— Шлюха! Шлюха! Шлюха! — надрывалась надзирательница, причём её враждебность совершенно ясно была направлена на Клодию, а не меня.

Она не могла выдержать того, что её заключённая, вдруг, почти на её глазах, стала такой красивой. Я окинул оценивающим взглядом Леди Клодию, или точнее теперь «Хлою», в моём понимании. Да, пожалуй, она действительно теперь стала красавицей, полностью и окончательно красавицей. Она теперь совершенно отличалась от себя самой, какой она была несколько дней назад. Теперь она не смогла бы даже подумать об измене Форпосту Ара или мужчинам. Однако её прежнее «Я» всё же сделало это, и теперь её новое «Я», правильно это или нет, не мне судить, будет отвечать за то действие.

— Да, — признала Леди Клодия, мягко и кротко, а потом добавила, возможно, несколько зло и значимо, всё же она пока была свободной женщиной, — Госпожа.

Надзирательница выкрикнула в ярости и ударила в дверь камеры своими маленькими кулачками.

— Зачем Вы прервали нас? — спросил я у надзирательницы.

— Я не с тобой разговариваю, — бросила она.

— Зато я говорю с тобой, женщина, — прорычал я.

Голова позади окошка дёрнулась как от удара. В этот момент мне было жаль, что я не смогу дотянуться до её вуали и сорвать, обнажив лицо этой мерзавки. Интересно было бы посмотреть, как ей это понравится.

— Только не думай, что сможешь избежать наказания, притворяясь рабыней! — усмехнулась надзирательница, снова обращаясь к Леди Клодии.

— Не волнуйся, моя дорогая, — ответила ей Клодия. — Я знаю, что юридически, я — свободная женщина. В сердце я могу быть рабыней, и оставаясь в этой камере я могу служить ему в качестве рабыни, но я знаю, что по закону я свободна.

— А Ты сама, наверное, думаешь, что цитадель падет завтра, — усмехнулся я, — или в ближайшие дни. Иначе, зачем Ты носишь такие интересные лохмотья и ходишь босиком, демонстрируя свои икры и лодыжки?

Глаза девушки полезли на лоб. Кажется, до неё дошло, что я подглядывал за ней через смотровое окошко в двери. Я знал такие её тайны, смысл которых был достаточно ясен любому сильному мужчине. В ярости она нахмурила свои маленькие брови.

— Ты думаешь, что у тебя будет возможность сдаться мужчине? — поинтересовался я. — А Ты уже попрактиковалась в открытие одежды на груди? Надеюсь, Ты выучила наизусть слова, которыми будешь умолять сохранить тебе жизнь?

— Слин! — заверещала надзирательница.

— Похоже я был прав, Ты действительно делала это, — усмехнулся я, — благородная свободная женщина.

— Слин! — крикнула она снова.

— Мне трудно судить, но возможно, Ты неплохо выглядела бы голой, — предположил я, — в караване.

— Слин! Слин! — брызгая слюной скандировала девушка.

Леди Клодия весело расхохоталась над истерикой своей оппонентки.

— Давай, смейся, пока можешь! — выкрикнула надзирательница. — А теперь я скажу вам, зачем я пришла. Ты, Леди Клодия, изменница и шлюха, была приговорен Амилианом. Завтра, в полдень, тебя покажут на стене, в качестве вызова нашим врагам! Посаженой на кол!

Леди Клодия моментально побледнела.

— Относительно тебя, я пока не знаю, — бросила девица, обращаясь ко мне, — Амилиан, по каким-то причинам, колеблется, возможно, он всё ещё не решил к какой казни тебя приговорить.

Заслонка на смотровом окошке скользнула на место и закрылась с резким стуком.

Я в последний момент подхватил заваливающуюся на бок Клодию.

— Мне жаль, — сказал я.

— Кол — это быстро? — почти беззвучно спросила она.

— Боюсь, что нет, — не стал успокаивать я женщину.

— Я не могу пошевелиться, — пожаловалась она.

Подняв её лёгкое тело, я перенёс женщину в угол и осторожно уложил её на солому.

Признаться, я не был удивлен тем, что Амилиан оказался не столь решительным в отношении меня. Похоже, мой случай, с его точки зрения казался несколько неоднозначным. Вот, например, разве со мной бы стали иметь дело непосредственно в Аре, если они были убеждены, что я — шпионом Коса? Тоже касалось и документов в курьерской сумке. Будь они действительно фальшивкой, предназначенной, чтобы принудить Форпоста Ара к сдаче, почему тогда их не сделали более реалистично, чтобы они могли послужить своей цели с большей вероятностью? Например, почему не их было не зашифровать таким кодом, который можно было бы взломать при некотором усилии? Кроме того, зачем было включать в якобы подлинный документ информацию, которая, по крайней мере, офицерам Форпоста Ара, должна была показаться в военном отношении неправдоподобной, если не нелепой, например, о том, что Ара держит на севере ничем не занятые войска нереальной численности! Нет, Амилиан, конечно, был утомлён и запутан, что в такой ситуации было не удивительно, но дураком-то он не был. Разумеется, к этому времени он должен был начать подозревать, что отчёт разведки, каким бы он не казался абсурдным или фальшивым, мог быть настоящим. К тому же, за прошедшие дни желанная подмога из Ара, на приближение которой он так рассчитывал и на которой строил все свои размышления, в том числе насчёт столь отчаянной и глупой уловки, так и не появилась.

— Кол, это, наверное, ужасно больно, ведь так? — спросила женщина.

— Всё зависит от того, как это будет сделано, — пожал я плечами.

— Я — предательница, — всхлипнула она.

— Когда-то — да, — признал я. — Но не теперь.

— Мне страшно, — простонала Клодия.

Я нежно поцеловал её. Мне было жаль, что у меня не было ничего, чем можно укрыть женщина.

— Никакой надежды, — прошептала она.

— Надежда есть всегда, — постарался успокоить её я.

— Вы добрый, — сказала она.

— Ты хочешь, чтобы я тебя избил? — поинтересовался я.

— Нет, — улыбнулась женщина.

— Надежда есть, — повторил я.

— Откуда? — оживилась Клодия.

— Ты заметила, как тихо снаружи? — осведомился я.

— Да, и что? — не поняла она.

— Мы уже долгое время не слышим грохота рушащихся зданий, — сказал я. — Кос полностью контролирует город, и им никто не препятствует срывать фундаменты, разрушать здания, очищая путь через развалины.

— Я не понимаю, — признала женщина.

— Они закончили свою работу, — объяснил я. — Катапульты, скорее всего выведены на позиции.

Клодия испуганно уставилась на меня.

— Судя по всему, на рассвете следует ожидать штурм, — предположил я.

— Мне страшно, — задрожала она.

— Я буду защищать тебя, насколько смогу, — пообещал я. — Им придётся войти в клетку, чтобы забрать тебя.

— Не надо рисковать своей жизнью из-за меня, — прошептала Клодия.

— Почему? — поинтересовался я.

— Но ведь я, на самом деле, всего лишь рабыня, — напомнила она мне.

— А Ты не знала, что именно за рабынь, мужчины чаще всего и отчаянней всего рискуют своими жизнями? — спросил я.

— О? — улыбнулась Клодия.

— Конечно, — заверил её я. — Надеюсь, Ты не ожидала, что они будут готовы преодолеть любые опасности ради простой свободной женщины?

— Монстр, — шутливо стукнула она меня в грудь своим кулачком.

— Впрочем, если спасти свободную женщину, — заметил я, — то зачастую можно владеть ей.

— Понимаю, — улыбнулась Клодия.

— В конце концов, рабыни кое для чего полезны, — усмехнулся я. — Её можно использовать множеством различных способов. Продать, наконец.

— Не сомневаюсь, что многие свободные женщины, в своё время, — засмеялась она, — были проданы.

— Да, — согласился я. — Они тоже могут быть захвачены, связаны и переданы в руки работорговца.

— А если бы Вы поймали меня где-нибудь, как свободную женщину, Вы бы продали меня? — заинтересовалась Клодия.

— Возможно, вначале я бы оставил тебя на ночь в своей палатке, — задумчиво проговорил я, — Надо же было бы определить, на что Ты годишься.

— Как жаль, что мы не встретились при других условиях, — вздохнула она, — на дороге или в моей собственной кровати. А если бы Вы впервые увидели меня на невольничьем рынке, на рабской полке или скамье, прикованную цепью, имущество ожидающее своего покупателя, Вы задумались бы о моей покупке?