Синдбад от ужаса ослабел настолько, что не мог сделать ни шагу. Он лишь опустился на колени, закрыл лицо руками и принялся шептать молитвы.

Мертвец заговорил, обращаясь к своим погибшим братьям, как будто те могли его слышать:

- Вас погубило ваше коварство и алчность, о презренные колдуны. Вы прочитали в Великой Книге Небес имя похитителя Алмаза, но не удосужились вопросить у той же Книги, чем закончится ваша затея. А там сказано, что вы погибнете, едва Алмаз окажется в ваших руках.

Затем он повернулся к мореходу.

- О Синдбад, не бойся меня, встань и выслушай, - сказал мертвец, и голос его, бархатистый и приятный, совсем не походил на каркающий голос Трёхглазого. - С тобой говорит не колдун-оборотень, а принц Абу-Мансур, превращённый в Алмаз. Знай, что если меня в обличье Алмаза положить в рот спящему или мёртвому, то я получу возможность пользоваться его руками, ногами и всем его телом, в том числе органами речи. Трёхглазый колдун мёртв. Его убил Двуглазый, напав на него внезапно и предательски. А чтобы надёжнее спрятать Алмаз от Одноглазого, он засунул его в рот трупа. И вот я владею телом мертвеца и могу говорить, используя его горло и язык. Это я, принц Абу-Мансур, превращённый в Алмаз, говорю с тобой. Теперь ты - властелин Алмаза, и тебе не следует бояться меня.

- Колдуны говорили, что в этом камне заключено небывалое могущество, - произнёс Синдбад дрожащим голосом.

- Это так, - ответил Абу-Мансур, шевеля губами мертвеца. - Властелин Алмаза становится хозяином ифрита с носорожьей головой, который за одну ночь может построить дворец, натаскать гору золота, осушить море и сделать много чего ещё.

- О принц, а сможет ли он перенести меня в Багдад? - спросил Синдбад.

- Для него это легче лёгкого.

- И вернуть мне человеческий рост?

- Только прикажи.

- В таком случае, ты действительно бесценное сокровище, о принц, превращённый в Алмаз! Когда мы окажемся в Багдаде, я буду хранить тебя и лелеять. Никто, даже сам халиф, не прикоснётся к твоим сверкающим граням.

Абу-Мансур на это ничего не сказал, лишь заставил труп низко поклониться Синдбаду.

- Скажи же скорей, как вызвать ифрита! - воскликнул Синдбад.

- Положи Алмаз в огонь. Ифрит тут же явится и исполнит твоё желание.

- Благодарю тебя, о принц. Позволь мне взять Алмаз.

- Алмаз полностью в твоей власти.

Абу-Мансур заставил мертвеца лечь на землю и широко раскрыть рот. Синдбад приблизился к нему с невольной оторопью. Для маленького человека мертвец был настоящим великаном. Синдбаду пришлось сначала по руке взобраться на его грудь, с неё перелезть на подбородок, а уже потом спуститься в горло, куда провалился камень. Ещё больших трудов стоило ему выбраться оттуда с Алмазом в руках. Наконец он снова очутился на земле. Всё это время от камня исходило слабое голубое сияние, но как только он оказался на горящих угольях, сияние перешло в ослепительный свет. Затряслась земля, зашумели деревья, и перед Синдбадом вырос великан-ифрит с носорожьей головой.

- Это ты выкрал у меня Алмаз? - спросил ифрит, да так, что его голос прозвучал как раскаты грома.

Синдбад от страха вжал голову в плечи.

Ифрит опустился перед ним на колени.

- Приказывай, о повелитель, - пророкотал он. - Я могу построить для тебя дворец, могу осыпать драгоценностями, какие не снились ни одному царю, уничтожить неприятельское войско, доставить прекрасных невольниц. Проси, я всё исполню.

Осмелевший Синдбад сложил руки рупором и закричал:

- Верни мне мой рост! О ифрит, верни мне мой рост, прошу тебя!

Он старался кричать как можно громче, потому что ифрит, казавшийся ему огромной горой, мог не расслышать его.

- Нет ничего проще, о повелитель, - сказал ифрит и, воздев руки к небу, произнёс заклинание.

Звук его голоса ещё не успел стихнуть, а Синдбад почувствовал, что летит вверх. Уменьшился костёр со сверкающим Алмазом, травяные заросли превратились в мягкий ковёр, и трупы колдунов уже не выглядели такими громадными и страшными. Лишь ифрит не изменился. Даже стоя перед Синдбадом на коленях, он намного превосходил самые высокие деревья и по-прежнему казался горой.

Синдбад огляделся вокруг, удивляясь превращению, происшедшему с ним. Вместе с его выросшим телом вырос и его желудок, который при этом стал совсем пустым и сразу известил о своём желании наполниться.

- О ифрит, принеси мне еды, - попросил мореход.

Перед ним тут же развернулся ковёр, уставленный блюдами с жареными цыплятами, бараниной, рисом, блинчиками, плодами и орехами, а между блюдами стояли стеклянные кувшины, наполненные винами и напитками.

Синдбад принялся за еду, а когда насытился, встал на ноги и сказал:

- А теперь, о ифрит, перенеси меня в Багдад, в мой дом.

- Повинуюсь, повелитель, - не вставая с колен, ответил великан. - Только не забудь Алмаз, лежащий в костре. Не следует оставлять его здесь, где его может найти какой-нибудь случайный прохожий и завладеть им. Сам же я теперь и пальцем не могу притронуться к нему.

Синдбад приблизился к ярко пылавшему костру.

- Не бойся обжечься, бери его смело, - сказал ифрит.

Синдбад протянул руку и вынул Алмаз из огня. Пламя костра показалось ему холодным. Прохладен был и сам Алмаз. Его сияние, после того, как его вынули из пламени, пошло на убыль.

Ифрит придвинул к мореходу ладонь, на которой могло поместиться человек сто.

- Залезай, повелитель.

Синдбад подошёл к исполинской руке, как вдруг замешкался и обратился к ифриту со следующими словами:

- Прежде чем мы перенесёмся в Багдад, я хочу попросить тебя ещё об одной услуге.

- Приказывай, - проревел великан.

- В Багдаде остался джинн Зумдада ибн Джалиджис, которого я освободил из заточения в золотом кувшине. В награду за моё благодеяние этот коварный и жестокий демон сделал меня ростом с палец и заточил в тот самый кувшин, из которого я его так опрометчиво извлёк. Скажи мне, о ифрит, сможешь ли ты уничтожить моего врага?

Ифрит опустил свою носорожью голову до самой земли и пророкотал:

- О мой повелитель, если бы твоим врагом был простой смертный, пусть бы даже он владел неисчислимыми армиями и ему подчинялось полмира, я уничтожил бы его в мгновение ока. Но с джинном, тем более таким могущественным, как Зумдада ибн Джалиджис, я бороться не в силах. Прикажи выстроить дворец или разрушить город, и я всё исполню, но не требуй от меня невозможного.

- Значит, если мы перенесёмся в Багдад, я снова окажусь во власти моего заклятого врага? - спросил Синдбад.

- Да, мой повелитель, - ответил великан. - И мало того, что ты окажешься в его власти. Он беспрепятственно отберёт у тебя Алмаз и станет управлять мною, как своим рабом.

- Что же мне делать? - вскричал в отчаянии мореход. - Как мне бороться с коварным джинном? Скажи, дай совет!

- Укротить его может только повелитель всех духов и демонов царь Альтамус, потомок великого Сулеймана ибн Дауда. Кроме него никто не в силах совладать с ибн Джалиджисом.

- Как ты думаешь, о ифрит, согласится ли Альтамус помочь мне?

- Если ты войдёшь в его дворец и предстанешь перед его сияющим взором, то можешь считать, что твой противник повержен.

- Повелитель духов настолько добр, что снизойдёт к просьбе простого смертного? - удивился Синдбад.

- Альтамус справедлив и великодушен, он обязательно поможет тебе, - ответил ифрит.

- Тогда доставь меня скорее в его дворец!

Великан снова опустил голову.

- О мой господин, ты даёшь мне повеления, которые ставят меня в тупик. Лучше бы ты приказал мне построить дворец или разрушить город! Я не могу выполнить и этот твой приказ. Дворец Альтамуса и его страна закрыты не только для смертных, но и для духов.

- Значит, злодейский джинн так и будет хозяйничать в моём доме? - воскликнул Синдбад. - О, горе мне!

Клыкастый рот ифрита скривила усмешка.

- Тебе ли отчаиваться, мой повелитель, когда в твоих руках чудодейственный Голубой Алмаз? - проговорил он.