— Я все это понимаю… но…

— Вы беспокоитесь, что вам нечего надеть? Наверное, мне нужно предупредить вас, что после нескольких часов возлияний и танцев некоторые из наших самых отчаянных мужчин снимут свои рубашки и, если никто их не остановит, брюки. Но такое обычно происходит уже далеко за полночь.

На лице Эстеллы появилась недовольная гримаса.

— Последние дни после десяти вечера у меня глаза сами закрываются, поэтому если я пойду, то наверняка пропущу это шоу…

Когда она жила в Лондоне, то с легкостью могла не спать до самого утра, но, с другой стороны, там не было этой изнуряющей жары, да и беременной она тоже ведь не была.

— В следующем году вам нужно будет заботиться о вашем ребенке, поэтому, будь я на вашем месте, на все сто использовал бы оставшееся свободное время.

Даже вздрогнув от осознания этой мысли, Эстелла ответила:

— А ведь верно. Это может быть моей последней возможностью побыть в обществе. Боже, какая грустная мысль…

Она с нетерпением ждала того момента, когда сможет прижать к себе своего ребенка, но ее неожиданная и нежелательная слава и мысли о будущей ответственности — ей придется растить своего ребенка в одиночку — теперь постоянно висели над ее головой, как черная туча.

Дэн видел, что Эстелла была по-прежнему чем-то расстроена. Ему хотелось развеселить ее, но он не знал, как это сделать.

— Вы что, прячетесь от этого редактора с радио и журналистов?

— Мне совсем не нравится, что они раздувают такую шумиху вокруг выздоровления Звездочета. Конечно, мы с ним многого добились, но все ждут, что он победит на скачках. И если нет…

— Если он не победит, все расстроятся, но это продлится лишь минут пять, и скоро они обо всем уже забудут. Вы и раньше говорили мне об этом, Эстелла, но только сейчас до меня дошло, насколько сильно это вас беспокоит. Вы должны понять, что весь этот ажиотаж хотя бы на короткое время позволяет им забыть о засухе, а это уже хорошо. Каждый день я вижу или слышу, как сильно страдают люди в нашем районе. Если фермы разорятся, то пастухи и рабочие пастбищ останутся без работы, а их семьи — без крыши над головой. А если не будет ферм и рабочих, то и нашему городу достанется. Особенно Чарли и Марти. И если в больнице будет все меньше и меньше пациентов, то правительство закроет ее, оставив ту горстку людей, которая здесь еще будет работать, без медицинской помощи.

— Я понимаю, о чем вы говорите, Дэн. Но именно поэтому еще больше боюсь того, что если Звездочет не победит на этих скачках, то я всех подведу… И, думаю, этого не выдержу. Энни Холл и другие собираются ставить на него. А я знаю, что ни она, ни многие другие не могут себе позволить потерять те крохи, что у них еще есть… — глаза Эстеллы наполнились слезами.

— Вы ни в коем случае никого не подводите, Эстелла, — проговорил Дэн, стараясь ее успокоить. Он сел за стол напротив нее. Ему хотелось взять ее за руку, но он сдержался, боясь показаться слишком развязным.

— Все очень ценят то, что вы сделали со Звездочетом. Пару месяцев назад многие считали, что лучше всего будет пристрелить его, чтобы избавить от мучений. А теперь только посмотрите на него! Он стал олицетворением здоровья и собирается снова участвовать в скачках, а у наших людей снова появился их чемпион. Победит он или проиграет, в любом случае все с нетерпением ждут дня скачек. А что касается Марти, то я давно уже не видел его таким бодрым. С удовольствием бы прописал то, что вы сделали со Звездочетом и Марти, многим своим пациентам. Так что, на мой взгляд, Эстелла, вы заслужили все то внимание, которое вам оказывают жители города. Поэтому не нужно этого стесняться.

— Вы, наверное, думаете, что я просто глупая девчонка и веду себя как сумасшедшая?

— Конечно, нет! У вас есть причина. Вы беременны, поэтому для вас совершенно нормально такое проявление эмоций.

— Никогда не думала, что скажу такое, но мне на самом деле стало нравиться одиночество, в котором я здесь живу. И хочется, чтобы все эти люди просто уехали из города.

Дэн улыбнулся.

— Это тоже нормально для будущей матери.

— Правда?

— Да. Этому нет научного объяснения, но беременные женщины очень чувствительны к шуму.

— Думаю, слишком много одиночества и тишины тоже плохо. Из-за этого я начинаю часто задумываться о прошлом… и беспокоиться о будущем.

Дэн сочувственно улыбнулся. Он понимал, что ее пугала перспектива в одиночку растить ребенка, не говоря уже о том, что делать это придется в таком изолированном от внешнего мира городе. Он восхищался ее мужеством, но не мог не задаваться вопросом, не был ли ее приезд в Кенгуру-кроссинг актом отчаяния. Для него это так и было.

Эстелла была благодарна ему за сочувствие и понимание. Она знала, что иногда говорит так, будто у нее действительно не все в порядке с нервами.

— Думаю, мы с вами все-таки можем сходить на танцы… ненадолго, — сказала она. Вдруг ей в голову пришла одна мысль. — Но, Дэн, вы не будете… — она не договорила, чувствуя себя злой после всех его добрых слов.

— Я не буду пить, Эстелла. Но вы должны обещать, что будете постоянно занимать меня танцами.

— Договорились. Дадите мне несколько минут, чтобы привести себя в порядок?

— Конечно. Не торопитесь.

Эстелла зачесала волосы наверх и надела свое самое красивое платье. Оно оказалось немного тесным в талии, но его светло-зеленая ткань подчеркивала цвет ее глаз и темных волос.

— Ого! — воскликнул Дэн, когда она вышла к нему. — Вы чудесно выглядите.

— Спасибо, — ответила Эстелла. Она уже почти забыла, когда в последний раз ей говорили комплименты, и его слова сильно подняли ее чувство самоуважения. — Спасибо, что ведете меня на танцы, — сказала она, понимая, что одна бы туда не пошла.

— Сочту за честь, — сказал Дэн, снова оглядывая ее с ног до головы.

Эстелла не могла не заметить нотки гордости в его голосе и того, как сверкнули его глаза.

— Мы действительно наделаем шума… придя туда вдвоем, — сказала она.

Дэн пожал плечами.

— Я не возражаю, если и вы тоже не против этого, — ответил он, ухмыляясь как школьник.

— Удивительно, как вам удалось сбежать из больницы.

— Бетти и Кайли подежурят там пару часов. На родео никто не пострадал, но Бетти пошлет за мной, если случится что-то серьезное. Хотя я сомневаюсь, что сегодня что-нибудь такое может произойти. В прошлые годы на танцах не было ничего, кроме пары синяков и царапин из-за несчастных случаев в результате алкогольного опьянения, — он поднял брови, и они оба поняли, что ему как раз известно все о подобных несчастных случаях. — А после того как Бетти их хорошенько отругает, они вообще пожалеют, что попали в больницу.

Когда они пришли в жокей-клуб, там уже было полно народа. Сумерки только-только наступили, но перед зданием клуба горел огромный костер, вокруг которого пили пиво скотоводы-аборигены и некоторые из самых нелюдимых белых скотоводов. В тени вокруг костра Эстелла заметила детей, со смехом бегавших друг за другом, поднимая облака пыли голыми ногами. Когда они подошли к двери, Дэн был встречен шумными дружескими приветствиями, а Эстелла — почтительными кивками и застенчивыми улыбками. Она видела, что все вокруг только и думали о возвращении Звездочета.

Внутри бывшего жокей-клуба все пространство было расчищено для танцев, а стойки почты и отделения банка убраны к стенам. На самодельной сцене расположился небольшой оркестр: пара гитар, скрипка, аккордеон, барабаны и даже ложки. Какой-то мужчина, которого Эстелла до этого ни разу не видела, приятным голосом пел песню в стиле кантри.

— Добрый вечер, Эстелла, — сказала Марджори Уайтмен, проходя мимо них с подносом, уставленным стаканами с напитками. Она бросила на Дэна изучающий взгляд, но тот не обратил на нее внимания.

— Я думал, вы не придете.

Эстелла резко оглянулась и увидела Мерфи. Вид у него был недовольный, когда он посмотрел на Дэна.