— Я уверен, что кто-то накормил его сливами. И я никак не могу выбросить этого из головы.

— В таком маленьком городке, как наш, наверняка найдутся люди, которые знают о реакции Звездочета на сливы… Но я-то тут при чем?

Марти почесал затылок. Скорее всего, она права.

Мертл могла рассказать об этом случае Бетти и Марджори, а те, в свою очередь, — своим мужьям. Да и, вполне возможно, Росс мог рассказать о Звездочете и сливах кому-нибудь из владельцев пастбищ, когда лечил там скот. Скорее всего, так и было.

— Не могу понять, кому в городе понадобилось навредить ему, — неуверенно проговорил Марти. — Почти все наши горожане ставили на него деньги.

— Включая меня. Да забудь ты об этом, пап! Нечего переживать. Сомневаюсь, что виновный когда-нибудь признается, — помолчав минуту, Филлис добавила: — Между прочим, я тогда носила банку слив Эстелле… но уверена, что она бы ни за что не дала их Звездочету.

— Да, вряд ли, — проговорил Марти, еще больше сбитый с толку.

Прежде чем идти в бар, Эстелла зашла домой, чтобы переодеться. Она как раз перебирала свою одежду, когда вдруг услышала доносившиеся с заднего двора крики. Выйдя на крыльцо, она с ужасом увидела пьяную Мэй, которая, пошатываясь, плясала у костра. С другой стороны костра в пыли сидела Бинни, поджав под себя колени и со страхом глядя на мать.

— О, нет! — воскликнула Эстелла в смятении. Она никак не могла понять Мэй. То она казалась совершенно разумной женщиной и вела себя нормально, то вдруг напивалась и превращалась чуть ли не в сумасшедшую. Кто-то снабжал Мэй алкоголем, и мысль об этом рассердила ее. Разве люди не понимают, что бедняжке Бинни ее мать нужна трезвой?

Эстелла не могла сдержать свой гнев.

— Это нужно прекратить, — проговорила она про себя, решительно направляясь к Мэй и отнимая у нее бутылку — довольно смелый поступок, учитывая, что аборигенка была пьяна.

— Где вы это взяли? — спросила она, выливая остатки спиртного в пыль.

Глаза Мэй расширились от возмущения. Она попыталась вернуть себе бутылку, но Эстелла спрятала ее за своей спиной.

— Отдай мне ее! — закричала Мэй.

— Скажите мне, кто вам это дал, Мэй? Чарли говорит, что не продает вам спиртное. Это так?

Мэй печально кивнула.

— Это вам дала Эдна?

Мэй отрицательно покачала головой.

— Я не говорить. Если сказать… с Бинни случится… что-то плохое.

— Кто вам это сказал, Мэй?

Мэй заголосила и кинулась прочь от костра в темноту. Обернувшись, Эстелла увидела, что дверь загона для собаки открыта, а ее будка пуста.

— О, нет! — воскликнула она, оглядываясь по сторонам. Но собаки нигде не было видно.

Вспомнив, что у нее течка, Эстелла пришла в отчаяние, но заметила, что Бинни начала плакать. Поэтому она отвела девочку в дом, искупала и положила спать.

Когда ребенок заснул, Эстелла потихоньку вышла из дома, полная решимости, в конце концов, найти того, кто снабжает Мэй спиртным и забивает ей голову нелепыми суевериями.

Придя в бар, Эстелла с удивлением увидела там нескольких владельцев пастбищ, включая Тедди Холла, который бросил на нее странный взгляд.

Заметив Эстеллу, Чарли тут же отвел ее в сторону.

— Что все это значит, Эстелла? Ты что, собираешься раскрыть наш маленький секрет? — прошептал он.

— Да… Извини меня… Но я обязана это сделать.

Чарли поджал губы.

— Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас?.. Ведь ты буквально вчера чуть не погибла на равнине… Может, подождешь, когда я завезу в бар пиво? — Чарли совершенно не стеснялся, что не может извлечь из этого выгоды.

— Чем дольше я буду молчать, тем труднее мне будет это сказать… И тем хуже я буду себя чувствовать… Мне кажется, я чуть ли не предаю всех жителей города.

— А может, тебе лучше вернуться в больницу, а я сам все им расскажу?

Эстелла благодарно улыбнулась.

— Спасибо за предложение. Но, думаю, лучше я это сделаю сама.

— Ну, я все равно не позволю тебе сделать это в одиночку, — ответил он, расправляя плечи. — Я буду стоять рядом с тобой. Ты моя племянница… а Росс был моим единственным братом.

Эстелла положила ладонь на его руку.

— Спасибо, дядя Чарли, — прошептала она. — Я очень ценю твою поддержку. Извини, что не предупредила тебя об этом собрании. Я как раз собиралась тебе сказать, когда в палату вошла Филлис…

— Все в порядке.

— А прежде чем мы начнем, я хочу узнать, откуда Мэй берет дешевое вино.

Но Чарли не успел ответить — к ним подошел Марти.

— Так ты знаешь, кто снабжает ее выпивкой? — настаивала Эстелла.

— Понятия не имею, — ответил Чарли. — В баре нет ни капли спиртного, поэтому оно точно не отсюда.

— Что точно не отсюда? — спросил Марти.

Эстелла очень смутилась.

— А вы, Марти, не знаете, кто может снабжать Мэй спиртным?

Марти покачал головой.

— Это наверняка кто-то, кто припрятал несколько бутылок. Потому что, насколько мне известно, в городе нет ни капли алкоголя.

— Может быть, мне стоит поговорить об этом с Филлис, — сказала Эстелла. — Кажется, она очень хорошо понимает аборигенов. А Мэй не хочет говорить мне, кто дает ей вино, так как боится, что что-то случится с ее дочерью.

— Думаю, Филлис сможет вам помочь, — сказал Марти. — Как раз сегодня днем она разговаривала с Мэй.

— Тогда мне нужно поговорить именно с ней. А она здесь?

— Еще не пришла.

С разочарованием Эстелла поняла, что ее разговор с Филлис придется пока отложить.

Чарли и Эстелла вошли в зал. Чарли обратился к посетителям с просьбой выслушать Эстеллу, которая стояла рядом с ним, нервно глядя в пол. Но когда все замолчали, и Эстелла уже собиралась начать свое объяснение, в дверях появился Клем Мазгров. Ко всеобщему удивлению он держал в руках серебряный кубок победителя скачек Кенгуру-кроссинг.

— Прежде чем вы начнете, мне бы хотелось кое-что исправить, — подойдя к стойке бара, он посмотрел на Эстеллу, не понимающую, что все это значит.

Повернувшись в зал, Клем заявил:

— Я хочу вручить этот кубок его законному владельцу.

Он бросил взгляд на Марти, который был совершенно потрясен происходящим. В ту ночь перед скачками они договорились, что об этом никто никогда не узнает.

— Думаю, вы не в курсе… — проговорил Клем, уверенный в том, что Марти оказался человеком слова, — но в ночь после скачек Звездочет и Пламбаго все-таки состязались.

В зале раздались удивленные восклицания.

— … и Звездочет победил.

Зал взорвался криками радости и аплодисментами. Но вскоре послышалось и недовольное ворчание по поводу того, что они не получили возможность поставить на одну из лошадей.

Подняв руку, Клем попросил тишины.

— Пламбаго — хороший конь. Один из лучших. И он выиграл этот кубок, соревнуясь с отличными лошадьми. Но среди них не было победителя прошлого года. Когда Марти попросил меня устроить скачки, чтобы все-таки выяснить, какой из наших коней самый быстрый, я согласился. Пламбаго устал, но Звездочет в тот день болел, поэтому шансы у них были равны… хотя в тот вечер я этого еще и не понимал. Звездочет победил… Но я думаю, Марти согласится, что победил с большим трудом.

Марти кивнул.

Среди присутствующих раздались возгласы разочарования, а некоторые огорченно закачали головами: они пропустили событие, которого ждали несколько месяцев.

— И я передаю это кубок Марти… Но хочу, чтобы все вы знали, что Пламбаго будет скакать в следующем году, и я совершенно уверен, что кубок вернется ко мне!

Клем рассмеялся под добродушные выкрики и свист публики. Потом пожал руку подошедшему к нему Марти и передал ему серебряный кубок.

— Ты, Клем, парень что надо! — воскликнул Марти, любуясь призом.

— Не волнуйся, скоро я его у тебя отберу, — ответил Клем с веселой ухмылкой.

До этого вечера он долго и напряженно думал, оставить ли кубок себе, но, в конце концов, решил сделать то, что считал правильным. В глубине души он понимал, что его победа была неполной из-за отсутствия в скачках Звездочета. И поскольку конь Марти в ту ночь доказал, что он быстрее, приз по праву принадлежал ему.