— Она затихла, — отметила Феба.

— Вероятно, он решил дать ей отдых, — пожал я плечами.

— Что это? — вдруг спросила она, поднимая голову и прислушиваясь.

— Боевые трубы, — пояснил я и, поднявшись, вышел из палатки.

Женщина последовала за мной. Из палаток показывались и другие обитатели окраины лагеря.

Со стороны Форпоста Ара долетали хриплые трубные звуки.

— Похоже, ночной штурм, — пробормотал я.

Взоры всех, кто покинул палатки, были обращены к городу. С этого места было видно множество огней. Скорее всего, это горели вязанки хвороста, подожжённые и сброшенные со стен защитниками города, чтобы подсветить штурмующие колонны.

— Должно быть в городе ещё остаётся много женщин, — предположила вставшая рядом со мной Феба.

— Несомненно, — кивнул я.

— Как им, наверное, страшно, — вздохнула она, — слышать такие сигналы.

— Возможно, — не стал спорить я.

— Я видела здесь множество лагерей работорговцев и их агентов, а ещё клетки и рабские фургоны, — сообщила мне моя служанка.

— Да, я тоже их видел, — сказал я.

Разумеется, что женщины захваченного города, окажутся среди самых завидных трофеев. Конечно, женщины Форпоста Ара, даже самые молодые и самые красивый, сейчас могут быть бледными, изнурёнными и худыми, но вода и рабская каша, в случае необходимости, доставленные прямо в желудок через шланг, должны быстро вернув былой румянец на лица и округлив их фигуры, подготовить их к торгам. Женщины, конечно, превосходные приобретения и подарки.

Некоторое время мы вслушивались в рёв далёких труб, и наблюдали крохотные огоньки под стенами. Потом зеваки, один за другим, начали расходиться по своим палаткам. Это была всего лишь ещё одна попытка штурма, неудачная, и не более того.

— Там гибнут мужчины, — задумчиво проговорил я, глядя в сторону Форпоста Ара.

— Мне страшно, — призналась Феба.

— Пойдём в палатку, — сказал я, и мы, снова оказавшись внутри, в полной тишине, доели наш ужин.

— Не пытайтесь войти в город, — попросила меня Леди Феба.

— Уверен, твоё бедро будет хорошо выглядеть, привязанное к столбу в ожидании клейма, — заметил я.

— Господин? — удивлённо вскинулась она.

— Главное не дёргайся, когда к тебе прижмут железо, — посоветовал я.

— Вы собираетесь поработить меня? — спросила она.

— Это просто совет на будущее, — пояснил я.

— Вы планируете оставить меня! — догадалась женщина.

— Я не знаю, увижу ли я тебя снова или нет, — пожал я плечами.

— Не пытайтесь войти в город! — взмолилась Феба.

— Иди сюда, — подозвал я, и добавил: — На коленях.

Женщина подползла и встала на колени около меня.

— Сложи руки на затылке, — велел я, — и не вмешиваться.

— Что Вы собираетесь делать? — удивлённо спросила она.

— Привстань на коленях, — скомандовал я.

— Что Вы собираетесь делать? — повторила Феба свой вопрос.

— Этот предмет одежды, который Ты носишь, — сказал я, — на самом деле называется чатка, я собираюсь разрезать её и превратить в две рабских полосы.

Я подтянул длинную полосу, свисавшую перед поясом спереди, и бывшую прежде длиной до середины голени вверх, оставив приблизительно восемнадцать дюймов свободной длины. Теперь чатка свисала петлёй между её ног, и я недолго думая отрезал ткань позади и немного ниже пояса. Затем я развернул женщину спиной ко мне и сделал то же самое, что и с передней частью. Теперь моя служанка носила две рабские полосы, дюймов по восемнадцать каждая, заправленные под пояс спереди и сзади.

— Повернись ко мне лицом, — приказал я.

— Что Вы наделали? — спросила Феба, повернувшись и оставаясь на коленях.

— Именно то, что Ты подумала, — усмехнулся я.

— Вы лишили меня прикрытия снизу! — воскликнула она.

— Правильно, — кивнул я.

— Верните его на место. Немедленно! Там ещё осталось достаточно ткани! — потребовала женщина и, осёкшись, добавила: — Пожалуйста!

Её дыхание стало тяжёлым и частым. Не сводя с неё глаз, я скомкал отрезанный лоскут ткани и швырнул его в костёр. Леди Феба проводила взглядом пролетевший мимо ней и вспыхнувший в огне комок.

— Ты чувствуешь себя уязвимой? — осведомился я.

— Да! — выдохнула она.

— Вот видишь, каким простым способом можно легко увеличить страсть в женщины, — улыбнулся я, и заметив, как задрожала моя служанка, добавил: — Ты ведь понимаешь, что эти полосы несложно откинуть.

— Да! — ответила Феба.

— Держи руки на затылке, — напомнил я.

— Что Вы теперь делаете? — вскрикнула женщина.

— В будущем, твой пояс будет завязан вот таким способом, или каким-либо подобным, — сообщил я.

Она посмотрела вниз и застонала. Я развязал её пояс и снова завязал, на этот раз, на бантик, то есть на узел, который на Горе, в определенных контекстах, как, например, в данном конкретном случае, называют «рабский узел». Думаю, это название закрепилось за ним, из-за того что зачастую рабовладельцы именно им предписывают своим рабыням крепить их одежду. Не трудно догадаться почему, ведь его можно легко развязать простым рывком за свободный конец. Обычно рабский узел завязывают слева на талии девушки, чтобы его удобно было развязать праворукому мужчине, стоящему перед ней.

— Теперь можно не только убрать каждый лоскут ткани по отдельности, но и оба сразу, легким рывком развязав пояс.

— И раздеть меня! — возмутилась женщина.

— Вот именно, — подтвердил её догадку, и тут же приказал: — Руки на место!

Она обиженно смотрела на меня сквозь слёзы, заполнившие её глаза.

— Ты возражаешь против своего нового одеяния? — осведомился я.

— Конечно! В конце концов, я наделена правом возражать! — заявила она.

— Повернись спиной ко мне, — приказал я, и женщина, не осмелившись возражать, поспешно выполнила мою команду.

— Ой! — пискнула она.

— Теперь можешь снова встать ко мне лицом, — велел я.

Женщина снова повернулась и замерла на коленях, со страданием глядя на то как горит полоса ткани, которую я выдёрнул сзади из-под её пояса. Лоскут сначала быстро почернел, а потом рассыпался серым пеплом.

— Ты всё ещё полагаешь, что наделена правом возразить мне? — уточнил я, протянув руку к рабской полосе спереди.

— Нет, — испуганно замотала головой Феба. — Нет!

— И почему же, нет? — поинтересовался я.

— Я — ваша пленница и служанка. Ваша полная служанка! — ответила она.

Я убрал руку от оставшейся на ней ткани, подоткнутой под пояс на её животе.

— Держи руки за головой, — вновь вынужден был я напомнить ей.

— Почему Вы сделали это? — простонала Феба.

— На тебе по-прежнему надето больше, чем на большинстве женщин в этом лагере, — заметил я.

Феба проглотила рыдания.

— Завтра утром твоя шея окажется в ошейнике каравана, — сообщил я.

Женщина поражённо уставилась на меня.

— Ты будешь на одной цепи вместе с другими свободными женщинами. Я оставляю всех вас на хранение моему другу и агенту, маркитанту Эфиальту. Он будет заботиться о вас или будет сдавать в аренду, или даже продаст. Он вправе принимать любое решение, в зависимости от ситуации. Посему, в мои намерения входило, оставить тебя одетой только в рабские полосы, чтобы увеличить твоё ощущение уязвимости и твою страсть. Кроме того, можешь считать это, в некоторой степени, подготовкой к ужасам и унижениям, ожидающим тебя в караване. Честно говоря, я планировал оставить тебе две полосы, но одну пришлось забрать в качестве наказания и как знак моей власти над тобой. Сама напросилась. Впрочем, так даже лучше, ведь это сделает тебя ещё уязвимее, а, следовательно, усилит твои ощущения, и даже лучше подготовит тебя к тому, что ты можешь испытать в караване, например, пристальные взгляды и внимание мужчин. Другие женщины, кстати, будут раздеты полностью. У них даже головы выбриты. Так что, Ты в рабской полосе и с волосами будешь рассматриваться как «первая» среди свободных женщин, по крайней мере, какое-то время. Однако все вы будете подчиняться рабыне Лиадне. Она будет первой не просто девкой над вами, но у неё будет право плети, подкреплённое властью мужчин стоящих за её спиной.