Саша с лодки спросил:

- А почему ты оказалась тут?

- Ну вот… оказалась.- И вдруг закричала: - Безжалостные! Я вся продрогла. У меня судорога. Я сейчас снова тонуть стану. Что вы в лодку меня не берёте?

Данко подсадил её. Она уселась на скамье - маленькая, съёжившаяся, мокрая. Сеня покосился на неё и отодвинулся, потом встал и перешёл к Юре, в нос лодки. Саша стянул с себя майку, протянул Маше:

- Надень сухое.

- Не надо, я закалённая. Что же вы перестали грести? Гребите!

- Давайте к берегу,- сказал Данко.

Маша вскочила:

- Почему к берегу? А остров?.. Тогда я сейчас же кинусь в воду и… и снова стану тонуть.

- Эге,- сказал Саша.- Утопленница-то фальшивая.- И, натягивая майку, повернулся к ней:- Думала обмануть, да? Вот и не вышло. Сразу видно, что ничуть ты не тонула, а только прикинулась. Чтобы с нами на остров попасть.

Маша тихонечко уселась обратно.

- Ну и обманула… А он зачем в воду прыгнул? Я думала: вы подъедете, я в лодку заберусь - и всё. Будто что тут глубоко. А он прыгнул…

- Дурёха.- Сеня подтёр кулаком нос.- Почему же ты думала, что мы тебя на остров возьмём?

- А я думала, вы пожалеете.

- Хо, всё равно прогоним.

- Прогоните? А я не уйду.- Маша мотнула головой так, что мокрые, отяжелевшие от воды косички с размаху хлестнули её по шее.- Не уйду - и всё тут. Что вы со мной драться будете? Я вам такое задам!..

- Ребята, держись! - Данко ухмыльнулся.- Она сейчас нас всех из лодки повыбрасывает.

Звено захохотало. Маша поджала губки и с пренебрежением поглядывала на хохочущую компанию. Только в глубине глаз нет-нет да вспыхивала какая-то беспокойная искорка - не то задора, не то испуга. Вдруг глаза её сделались маленькими, узкими, Маша нагнулась, вытянула шейку и прошипела:

- Етичломаз, ынухемс!

- Чего? - переспросил Сеня и приоткрыл рот. Все примолкли и уставились на Машу. А Юра хлопнул ладошкой по воде и засмеялся:

- Ох, и хитрая! Она же, ребята, просто слова шиворот-навыворот говорит. «Етичломаз, ынухемс!» - это значит: «Замолчите, смехуны!». Придумала ведь, а!

- Хм,- удивился Сеня и, как бы проверяя Машу, медленно проговорил: - Етич-ло-маз, ы-ну-хемс… Верно…

- Ребята, а знаете что,- сказал Юра..- Давайте её заберём с собой. Нас сегодня мало, она поможет.

- Конечно, помогу. Ведь я в топографическом кружке занималась, в биологическом тоже, и хожу быстро, и плаваю,- затараторила Маша, но Данко перебил:

- А перед Аней Хмельцовой отчитываться кто будет?

- Хо! Перед Аней! Да я просто скажу, что перешла в первый отряд - и только.

- Кто это тебя перевёл?

Маша пожала плечами:

- Сама.

- Так мы тебя и приняли в первый отряд! - Сеня презрительно выпятил нижнюю губу.

- Ну, ребята, ну, возьмите меня с собой. Ну, что вам стоит, ребята?.. Я, честное слово, буду на острове дисциплинированная и во всём буду помогать. Ну, ребята!

Такое желание, такая страсть и мольба были в её словах, в голосе, на лице, во всей её фигуре, что отказать, право, было очень трудно. И Данко решил рискнуть:

- Ладно. Хоть по-настоящему надо бы тебя на берег,- оставайся… Нажмём, Саша!

- Данко! - Маша вскочила.- Хочешь, я тебя поцелую?

- А хочешь - я тебя веслом? - огрызнулся Данко.

Маша сморщила носик и, повалившись на корму, залилась звонким хохотом.

Когда «Мирный» ткнулся в берег Скалистого, она первая выскочила из лодки и, крикнув: «Я сейчас!», умчалась за кусты. Там она быстро выжала воду из юбчонки и кофты и, явившись пред очи звеньевого, отрапортовала:

- Разведчик Мария Сизова к бою готова!

Данко ей не ответил, а спросил у Саши:

- Ну, как-оба участка берёте? Или, может, Юре один отдать? И Машу к нему пристегнём.

- Пусть пристёгивается. Только участки мы не отдадим: сами управимся.

Маша, не разобравшись в чём дело, наскочила было на Сашу: он угрожал лишить её какого-то участка - так она поняла. Но Данко её оборвал:

- Хватит тебе! У нас - дисциплина. Пойдёшь со мной на береговую линию. Понятно?

Маша посмотрела под ноги: тут и так как будто береговая линия. Но спорить не стала. Сеня с Сашей двинулись к заливу Лазарева, Юра поплыл на «Мирном» с шестом.

Звеньевой спросил, может ли Маша ходить по компасу. Она ответила, что может, но при проверке оказалось: соврала. Тогда Данко обругал её и начал учить. Нужно было, чтобы Маша смогла ходить по азимуту и отсчитывать расстояние. «Это я в два счёта научусь»,- сказала она и, действительно, научилась очень быстро.

- В общем ничего,- похвалил Данко.- Если бы ты ещё поменьше болтала, получился бы толк.

Им предстояло наносить на план болотистый, восточный берег острова.

Работа подвигалась не быстро. Было жарко и душно. Главное-душно. Густой зной парил над островом.

Покрывавшая болотную воду ржавая плёнка, казалось, коробилась от жары.

Однако Маша не хныкала, как ожидал Данко, не просила отдыха, а только изредка заглядывала в план и, поправляя болтавшиеся на шее тапочки, говорила:

- А ведь дело-то подвигается, Данко!

Конечно, Маша вовсе не была уж такой неутомимой. Но до усталости ли тут! Ведь не каждый раз и не всякой девочке удаётся побывать в такой разведке да ещё с самим Данко - будущим капитаном дальнего плавания. И Маша безропотно шагала меж старых развесистых ив, шлёпала по болотной жиже, прыгала с кочки на кочку.

Один раз, зацепившись за какую-то корягу, она разодрала юбку. Исследовав ущерб, нанесённый ей коварной природой, Маша рассердилась:

- Придумали же эти юбки да платья! И почему бы нам, как мальчикам, не носить штаны?

Она пнула корягу - это, видимо, немного успокоило её,- и зашагала дальше. Но через несколько метров её ожидала ещё одна неприятность. Маша хотела перепрыгнуть с кочки на небольшой, поросший травой песчаный мысок, но не рассчитала движение - кочка подвернулась, и Маша бултыхнулась, ударившись обо что-то твёрдое, что скрывалось под кочкой.

Данко подбежал на вскрик. Маша как упала, так и осталась на четвереньках, с руками, почти до локтей ушедшими в густую рыжеватую жидкость.

- Вставай,- Данко протянул ей руку.

Маша повернула к нему лицо; видно было, что кончик её носа окунулся в болото. Лицо выражало напряжение. Маша что-то искала в болотной грязи.

- Кого ты там поймала?

- Не кого, а что. Метеорит. Сейчас вытащу.

Данко взглянул,- нет, как будто не шутит.

- Ты всерьёз?

- Конечно, всерьёз. Сейчас… Ух, неподатливый… Смотри!

В руке у Маши был какой-то камень, облепленный грязью.

- С чего ты взяла, что это метеорит?

- Читала. В одной книжке. Там в болоте нашли метеорит. Болото - откуда тут быть камню? Значит, метеорит.

И, усевшись на кочку, она начала очищать находку от грязи. Потом отошла в сторону к чистой проточной воде - мыть. Данко посмеялся и махнул рукой: столь явную глупость и разоблачать не хочется.

- Данко! - закричала Маша.- Он какой-то чудной, этот самый метеорит. Я сроду таких камней не видывала.

Данко взял из её рук светло-коричневый, с серым налётом, потрескавшийся камень. Размером он был небольшой, продолговатый, а весил, наверное, килограмма четыре. Снизу камень был ровный, словно отпиленный, а по срезу тянулись поперечные желобки, покрытые голубоватой эмалью. А сверху торчали отростки, похожие на клыки крупного хищника. Крайний из них, самый большой и толстый, заканчивался углублением, в которое свободно входил большой палец.

Что-то знакомое, когда-то виденное напомнил этот предмет. Но что?.. Данко перочинным ножом попробовал колупнуть поверхность. Ну, конечно же, это вовсе не камень, а кость! Данко сразу вспомнил: он видел это в краеведческом музее.

- Маша, да ведь это зуб мамонта!

- Ну да?

- Абсолютное да!

- Живого?.. То-есть настоящего?

- Не игрушечного же!