Михаил Сергеевич вошел в комнату. Семья Рыбина не спала. Испуганные дети сидели на кровати. У Рыбина все лицо было забинтовано. Местами сквозь повязку проступили темные пятна крови. Он сидел у стола в одной рубашке и покачивался из стороны в сторону. В щелке между бинтами виднелись его полные муки и страха глаза.

— Что случилось? — почти крикнул Мандриков.

— В милиции его. Только привели… — Жена Рыбина зарыдала.

Михаил Сергеевич подсел к Рыбину и требовательно сказал:

— Говори, за что?

— Допытывались о листовке, — едва шевеля разбитыми губами, с трудом сказал Рыбин. — Я отказался. Мальсагов сказал, что нашел на снегу…

— Мальсагов у них? — Мандриков даже растерялся.

Рыбин кивнул. Он говорил так, как его наставлял Перепечко. Он был уверен, что это сможет спасти его и его семью.

Мандриков был потрясен услышанным. Неужели они убили Мальсагова? Рыбин говорит, что видел его в милиции. Надо что-то немедленно предпринимать. Все поставлено под угрозу провала.

Уходя от Рыбина, он сказал:

— Поправляйся, Василий Николаевич. Недолго нам осталось терпеть.

— Когда?

— В январе, — Мандриков пожал ему руку. — Мужайся!..

— Если это не провал, то начало провала, — заключил Берзин, когда вернувшийся, запыхавшийся Мандриков передал рассказ Рыбина.

— Что делать? — спросил Клещин.

— Вооружиться. — Берзин говорил строго. — Сегодня берем у колчаковцев из склада оружие. Ты, Михаил, иди к Куркутскому. Пусть он зайдет за Антоном и Оттыргиным. Собираться у склада Мандрикова…

…Было два часа ночи, когда к большому складу Биричей осторожно крался Берзин. Прижавшись к стене соседнего склада, он прислушался, но, кроме посвистывания ветра, который нес мельчайшую ледяную пыль, ничего подозрительного не слышал. Берзин выглянул из-за угла. Часового у дверей не было. Тайком от начальства часовые ночью иногда уходили греться в коридор уездного управления. Да и кто в Ново-Мариинске посмеет забраться в склад!

Берзин метнулся к дверям, вытащил из кармана связку ключей и стал подбирать подходящий ключ. Он делал все быстро, но спокойно. Август не успел открыть замок, как хлопнула дверь управления. Берзин моментально отскочил за угол. Часовой, прикрывая лицо от ветра, подошел к складу, потрогал замок и побрел назад. Снова хлопнула дверь. Берзин снял замок и негромко свистнул.

Быстро подбежали Клещин, Мандриков и Антон, Оттыргин и Куркутский подогнали упряжки. Оттыргин остался снаружи, а остальные вошли в склад, Берзин зажег маленький фонарик, и слабый желтоватый свет вырвал из темноты штабеля ящиков с красными надписями и фабричными клеймами.

— Вот! — вырвалось у Мандрикова радостно. — Оружие!

Он первый снял со штабеля ящик с винчестерами и, сгибаясь под его тяжестью, вынес из склада. Его примеру последовали остальные, вынося ящики с гранатами, револьверами и патронами. Август осмотрел склад и негодующе сказал Куркутскому и Мандрикову:

— В поселке продуктов не хватает, всякую дрянь люди едят, а тут горы… Эх, сволочи! Все им мало! Надо это отдать людям.

— Готово, — вернулся от нарт Антон. Он был благодарен Мандрикову и Берзину, что они сразу же взяли его на боевое дело.

— Поезжайте на копи, — сказал Берзин Клещину и Оттыргину, стоявшим у своих упряжек. — Антон вам поможет спрятать оружие. Мы должны быть утром на службе. Ждем в воскресную ночь всех товарищей.

Берзин закрыл склад. Упряжки Клещина и Оттыргина, сопровождаемые Моховым, исчезли в темноте. Мандриков и Куркутский взяли по небольшому квадратному ящику с револьверами и патронами, отнесли их к Волтеру, чтобы в любое время оружие было под рукой.

…Никем не замеченные, упряжки подходили к копям. Клещин, не доезжая бараков, свернул с дороги в сторону, и Мохов увидел, что они оказались среди каких-то торчащих из земли редких рогатых палок. Он присмотрелся и вздрогнул. Это были кресты. Они на кладбище. Товарищи забыли его об этом предупредить.

— Сложим в пустую могилу. Тут их с осени заготовили для нашего брата, — сказал Клещин. — Подождите меня.

Клещин убежал к баракам и вскоре появился с двумя лопатами. Он и Мохов быстро очистили мелкую могилу от снега и опустили в нее ящики с оружием. Затем они насыпали могильный бугорок. Клещин воткнул крест в могилу с оружием.

— Теперь сам бог не догадается, что здесь покоится.

— Следы бы надо замести, — сказал Мохов.

— Ветер за нас постарается, — успокоил его Клещин. — Ну, пора и назад.

Мохов сел на нарту, и упряжка Оттыргина понеслась через лиман к Ново-Мариинску. Они ехали навстречу ветру, который бросал в лицо сухой снег. Оба молчали, но с теплотой думали друг о друге.

Оттыргин подвез Антона к домику Сусанны Ивановны Падериной, у которой он поселился с Наташей. Наступало утро. Мохов распрощался с каюром. И тот сразу отъехал. Антон не успел войти, как до него донесся испуганный крик Оттыргина, чья-то ругань. Антон бросился на крик. И почти наткнулся на клубок борющихся людей. Два пьяных милиционера, которые возвращались с гулянки от Толстой Катьки, избивали Оттыргина, стянув его с нарты. Упряжка стояла рядом. Мохов с размаху ударил одного колчаковца, и тот отлетел в сторону.

— Беги! — крикнул Антон Оттыргину, схватив за плечи второго милиционера. Перепуганный, каюр бросился на нарту, и упряжка умчалась. Колчаковец, изловчившись, подставил Мохову ногу и сшиб его. Первый милиционер успел прийти в себя и тоже набросился на Мохова. Он пытался вырваться, но несколько сильных ударов по голове оглушили его. Колчаковцы поволокли Антона в тюрьму.

— Итак, вы утверждаете, что до приезда в Ново-Мариинск ни с кем не были знакомы? — Перепечко заканчивал допрос Мохова. — А какое поручение вы привезли для Безрукова или Хваана?

— Я таких не знаю! — Антон смотрел прямо в глаза Перепечко и возмущенно говорил: — И протестую против моего задержания. Пьяные милиционеры проявили бесчинство, а вы…

— Молчать! — закричал Перепечко. — Или я вас… — Он прикусил губу, злясь на себя, что сорвался. Уже с первых минут допроса Перепечко понял, что у этого молодого человека, в котором угадывались сила и упорство, испугом, побоями ничего не добьешься. У Перепечко не было уверенности, что он на правильном пути. Пока все, что говорил Антон, снимало с него всякое подозрение, а Перепечко, сам того не ведая, высказал Мохову многое.

— Почему же вы сразу остановились у шахтера Клещина?

Мохов пожал плечами и слегка улыбнулся.

— Была ночь, и если бы каюр подвез меня к вашим дверям, я бы и у вас попросил ночлега… — Антон осмотрел грязную тюремную комнату, в которой велся допрос. — На следующий день я снял угол в более свободном домике.

— Почему вы вчера ночью оказались на улице с упряжкой? — Насмешливый взгляд Мохова задевал Перепечко.

— Когда я вышел на минутку по надобности из квартиры, то услышал крики, шум. Подумал, что кого-то грабят, и побежал. Вижу: двое бьют одного. Ваши милиционеры упустили свою жертву, но выместили свою злобу на мне. — Антон помрачнел. У него болело все тело. — Показали пьяную удаль.

— Что вы кричали каюру? — вспомнил Перепечко путаное сообщение милиционеров.

— Не помню, — Антон внимательно рассматривал мятое лицо Перепечко. — Очевидно, звал на помощь.

— Почему вы приехали таким необычным путем Именно в Ново-Мариинск? — допытывался Перепечко.

— На пароход мы опоздали. А Ново-Мариинск казался тихим местом, где можно спокойно жить с молодой женой и, конечно, подзаработать. Ну, а потом, может быть, удалось бы уехать в Америку. — Антон хорошо выучил версию, которая была приготовлена для него и Наташи товарищем Романом. — Человек ищет, где лучше. Но здесь не тихое место.

Перепечко собрал документы Мохова, которые были на имя Кирилла Андреевича Идрина, и встал:

— Я вынужден вас задержать.

— Я вновь протестую, но бессилен что-то изменить и надеюсь, что вы не станете долго задерживать ни в чем неповинного человека. — Антон старался говорить как можно спокойнее и даже чуть улыбался, чтобы скрыть свое негодование и ярость. — И прошу вас сообщить моей жене, где я. Передайте ей, что я здоров и чувствую себя хорошо. Об этом не надо рассказывать, — Антон указал на большую ссадину у глаза, от чего он заплыл. — Неприятное украшение.