Моя кровь. Из разорванного горла. Боль была короткой и обжигающей.

Я успела увидеть, как охотник отворачивается, потеряв интерес, почувствовать, как напрягаются его мышцы, успела услышать вместо вдоха, собственный хрип.

Ошибка обошлась слишком дорого. И не только мне. Там, куда смотрел Ветер, ждал Мартын. Охотник просто отказывался превращаться в человека.

Мы могли бы подумать о том, что песками повелевал сам хозяин востока и никто другой. А его здесь никогда не было. Лишь видимость.

Ловушка для нечисти, была именно ловушкой, а не смертельным капканом. Обманом, миражом, для тех, кто наслышан о магии, превращающей нечисть в людей. Пустышка. Песок просто двигался и ничего более.

Мир погас, оставляя вместо себя лишь далекую белую точку во мраке. У нас с Кириллом первый телевизор «Чайка», стоящий в углу на трех ногах так выключался. Занятная последняя мысль, но не плохая.

Боль выдернула меня на поверхность, как рыбак вытаскивает насадившуюся на крючок рыбу. Моим крючком стала кровь, горячей волной прокатившаяся по венам и хлынувшая из разорванного горла. Магия такой силы, которую нельзя игнорировать даже уходя. Меня рвануло к далекой белой точке, потащило со скоростью сверхзвукового самолета, на котором я никогда не летала. И швырнуло обратно в светлый мир, туда, где шея горела огнем, и надо бороться за каждый вздох. Не складываются у меня отношения со смертью. Ее это наверняка расстраивает не меньше.

Я схватила ртом воздух, распахнула глаза и закашлялась. На горле по-прежнему лежала обжигающая рука, на этот раз исцеляющая. Мартын прижимал меня к твердому впивающемуся в лопатки асфальту, светящиеся глаза не отрывались от моих.

– Не дергайся, – напряженно сказал он, – Почти все. Вытянул.

– Герой, – фыркнула явидь, – И ты героиня, – она хлопнула парня лапой по плечу, – Низшие, вы ухойдакали ветра – охотника.

– Я внукам буду рассказывать, – донесся далекий голос травителя.

– У тебя их не будет, не забыл, – рявкнула Пашка, – Сойдешь с места, разносчик, ляжешь рядом с ним.

Целитель убрал руки, горло окатило холодным воздухом. Я сглотнула, боли не было, хотя рубашка была еще влажной от крови. Явидь помогла мне сесть.

Песок вновь был скрыт стареньким дорожным покрытием, там, в начале пути, нажимая «магическую кнопку» стоял Авис. Ловушка была отключена, хотя это уже не имело смысла, песок Простого был подделкой, двигающимися крупинками. Но сидеть на твердой поверхности было гораздо удобнее, чем на забирающемся под одежду песке.

На земле лежал охотник, в перепачканной кровью одежде. Моей кровью. Кепка валяется в стороне, ноги поджаты, лица и части грудной клетки не было. Светлую почти мраморную кожу словно облили кислотой. Так проедает проплешины соль, высыпанная на толстый слой наледи. На носок яркой кеды налип зеленый листик. Мальчишка мертв.

– Каххр? – я прокашлялась, отодвигаясь от скрюченного тельца – Чем вы его так?

– Чем? – хихикнула явидь, – Это вы должны нам рассказать. Мы пришли, когда все уже кончилось. Мартын стоял в песке, и я успела мысленно отрепетировать разговор с его отцом, на тему плохого воспитания и тяги к самоубийству.

Целитель отряхнул руки, встал, посмотрел на клетку, на меня, на неподвижного охотника.

– Как ты понял, что песок подделка? – спросила я.

– Никак.

– Вы сами то в этом уверены? – в голосе змеи сквозило напряжение, она не сводила двойных ромбовидных зрачков с перехода, возле которого топтался разносчик. У нее было несколько иное мнение и то, что она пришла сюда, а не осталась рядом с Ависом, могло считаться за подвиг.

Парень кивнул и «зажег» глаза. Пашка рыкнула, когда по ее чешуе пополз желтый рисунок чем-то напоминающий хохломскую роспись.

– Убедилась? Я все еще целитель, хотя и касался песка. Это не песок Простого, – парень взъерошил волосы, наступил ногой, на тонкие мальчишеские пальцы, ветер остался равнодушен к знаку внимания, – Этот размазал бы меня по клетке. Он не потерял силу, или терял ее слишком медленно.

– И ты предпочел быть размазанным по песку? – прищурилась Пашка, – Да еще и в качестве человека. Глупее не придумаешь.

– Я думал у меня будут эти пятнадцать секунд силы и…

– Что и? – поддерживающая меня за плечо змея отстранилась, и я едва не упала, голова закружилась, тело казалось тяжелым. – Допустим, песок Простого подделка. Но этого никто не знал, ни ты, ни он. Итог: либо вы оба стали людьми, либо – нет. Если он не потерял силу, то остался неподвластен твоей магии. Все. И уже неважно есть у тебя эти пятнадцать секунд или нет. Охотнику ты такой макияж не сделаешь, – она указала когтем на чешую.

– Это не песок Простого, – вставила я.

– Допустим, – с нажимом повторила явидь, – Я уже почти поверила, особенно когда увидела, как мальчик тебя с того света достает стоя по колено в этой песочнице, но сути это не меняет. Тогда ты этого не знал, и выпрыгнул из клетки. Зачем?

– Затем, – огрызнулся парень, – С ним я работать не мог, но мог с ней, – он посмотрел на меня, – Хотел поднять труп, тот отвлек бы Ветра, покойники они живучие, – Мартын нервно хихикнул, – Не чувствуют ни боли, ни усталости, ни страха. Можно выиграть время и попытаться уйти….

– Уйти? От охотника? Бросив ему как кость покойника, которого он разорвет за секунду? – Пашка злилась и не скрывала этого, – Оптимист.

– Да далось оно тебе! Я не думал, понимаешь? Совсем! Не строил предположения, не гадал, почему Ветер остался ветром, просто действовал. Ясно? – парень отвернулся, и уже тише добавил, – В конце концов, у нас же есть артефакт.

– Дурак, – прокомментировала я.

– Точно, – согласилась змея.

– Эй, я охотника завалил, – возмутился Парень.

– И нам до сих пор интересно как, – выкрикнул Авис.

– Я потянулся к ее телу. Везде была кровь, – Мартын нахмурился, – Ветра окатило с головы до ног, и я по-прежнему его не чувствовал. Но ее кровь ощущал, она горела для меня словно факел в тумане. И даже тот миг, когда она впитывалась в кожу охотника, она все еще оставаясь чужой. Примитивный трюк первого года обучения – обернуть кровь кислотой, быстро и действенно. Со способностью охотников поглощать все, с чем соприкасаешься, – парень пожал плечами, – Его выжгло изнутри. До сих пор не верится.

– Я умерла? Или нет? – спросила я, а они заржали.

– Или, – ответил Мартын и лег на асфальт, кожа на руке была абсолютно чистой. Охота закончилась.

4. Дорога из желтого песка

Планируешь, планируешь, а жизнь берет и делает поворот до того резкий, что у тебя долго кружится голова. Я оглянулась раз пятый, наверное.

– Она не придет, – сказал шагающий рядом Мартын.

Я это знала, но все еще не могла поверить. В Желтую цитадель Пашка не пошла. Это было настолько неожиданно и неправдоподобно, что я все продолжала оглядываться в надежде, что вот сейчас из-за поворота покажется гибкая фигурка в черной чешуе. Но она не показывалась.

– Ей тяжелее, чем нам, – целитель смотрел только вперед, дорога изогнутой желтоватой лентой уходила за горизонт.

– Знаю. Она нелюдь, – я сняла не отстиравшуюся от крови рубашку, оставшись в майке: солнце источающим жар диском висело над головой, в нашей тили-мили-тряндии наступил пик короткого жаркого лета. – И она боится.

– Дело не только в страхе, – парень поправил лямки рюкзака. – я тоже боюсь, но ей труднее. Ты родилась человеком, я тоже, во всяком случае, внешне, с двумя ногами, руками и кожей. Она же вылупилась из яйца, с хвостом, черной чешуей и ядом в полых зубах. Тебя не испугает превращение, скажем, в черта, хотя бы гипотетическое?

– Оно меня каждый день пугает, – я вспомнила, сколько раз мне предлагали сходить к вестнику и сколько раз я отказывалась.

– То-то и оно, – молодой целитель скупо улыбнулся. – а она ненавидит бояться.

Мы шли, из-под ног взлетала желтоватая пыль. Сухая потрескавшаяся дорога скорее походила на глиняную, нежели песчаную, но Пашку такие тонкости не интересовали.