Лицо ее пошло пятнами. — Товарищ Супоросов, вам известно «Положение о товарищеских судах»? Известен вам порядок, выборов в товарищеские суды?

— Да на кой мне это нужно?

— Ах, «на кой»? Не «на кой», а не нужно дезинформировать собрание! В «Положении» ничего не говорится о юридическом образовании. Вот так!

— Ну и ладно, что вы взвинтились-то?

— Нет, не ладно! Там сказано об уважаемых и авторитетных товарищах, заслуживающих доверия граждан. Да, я не юрист, и Степан Гаврилович не юрист, а военный в отставке, и товарищ Хохлин тоже не юрист. А этого от нас и не требуется! И в «Положении» совершенно ясно сказано!

— Да не волнуйтесь вы, Ксения Карповна, — успокоил старуху Хохлин. — Юристы, не юристы… Мы в судьи не навязывались, а коли выбрали нас, так уж разберемся как-нибудь!

— Вот именно, — хмуро кивнул председатель. — Вы продолжайте, Супоросов.

— Товарищ Супоросов, — с нажимом на обращение поправил тот.

Выведенный из равновесия враждебностью зала и неожиданной перепалкой со старухой, он изо всех сил старался сохранить спокойствие и значительность.

— Так вот, в моем заявлении изложено все четко и ясно. Этим вот, — кивок в сторону Селецкого, — испорчена моя машина, испорчен мой гараж и покалечена моя собака. Вот факты, и на эти факты имеются свидетели.

— Комиссия располагает другими фактами, — сказала Крупнова.

— Ко-мис-сия! — передразнил старушку потерявший выдержку Супоросов. — Три старушенции на ладан дышат, еле соображают, а туда же — акты расписывать! А он мне, гад, машину уменьшает и гараж! Был гараж, стал ящик — полтора на два! Был «седан» — что с ним стало? Детская машинка! Сколько раз он мне, гад, такое делал? А к приходу старух все восстановил. Я же вам рассказывал, товарищ Витязев, — негодующе обратился Гертруд к Степану Гавриловичу. — Я ж объяснял вам, что есть у него такая возможность; уменьшать-увеличивать! Черт его знает, как он это делает, но делает же! В этом еще разберутся кому следует! Будьте спокойны, разберутся! Эт-то вам не шуточки, этим делом займу-у-тся еще! — грозно пообещал Супоросов. Он ведь этак и с золотишком орудовать может, и с камушками, да мало ли с чем? Вам факты нужны, да? Вот вам факты, только не из актика вашего липового! Все видели «микрогараж» этот, и машину все видели! Что, не видели? — повернулся Гертруд к залу. — И вы не видели, Людмила Акимовна? И вы, бабушка? Да, да, вы, в зеленом! При вас же он тогда уменьшал, да или нет? Да вы про детскую площадку да про то, какой я разэтакий, потом бубнить будете! Вы подтвердите — видели? Слава тебе, господи! И та вот, с клюшкой, на скамейке тогда сидела! И парень вот этот, колченогий! А машину осматривал товарищ Волков, работник милиции, — отыскал Гертруд глазами милиционера. — Вы то уж видели, Юра? Скажите им!

— Я скажу, не беспокойтесь, — усмехнулся в ответ Юрий Волков.

— Вот и скажите. Мне, кроме правды, ничего не надо! И комиссий, и актиков мне не надо! Ему ж, — кивок в сторону Селецкого, — плюнуть раз — восстановить все, как было! Где, мол, доказательства? А что у ханыги этого полна квартира нестандартных бутылок — не доказательство? Я ж с ним, с гадом, — имея в виду Селецкого, горько пожаловался Гертруд, — и так, и сяк, и по-хорошему: отвяжись ты от меня, не суйся ты не в свое дело! Так нет! Ну что, бить мне его? Так это я могу тебе устроить, понял ты? — Супоросов угрожающе дернулся в сторону улыбающегося Селецкого.

Зал грозно загудел.

— Поаккуратней, дядя, — нахмурился хоккеист Хохлин. — Без силовых приемчиков!

— Трудик! — дергала Супоросова за рукав супруга. — Ты про Султашу расскажи, про Султана!..

— А-а, Султаша! — отмахнулся Гертруд. — Век им тут не разобраться, не их это компетенция! Передайте дело в нарсуд, об одном вас прошу!

— Все-таки попытаемся разобраться без нервов, может, нам и хватит нашей компетенции, — сказал председатель, военный в отставке. — Вы утверждаете, что гражданин Селецкий привел в негодность вашу машину и ваш гараж путем их уменьшения? Так?

— Ну так…

— И что же он, я извиняюсь, пилил? Автогеном резал? Кувалдой плющил? Вы его заставали за этим занятием? И свидетели? И не ваша ли машина стоит сейчас тут, под окнами, и не в ней ли вы сюда приехали, товарищ Супоросов?

— Ничего он не пилил, не резал, а уменьшал. Уменьшал, как вот бутылки у старика. Да что ж это такое? Говорю — как об стенку горох! — Супоросов вяло махнул рукой и сел.

— Зачитайте-ка акт, Ксения Карповна, — предложил Хохлин.

— Да нечего его читать! Читал я уже актик этот! — запротестовал истец.

— Вот вы какой, оказывается, товарищ Супоросов! — вставши, сказала старушка, и лицо ее вновь пошло пятнами. — Вы читали! А кроме вас тут что же, и людей нет?

— Трудик, милый, спокойно…

— «Акт комиссии ЖЭК № 124 от 8 июня сего года, — звучно начала читать Крупнова, — по заявлениям товарищей Супоросова Г. Р. и Клименко В. Ф., проживающих… далее — адреса. Комиссией в составе… читали… так… установлено следующее. Первое по заявлению товарища Супоросова Г. Р. Пункт "а" — гараж. Принадлежащий тов. Супоросову гараж визуально не отличается от прочих гаражей, принадлежащих жильцам дома 8/3. Внешних и внутренних повреждений не имеет.

Расположен обособленно, занимая часть детской площадки, непосредственно примыкая к песочнице. По заявлениям ряда жильцов дома, при установке гаража рабочими, нанятыми тов. Супоросовым Г. Р., были спилены два дерева, посаженные ранее на субботнике по озеленению. Пункт "б" — автомашина…»

Но тут Ксении Карповые пришлось некоторое время пережидать возмущенный шум зала по пункту «а» — гараж. Многим была памятна безобразная история с песочницей и двумя загубленными деревьями.

— «Автомашина… — читала Крупнова. — В момент проверки автомашина "Волга" находилась в гараже. Внешних повреждений не имеет. По словам самого тов. Супоросова Г. Р., "сегодня она в порядке, но это ничего не значит". Пункт "в" — собака. Комиссии был представлен для осмотра дог по кличке Султан. Пол собаки — кобель. Зарегистрирован в районном клубе служебного собаководства. Регистрационный № 1171. Собака явно травмирована, нервна, прихрамывает на переднюю левую лапу, правое ухо кровоточит. По словам заявителя, подвергся нападению Джека — дворняжки, якобы не зарегистрированной, принадлежащей семье Медведевых (тот же дом, кв. 96). Факт нападения Джека на дога Султана представляется комиссии маловероятным, поскольку первый визуально в 2–2,5 раза меньше дога Султана. Фантастическим кажется объяснение тов. Супоросова Г. Р., что дог Султан был специально уменьшен тов. Селецким в размерах. Собака Джек в клубе собаководства зарегистрирована, регистрационный № 2433, справка о прививке имеется. Таким образом, по заявлению тов. Супоросова Г. Р. факты по гаражу и автомашине не подтвердились, в отношении собаки подтвердились частично».

— По заявлению Супоросова все, Степан Гаврилович, — подняла глаза от листа Крупнова. — Далее — по заявлению Клименко.

— С Клименко все ясно, — сказал председатель, массируя ладонью затылок. — С этим разобраться бы…

— Уж вы разберетесь, — съязвил Супоросов. — Комиссия, гляжу, уже разобралась…

— Скажите, это вы подавали заявление в товарищеский суд? — подчеркнул местоимение председатель. — Или это я за вас писал? — Он поднял со стола супоросовское заявление и, взмахнув им, шлепком припечатал к столу.

— Да пусть он уходит, Степан Гаврилович, разве же мы его держим? Уходите, сделайте милость! — воскликнула Ксения Карповна.

— Ваше дело — написать определение о передаче дела в нарсуд, — втолковывал Гертруд. — Они и разберутся, и экспертов пришлют компетентных, а не этих… Перловых…

Старушка Крупнова едва не расплакалась от обиды и возмущения.

— Это вы верно сказали: наше дело, — кивнул Супоросову Степан Гаврилович. — Уж мы решим, товарищ Супоросов, какое нам определение написать. И насчет детской площадки тоже…

— Ах, что за обстановка, боже мой! — горестно воскликнула вдруг красавица Супоросова. — Ах, что за отношение к нам! Требуем опроса свидетелей! Пусть товарищ Волков скажет, пусть скажет Диночка! — Повернувшись к залу, она призывно закивала милиционеру и его спутнице. И публика впилась глазами в эту парочку: что таит их присутствие, что готовит?