И. Волознев

Неизвестное путешествие Синдбада

И снова властвует Багдад,

И снова странствует Синдбад,

Заводит с демонами ссору,

И от египетской земли

Опять уходят корабли

В великолепную Бассору.

Николай Гумилев

1

Совершив семь путешествий, Синдбад поклялся никогда больше не покидать пределов Багдада. Хватит с него морских бурь, кораблекрушений, пустынных островов, джиннов, болот, пещер и всяческих приключений. Много раз он оставался жив лишь чудом, и снова испытывать судьбу было бы с его стороны жестокой неблагодарностью по отношению к тем силам, которые хранили его и в конце концов привели к мирной пристани родного дома. И Синдбад неизменно отвечал отказом на заманчивые предложения знакомых купцов отправиться с ними в дальние экспедиции, сулящие, по их словам, большие барыши. Ему довольно было тех богатств, которые достались ему во время последнего путешествия.

Плаваньям в далёкие страны он предпочитал прогулки по Багдаду, причём особенно любил в сопровождении слуги пройтись по базару. Здесь, среди разноязыкого говора, шума, ржания лошадей, выкриков водоносов и торговцев, среди бесчисленных выставленных на продажу даров природы и изделий рук человеческих Синдбад забывал о своей тяге к странствиям. В непрерывно текущей людской реке сновали носильщики, крестьяне, военные, подростки, нищие, женщины в чадрах, странствующие дервиши в запылённых лохмотьях; над головами то тут, то там проплывали круглые зонты богатых вельмож, важно шествовавших в сопровождении рослых рабов; иногда показывались носилки, в которых за парчовыми занавесями возлежали жёны приближённых халифа. А кого только не увидишь в торговых рядах! Индийцы, персы, франки, турки, негры, даже приезжие из далёкого Китая - все были здесь, все расхваливали свой товар. Недаром Багдад называли Городом Мира!

Полюбовавшись на горячих аравийских коней в драгоценных уздечках и оценив их стать, Синдбад направлялся к лавкам, где торговали дамасскими саблями; оттуда шёл к золотых и серебряных дел мастерам, потом к торговцам китайскими шелками и румийской, затканной золотом парчой, к торговцам рукописями и морскими картами, к торговцам пряностями, торговцам птицами и зверушками, а потом ещё в лавки и лавчонки многих других торговцев. Ближе к полудню, исходив полбазара, изрядно вспотев и чувствуя усталость, он сворачивал в узкую улочку, где находилась баня. Тут его мыли, распаривали тело, разминали суставы, причём каждый сустав громко щёлкал, подстригали и выравнивали его чёрную бороду, брили голову и натирали её душистой розовой водой. После мытья, в новом, сверкающем белизной тюрбане, в новом полосатом халате и в почищенных сафьяновых сапогах, подбитых серебряными подковами, Синдбад шёл в конторы, где сидели знакомые купцы. Они шумно приветствовали его и вели смотреть всяческие диковины, привезённые ими из далёких стран. Слушая их рассказы, Синдбад начинал сожалеть о своей клятве, вздыхал и завидовал собеседникам.

Ближе к вечеру проголодавшийся мореход заходил в духан, где готовили рисовый пилав не хуже, чем у самого халифа. Засиживался он тут подолгу, потому что после трапезы имел обыкновение сыграть партию-другую в шашки с завсегдатаями.

В тот жаркий день, когда начались странные и удивительные события, о которых мы поведём рассказ, Синдбад, выйдя из духана, увидел сидящую на углу старую цыганку в пёстрых лохмотьях, которой в прежние дни здесь не было. Перед цыганкой стояло круглое блюдо с водой.

- О Синдбад, не торопись проходить мимо своей судьбы! - крикнула она, увидев знаменитого путешественника. - Я умею предсказывать будущее. Задержись возле моего блюда, и тебе откроется то, что с тобой произойдёт.

Синдбад, помешкав, подошёл к ней.

- Ты и в самом деле умеешь предсказывать? - спросил он, присаживаясь рядом. - В таком случае, скажи мне, когда прибудут мои корабли, которые я отправил с товарами в Офир. Уже два года я не имею от них известий.

Цыганка опустила в воду палочку и стала размешивать ею мелкие разноцветные шарики, устилавшие дно блюда. Синдбад, приглядевшись к мозаике, вскрикнул от удивления: узор из шариков неожиданно составился в картинку, изображавшую корабль. Синдбад его тотчас узнал. Это был один из кораблей, отправленных им в Офир!

Цыганка пробормотала заклинание, и вода забурлила, пошёл пар. Старуха ввела в него руки и заговорила негромко, полузакрыв глаза:

- О Синдбад, твои корабли сегодня на рассвете прибыли в Басру. Завтра утром ты получишь известие о них. Торговля в заморских странах была удачной, трюмы кораблей полны товаров, которые ты с выгодой продашь в Багдаде.

Обрадованный Синдбад протянул ей серебряный дирхем.

- Получишь ещё десять монет, если твоё предсказание сбудется! - воскликнул он.

Пар рассеялся. Цыганка снова перемешала шарики, и Синдбад изумился ещё больше: со дна блюда на него глядело его собственное лицо! Невозможно было понять, шарики ли это по воле колдовства сложились в подобный узор, или дно блюда сделалось зеркальным.

Вода снова забурлила. Цыганка простёрла руки.

- О пророчица, что ещё открылось тебе? - спросил Синдбад, охваченный любопытством.

- Скоро ты отправишься в путешествие, - сказала она.

- Это невозможно, о досточтимая гадалка. Я поклялся именем Аллаха не пускаться в новое странствие. Никакая сила не заставит меня по доброй воле покинуть Багдад!

Цыганка водила руками над бурлящей водой, опуская их всё ниже.

- Это странно и непостижимо, - говорила она, - но провидческий дух, заключённый в блюде, говорит мне, что тебе предстоит отправиться в такие отдалённые страны, которых ты не достигал за семь прежних путешествий. Страшные и удивительные события произойдут с тобой. И никто в Багдаде не заметит твоего отсутствия. Тебя не будет дома всего несколько минут.

- Но возможно ли, - недоумевал Синдбад, - чтобы я за несколько минут побывал в отдалённых странах?

- Я передаю тебе то, что внушает дух-прорицатель, - ответила старуха. - Мне самой непонятно его пророчество. Как бы там ни было, путешествие твоё начнётся уже сегодня.

Бурление в блюде прекратилось, пар рассеялся и цветные шарики уже не составляли никакой картинки.

Синдбад поблагодарил цыганку и в глубокой задумчивости пошёл по улице. Размышляя о предсказании, он удивлялся его противоречивости. Как могло быть так, что завтра утром он узнает о прибытии в Басру своих кораблей, и в то же время уже сегодня отправится в путешествие?

Он вернулся к духану, чтобы подробнее расспросить старуху, но там, где она сидела, стояли бочки с оливковым маслом, и одноглазый торговец громко приглашал народ попробовать его товар.

Ошеломлённый мореход направился к площади. Привычный шум и суета большого базара рассеяли его тревогу. "А может быть, я совершу путешествие во сне?" - подумал он и улыбнулся при этой мысли. На душе у него стало спокойнее. Он уже начал сомневаться не только в правдивости предсказания старой цыганки, но и в самом её существовании. "Не уснул ли я, случаем, в духане после сытного обеда, сидя на мягком ковре, и не приснилась ли мне эта встреча?" - думал он.

Сам не заметив как, он вышел к набережной Тигра. На воде покачивалось множество лодок и фелук, а на берегу царила обычная базарная суета. Моряки и торговцы рыбой разложили товар прямо на прибрежных камнях. Рыб продавали на вес и на длину, их тут же разрубали на куски, жарили в больших сковородах, и находилось немало желающих отведать горячее кушанье.