- Что говорить, молод еще…- поддержал другой.

- Предложение! - нетерпеливо перебил командир.

- Может, не стоит ему все раскрывать… Пускай знает что в бидоне, который он повезет, сливочное масло. И ничего больше. И ему спокойнее. Только приказать, чтобы утекал через пятнадцать минут.

- Вслепую? - снова коротко бросил командир.

- Зато меньше думать будет,-сказал первый.- В военном деле чем меньше думать, тем. лучше.

- Чепуха! - Командир вскочил.-Что заставляет человека совершить подвиг? Привычка? Страх? Равнодушие? Нет! Разум! Человеческий разум!

Вокруг все притихли. Может, вспомнили своих погибших товарищей в ту, самую последнюю, героическую секунду их жизни, когда смерть уже смотрит в глаза и в одну короткую мысль вмещается все: и что прожил, и как прожил, и ради .чего жил…

В шалаш вошел Сережа с братом - десятилетним веснушчатым мальчишкой.

Командир подошел к ним, серьезно, как взрослым, заглянул в глаза.

- Так, хорошо. Теперь - внимание, ребята! - сказал он сухо. И потом почему-то надолго замолчал.-Ребята,- наконец сказал он снова,-дело серьезное. Нужно спасти пятьдесят семь подпольщиков. И я хочу, чтобы вы всё ясно понимали. В этом вот бидоне сливочное масло. Его нужно отвезти в гестапо.

- Только в дороге не попробуйте, не поздоровится с того масла! -попытался пошутить кто-то.

Командир хмуро поглядел на него. Потом обернулся к мальчикам, обнял их за плечи.

В бидоне под сливочным маслом - мина. Если открыть крышку, через пятнадцать минут мина сработает. Понятно? Так вот, ребятки, за бидон этот вы попросите недорого. Гестаповцы наверняка купят. Постарайтесь втащить его в коридор. Если удастся, поставьте поближе к двери в кабинет начальника. Ты же там ориентируешься, Сергей, и они тебе доверяют. Но помни: откроют при тебе крышку бидона - удирай как можно дальше от дома. Времени у тебя - пятнадцать минут! А не откроют, сам открой, как будешь уходить. Масла много, сразу они не докопаются, успеешь скрыться. На всякий случай, как только внесете бидон, отправь брата к повозке. А ты, друг,- обратился командир к младшему,- через десять минут - слышишь, ровно через десять! - кликни Сергея, будто он понадобился упряжь поправить. И сразу же нахлестывайте лошадей - да в лес. Погони не бойтесь - подпольщики наготове, отвлекут погоню. Пока будете орудовать в гестапо, вокруг, на улицах, в подворотнях, засядут наши люди. У них оружие, гранаты - в обиду вас не дадут. Скорее всего, никакого боя не случится - успеете спокойно уехать. Гестапо ведь на краю города - до леса недалеко.- Командир помолчал, вздохнул.- Больше послать некого. Ведь нужно, чтобы немцы поверили в это масло. Ну, вот и все! - Он резко отстранил ребят.- Понятно?

- Понятно! - ответил Сережа, застенчиво улыбаясь.

Но тут младший робко сказал:

- А я не знаю, когда пройдет десять минут!

Командир снял с руки часы, отдал мальчику.

Партизаны осторожно вынесли бидон из шалаша, поставили на повозку, в сено. Сережа сел на облучок. Младший пристроился рядом, свесил ноги, рукой придерживает часы в кармане. И ребята поехали…

Почти на две трети бидон был заполнен толом - взрывчаткой. В тол помещен взрыватель замедленного действия. Устройство взрывателя простое: тонкостенный стеклянный пузырек с жидкостью в коробочке с порошком. Если специальным приспособлением разбить пузырек, жидкость выльется, смочит порошок, начнется химическая реакция, рассчитанная точно на пятнадцать минут. Взрывчатка прикрыта жестью. Верхняя часть бидона заполнена сливочным маслом. Проволочка от приспособления, которое разобьет пузырек, протянута кверху, прикручена к крышке бидона. Если открыть крышку бидона, дернется проволочка, сработает взрыватель, и через пятнадцать минут произойдет взрыв огромной разрушительной силы.

…А утром разведка сообщила: вчера после полудня здание гестапо взлетело на воздух.

Партизаны ликовали. Задание выполнено: уничтожен список подпольщиков, заодно с ним и провокатор, сидевший в камере. Но радость сменилась тревогой - Сережа с братом пропали.

Десятки друзей разыскивали их в городе, в окрестных селах и лесах, но все напрасно. Судьба мальчиков оставалась неизвестной.

На исходе пятых суток, под вечер, стоявший на посту партизан увидел оборванного, исхудавшего мальчонку, который медленно брел по дороге к лагерю. Это был младший брат Сережи. Он рассказал все…

Добрались они до города в полдень. Небо было высокое, ясное. Солнце грело. И с лесной опушки городок выглядел тихим и мирным. Когда ехали через картофельное поле, младшему стало страшно, он захныкал. Сережа придержал лошадь, строго поглядел на брата:

- Смотри мне! Не то домой прогоню.

Въехали в город. По разбитой булыжной мостовой повозка запрыгала, затарахтела. Младший обеими руками уцепился за Сережу:

- А вдруг она от толчка взорвется!

Сережа приказал мальчику слезть с повозки, идти следом. Это было очень страшно: в ушах от вол-пения так стучало, что казалось, будто рвется мина, и каждую секунду чудилось, что вот уже и повозка, и Сережа, и лошадь разлетаются на куски.

Мальчик шел по мостовой, спотыкаясь, боязливо озирался по сторонам. Стали попадаться редкие прохожие. Они останавливались и долго провожали взглядом повозку с бидоном. Мальчику казалось, что каждый встречный обо всем догадывается, каждый видит бидон насквозь и спешит в полицию, чтобы донести… Он не понимал, как Сережа мог так спокойно сидеть на облучке, лениво пошевеливая вожжами и изредка покрикивая на лошадь. Вот Сережа придержал лошадь, подозвал брата:

- Садись. Теперь близко - за углом.

Миновали красное кирпичное здание школы.

У ворот, вяло разговаривая, стояли разомлевшие от зноя часовые. Почти во всех окнах виднелись немецкие солдаты - фронтовая часть только что прибыла на отдых. Кое-кто брился, другие просто глазели на улицу, что-то жевали. Изредка появлялись прохожие. Они шли по противоположной стороне улицы, не поднимая головы, не оглядываясь.

Обогнув выбеленное одноэтажное здание гестапо, Сергей легонько толкнул брата локтем, шепнул:

- Гляди! Помощник начальника.

За раскрытым окном, забранным железной решеткой, сидел сухопарый военный. Он писал. На стук повозки обернулся, увидел Сергея. Узнал, улыбнулся, махнул рукой.

- Видал? - обрадовался Сергей. Осадил у крыльца лошадь. Весело подмигнул часовому.

Ребята с трудом пододвинули бидон к краю повозки, спустили на землю, поволокли к дому. Часовой с интересом наблюдал. На крыльцо вышел сухопарый гестаповец, прищурился, повел длинным носом:

- Что такое, э?

Сережа застенчиво улыбнулся:

- Сливочное масло.

Ого, масло! - обрадовался гестаповец.- Почем?

- Недорого. Как дадите…

Внезапно гестаповец встревожился, подозрительно, по-птичьи, покосился на бидон:

- Открой! Э?

Сергей решительно, с силой рванул крышку. Брат зажмурился в ужасе - сейчас, сейчас… Но ничего не случилось. Гестаповец, наклонившись над бидоном, ковырял пальцем масло, слизывал его языком, причмокивал, приговаривая:

- Гут, гут, гут…

Выдернутая проволочка тревожно дрожала на крышке бидона.

Вытерев губы и палец носовым платком, гестаповец потрепал Сережу по плечу:

- Молодец! Хорошо! Тащи в дом!

Бидон подняли на крыльцо, втащили в коридор. Гестаповец озабоченно огляделся по сторонам - ему явно не хотелось делиться маслом с кем-нибудь еще - и открыл какую-то дверь:

- Начальство в отъезде - ставь сюда.

Бидон внесли в кабинет и поставили у письменного стола. Вероятно, у того самого стола, в ящике которого хранился заветный список подпольщиков.

С того момента, когда Сергей открыл бидон, прошло уже минут восемь - десять. Время истекало. Передвигая бидон, Сергей шепнул брату, чтоб тот выбирался на улицу. Мальчик беспрепятственно вышел, уселся в повозку, подобрал вожжи и стал наблюдать через окно за тем, что происходило в кабинете.