Она сделала паузу, глядя в мою сторону.

— Что ж, — сказала она, — годы спустя я поняла, что мой дядя съездил домой к бабушке и привёз мне ещё одного кролика и подложил его туда, пока я молилась в своей комнате. И я разозлилась, когда поняла это, потому что думала, что он обманул меня, а мне не нравится, когда меня обманывают. Но потом я осознала, что он так меня жалел, что просто хотел всё исправить. И это мой дядя Вилли. Он всегда так делает. Ох, я знаю, ему нравится трепать своим проклятым языком, но…

— Мэри, следи за собственным языком! — раздражённо воскликнула Шелли.

— Прости, мама!

Больше смеха.

— Я знаю, что дяде Вилли нравится трепать языком, но у него золотое сердце, и я хочу спеть эту песню для него. И мистер Джексон Ледбеттер, если ты там, лучше послушай, потому что если ты не потрясёшь сахарное дерево моего дяди, то окажешься в паре цементных ботинок, глядя на поверхность озера, пока мой папочка будет уводить прочь свою рыболовную лодку, и я не шучу. Я сама налью цемент, злобный янки, потому что это в нашем стиле! Дамы, вы готовы задать жару?

Она посмотрела на Тину и своих бэк-вокалисток, одна из которых нажала на кнопку системы караоке. Из динамиков донеслась “Потрясти сахарное дерево” Пэм Тиллис.

Мэри принялась ругать нас за то, что мы ленивые любовники и не ухаживаем за тем, что посадили. В какой-то момент во время первого припева Джексон Ледбеттер встал и, перед всеми, протянул мне свою руку, желая потанцевать.

Сволочь.

Я позволил ему повариться в этом великом жесте на несколько мгновений дольше, чем следовало, прежде чем наконец протянул свою здоровую руку. Он поднял меня на ноги, и мы начали медленный танец. Ной хихикал. Мама закатила глаза. Затем две пожилые дамы — сёстры Мередит, обе уже давно на пенсии, и обе ярые члены церкви Святого Франциска — встали и начали что-то вроде танца на два шага. После них встали другие, всех нас окутывал сладкий, чистый голос Мэри.

— Я тебя ненавижу, — прошептал я Джексону, пока мы обнимали друг друга и медленно двигались по небольшому кругу.

— Я знаю, — ответил он.

— И скучаю по тебе, — добавил я.

— Я тоже по тебе скучаю, Вилли.

Больше мы ничего не говорили. Пока я обнимал его, вдыхал его запах, чувствовал его тело рядом со своим, его дыхание на моей щеке — вдруг вся боль и страдания и печали растаяли, и эти тёмные тучи в моих мыслях отступили. Я оглядывался вокруг время от времени, с удивлением видя, что никого особо не волнует, что двое мужчин танцуют на церковном сборе средств. Они смирились с этим, так говорили взгляды. Сам живи и другим не мешай. Или, возможно, раз я пытался спасти жизнь своего деда, мне дали право на некоторую свободу действий.

Ной не мог долго сидеть, не когда люди танцевали, и определённо не когда два его папочки сделали первый шаг навстречу. Мы образовали своего рода троицу, танцуя вместе, улыбка Ноя была такой широкой, что я боялся, что у него порвутся губы.

Аплодисменты, которые получила Мэри, когда закончилась песня, были заслуженными. У неё был невероятный певческий голос и искреннее сценическое обаяние. Я выступал в дни своей молодости, но и близко не был так хорош. Если какой Кантрелл и выбьется пением из Миссисипи, как мистер Элвис Пресли, это будет Мэри — и она, казалось, знала это.

Она прекрасно исполнила “Камни на дороге” Мэри Чапин Карпентер, закончила песней “Счастлив”, и мы смеялись, пока миссис Риверс уговаривала отца Гиндербаха показать несколько движений. Конечно, мы требовали выступления на бис, и, конечно, Мэри была только счастлива подчиниться. Без Кантреллайтс, она заняла сцену одна.

— Вы все такие милые, — сказала она, с благодарностью улыбаясь. — У меня на самом деле подготовлена для вас ещё одна песня, и это просьба. Я сейчас не буду говорить, от кого, но он янки, и вы все знаете, что это значит. Верно — он попробовал южного сахара и теперь не может отступить. Ещё его стряпня дерьмовая на вкус, и он считает, что жареная курица вредна. Можете представить? И этот конкретный янки, кажется, не понимает, что когда связываешься с нами, ты связываешься со всем чёртовым трейлерным парком! В любом случае, как говорит мой дядя, подними бокал, если любишь южан. Если нет, подними свои стандарты! Так вот, этот янки, о котором я говорю, позвонил мне по телефону и спросил, могу ли я спеть это для его любимого, который случайно оказался моим родственником. Я не могу сказать, кто это, потому что этот человек убьёт меня за то, что я его позорю. Вот вам песня мистера Ронни Милсапа, и она звучит от сердца янки — не то чтобы у мерзавца-янки оно было, но он попросил меня это сказать. Вы готовы?

Мы были готовы.

Начала играть “Почти как в песне” Ронни Милсапа, и Джексон Ледбеттер коснулся моей руки.

К слову о слезливых одах потерянной любви.

Мэри пела с такой тягучей ясностью, что можно было подумать, она выступала всю свою жизнь. Даже её родители казались немного ошеломлены способностями своей малышки. К тому времени, как она закончила первый припев, я был в слезах. Я так легко мог представить, что Джексон Ледбеттер чувствует и произносит все эти слова.

Я жалко вытер глаза, переполненный эмоциями.

Будь проклят Джексон Ледбеттер.

Мэри закончила, откланялась, но толпа не готова была её отпускать.

— Знаете что? — произнесла Мэри. — Мой дядя Вилли знает кое-что о пении.

Я уставился на сцену с внезапным ужасом.

— Вы хотите услышать, как поёт мой дядя Вилли?

Прозвучало громкое согласие. Действительно, они хотели.

— Мы раньше пели странную версию “Если бы у мира было крыльцо”. Помните эту песню?

Да! Да! Да! Был ли хотя бы один южанин, который не знал оду Трейси Лоуренса о деревенской жизни? Это была обновленная версия “Слава Богу, что я ковбой” Джона Денвера.

— Давай, дядя Вилли, — сказала она. — Не стесняйся!

— Да, Вилли, — крикнула миссис Ледбеттер. — Иди пой!

Я просто покачал головой. Я был не в настроении петь. Но мой протест отклонили, и на сцену меня затащили Джош и Эли, которые, казалось, наслаждались мыслью, что их дядя Вилли выставляет себя дураком.

Началась музыка, и я повернулся лицом к толпе, которая достаточно выросла во время мини-концерта Мэри. Я проклял Мэри за то, что она обрушила это на меня, но должен был заранее знать, что так будет. По крайней мере, она выбрала песню, которую мы пели вместе на одном из церковных событий.

Когда начальный рифф зазвучал в воздухе, очень многие поднялись на ноги, старшие же начали танцевать.

Мы чередовали строчки, а затем с жаром вступили в бурный припев. Джексон и Ной танцевали перед сценой, Ной время от времени смотрел на меня и улыбался глупой, счастливой улыбкой.

Каким-то образом мне удалось пропеть песню, не забыв слова, всё это время игнорируя пульсацию в груди, вызванную моими глубокими вдохами. Когда песня закончилась, я несколько раз кивнул и приготовился спуститься по ступенькам и вернуться к своему сидению, но у Мэри был ещё один сюрприз — над толпой раздались начальные риффы “Чёрной воды”, которые были охвачены внезапным безумием южной ностальгии.

Мэри пела о том, что построит себе плот, подначивая меня не бросать её.

Мы неплохо исполнили песню, но давайте посмотрим правде в глаза. Не важно, как поют конкретно эту песню, толпа в Миссисипи будет сходить по ней с ума. Это захватывающая рок-баллада в полном смысле слова.

Счастливый Ной танцевал с Джексоном и миссис Ледбеттер. Даже Билл и мама встали потанцевать, пока кузина Тина показывала свои захватывающие движения.

К тому времени, как мы закончили, Мэри заработала себе бурные и заслуженные овации.

Глава 69

Как мне жаль

После концерта я ушёл, нуждаясь в одиночестве. Так как территория церкви была заполнены людьми, я решил пойти в саму церковь. Я сел на самую последнюю скамейку, долгое мгновение глядя на большой распятие, висящее в святилище. Сквозь открытые окна с одной стороны церкви доносился детский смех, с другой — мучительное исполнение “Дочери добытчика угля” на сцене караоке.