— Уже поздно, — заметил я. — Мне пора выбираться из города.

Я почувствовал, что женщина задрожала в моих руках.

— Что-то не так? — поинтересовался я.

— Теперь, когда я по-настоящему отдалась Вам, и изучила своё рабство, Вы же не будете убивать меня, не так ли?

— Возможно, не буду, — кивнул я.

— Но, может быть, Вы имеете в виду что-то ещё для меня, не так ли? — спросила она. — Что-то подходящее для такой как я, для рабыни?

— И это возможно, — признал я.

— Но, как же Фламиниус, его Вы убьёте? — спросила она.

— Да, — кивнул я.

— Нет! — закричал, сидящий голым, спиной к решётке, и с широко раскинутыми руками, Фламиниус.

Я встал, надел свои одежды, застегнул пряжку ремня с ножнами. Было уже достаточно поздно. Луны уже начали свой путь по небосводу. Я повернулся и встал над Фламиниусом.

— Нет! — взмолился он. — Не убивайте меня! Пожалуйста!

Я бросил быстрый взгляд на Янину. Она лежала на животе, на мехах, прикованная к решётке тяжёлой цепью запертой на висячий замок на её шее. Тени от прутьев оконной решётки, перечеркнули её тело.

— Я отдаю её Вам! — в отчаянии закричал Фламиниус. — Я не хочу её! Она всего лишь рабыня и шлюха!

— Ты делаешь это, свободно, — уточнил я, — без давления с моей стороны? Твой подарок, не имеет отношения к тому, что может быть с Тобой сделано?

— Конечно! — заверил он меня. — Конечно!

— Я принимаю твой подарок, — согласился я.

Женщина задохнулась у моих ног, теперь она принадлежала мне.

— На колени, — скомандовал я Янина, — Сейчас Ты услышишь моё желание относительно Тебя.

Она, звеня цепью, стремительно поднялась на колени передо мной, и, задрожав от возбуждения, выпрямила своё тело.

— Слушай это, и Ты, Фламиниус, — бросил я.

— Да, — закивал мой пленник. — Да!

— Её следует доставить в Порт-Кар, в мой торговый дом, в компанию Боска из Порт-Кара, — объявил я.

— Я понял, — сказал Фламиниус.

— И, доставить надо следующим способом, — продолжил я.

— Да? — обратился он во внимание.

— Она должна быть усыплена порошком Тасса, и упакована в бочку с рыбой парсит.

— Всё будет сделано, как Вы желаете, — усмехнулся Фламиниус.

Именно этим способом она вывезла меня, и нескольких других мужчин из Порт-Кара. Теперь ей предстоит вернуться в город тем же самым способом, только уже рабыней.

— Ты возражаешь, Янина? — полюбопытствовал я.

— Нет, Господин.

— Если же этого сделано не будет, — сказал я, глядя Фламиниусу в глаза, — я буду расстроен. Прежде, чем Ты решишься обмануть меня, подумай о том, что когда-нибудь, где-нибудь, мы можем встретиться внова. А ещё рассмотри возможность того, что я, будучи расстроен, могу захотеть приехать сюда и поискать того, кто посмел испортить мне настроение.

— К этому вопросу проявят самое пристальное внимание, — пообещал Фламиниус. — Уверяю Вас, всё будет исполнено в точности согласно Вашим инструкциям.

— Ты можешь поцеловать ноги твоего господина, рабыня, — намекнул я.

Янина стремительно опустила голову, и припала губами к моей ноге.

И я покинул коридор с парочкой моих пленников, задержавшись на ен за поворотом.

— Развяжи меня, Рабыню! — услышал я мужской крик.

— Узлы слишком тугие, Господин, — заплакала она. — Я не могу развязать их.

— Ну, так грызи верёвку, — рявкнул Фламиниус. — Быстрее! Поторопись!

— Да, Господин! — всхлипнула Янина. — Да, Господин!

До меня донеслось звяканье цепи протянутой по плиткам пола. Через зарешеченное окно, на одном из мостов, я заметил направляющуюся к калитке сада группу мужчин. Меня они видеть не могли, и я надеялся, что и не увидят. Я взглянул на тонкую, слегка колеблющуюся притовотарновую проволоку и, решительно выдохнув, вытащил из своего мешка маленькое металлическое колесо, закрытое с обеих сторон фланцами, из которых торчала ось, заодно являвшаяся ручками. На руки я надел толстые кожаные перчатки.

— Мы волновались! — крикнул Бутс. — Что Тебя так задержало?

— Надо было уделить внимание одной рабыне, — усмехнулся я. — Я имею в виду, прежде всего её дрессировку.

— Ну, конечно! — засмеялся Скормус.

— Мы её случайно не знаем? — полюбопытствовал Чино.

— Думаю, да. Когда-то её звали Леди Янина, — сказал я.

— Замечательно! — воскликнул Чино.

— Кстати, теперь, она — моя собственность, — сообщил я.

— А это ещё лучше, — сказал Чино.

— Мне обещали доставить её прямо ко мне домой в Порт-Кар, — добавил я, — упакованной в бочку с рыбой парсит.

— Великолепная тара для неё, — признал Лекчио.

Ровэна и Телиция захлопали в ладоши от удовольствия, восхищенные тем, что некогда гордая Леди Янина теперь разделила их статус, став, как и они беспомощной и презренной рабыней сильных рабовладельцев. Бина, стоявшая на коленяъ подле Скормуса, как я заметил, вообще от него глаза не отрывала. На её запястье больше не было его браслета использования, зато на горле красовался его ошейник. Я нисколько не сомневался, что вчера утром она получила все обещанные ей Скормусом удары плетью, за то, что заговорила без разрешения в зале Белнара. Однако мне показалось, что этим утром она если и ощутила какое-то наказание, то это было наказание на мехах, в руках её талантливого и властного господина. Я не сомневался, но что за эту ночь, она многими способами доказала ему, что стоит намного больше, чем тот золотой тарн, что Скормус столь небрежно заплатил за неё. Если она, вдруг, ещё не сделала этого, я не сомневался, что он, в обычной манере гореанского рабовладельца, проследит, чтобы она уделила этому внимание, и поскорее.

— Надеюсь, Вам удалось покинуть города беспрепятственно? — спросил я.

— Да, — кивнул Бутс, — а позже, точно также, это сделали Андроникус, Чино, Лекчио, и Петруччо.

— А кстати, где Андроникус и Петруччо? — поинтересовался я.

— Они по другую сторону фургона, там, — махнув рукой, указал Бутс.

Фургоны труппы Бутса Бит-тарска стояли на вершине холма, среди деревьев, откуда открывался прекрасный вид на Тассу.

Светало. Вдали уже можно было разглядеть башни Брундизиума.

Надеюсь, они в порядке? — обеспокоенно осведомился я.

Я ещё не видел их. Они не вышли поприветствовать меня.

— В порядке, — уклончиво ответил Бутс, и я заторопился к фургонам.

Там, около края рощицы, на плоской вершине холма, поднимающегося над Тассой, за фургоном Андроникуса, я и нашёл Петруччо, лежавшего среди сумок, одеял и прочего реквизита. Голова его скрывалась под большой тюрбаноподобной конструкцией. Казалось, что он был ещё в худшем состоянии, чем когда только получил удар от Фламиниуса. Андроникус дежурил поблизости.

— Хо! — слабым голосом поприветствовал меня Петруччо, с трудом приподнимая руку.

— Приветствую, — пробасил Андроникус.

— И я Вас приветствую, друзья, — отозвался я.

— Мы бы с удовольствием присоединились бы к остальным, чтобы приветствовать Тебя на подходе, — сказал Андроникус, — но Петруччо чувствует себя сегодня немного хуже, а я присматриваю за ним.

— Всё в порядке, — успокоил я артиста.

— Зато мы обсудили жест головой, — сообщил Андроникус. — Мне кажется, что я обнаружил новый. Ты когда-либо видел это?

— Не думаю, — пораженно ответил я, — по крайней мере, не очень часто.

— И что интересно, я не нашёл упоминаний о нём ни в одном тексте, ни у Аламаниуса, ни у Тан Сарто, ни у Полимачуса.

— Если это и в самом деле так, то его необходимо внести в списки, — заметил Петруччо, — он будет под номером сто семьдесят четыре. Хотя сам я и не очень силен на теории, но Андроникусом я очень горжусь.

— Как и все мы, — добавил я.

— Театр это не просто некая практическая дисциплина, — заявил Андроникус. — Он начинается с теории.

— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Как дела Петруччо?

— Пусть они начинают складывать большой костёр, — простонал Петруччо.