каких без их допущения достичь трудно. Вся история наук это показывает. А потому можно смело сказать: лучше держаться такой гипотезы, которая может оказаться со временем неверной, чем никакой. Гипотезы облегчают и делают правильной научную работу — отыскание истины, как плуг земледельца облегчает выращивание полезных растений».

«Искать что-либо, грибы или научную истину, можно только смотря и пробуя. Дерзать, искать и пробовать — должен человек».

Пусть не хватает материалов наблюдений, пусть остаются незаконченными многие работы. Ждать нельзя. Если полководец станет ждать, когда пришьют последнюю пуговицу к мундиру последнего солдата, он никогда не начнет сражения.

Гипотезы всегда были и будут сочетанием твердо установленных фактов и смелого взлета фантазии. Иногда гениальная догадка приносит науке больше пользы, чем томы добросовестнейших вычислений.

Владимир Ильич Ленин писал о значении фантазии в науке: «Напрасно думают, что она нужна только поэту. Это глупый предрассудок! Даже в математике она нужна, даже открытие дифференциального и интегрального исчислений невозможно было бы без фантазии. Фантазия есть качество величайшей ценности»…[10]

Космогоническая гипотеза необходима науке. Пусть даже она окажется только приближением к истине, все равно гипотеза принесет огромную пользу. И не только астрономии. Еще в большей степени она нужна геологам, геофизикам, геохимикам. Для наук о Земле учение о происхождении Земли является краеугольным камнем, опорой всех исследований. Без подлинно научной космогонической гипотезы немыслимо плодотворное развитие этих наук.

Геология, геохимия, геофизика — науки, тесно связанные с практикой, с определением богатств земных недр, с разведкой полезных ископаемых, со строительством гигантских сооружений нашей сталинской эпохи. Поэтому советская передовая наука не может довольствоваться побасенками о сотворении Земли или откладывать решение вопроса на неопределенно долгий срок. Гипотеза нужна, и она должна быть создана.

Отвечая этой насущной потребности, советские ученые: академики В. А. Амбарцумян, В. Г. Фесенков, О. Ю. Шмидт, профессора Л. Э. Гуревич, В. А. Крат, А. И. Лебединский и многие другие приступили к работе. Они накапливали факты и наблюдения, создавали частные гипотезы, исследуя происхождение комет, метеоритов, зодиакальною света, и строили главное здание космогонической гипотезы.