-Де Силлек, вам нельзя сейчас ехать верхом, - произнес лекарь невозмутимо, дождавшись, когда Беатриса, побледнев, захлопнула дверь. - В карете тоже. Возьмите слугу, чтоб он проводил вас.

Граф нахмурился и вскинул голову. По его лицу Изабелла поняла, что никакого слугу он не возьмет.

-Вот что, граф де Силлек, - сказала она храбро, еще не отдышавшись после вспышки гнева и испытывая крайнее смущение и стыд. - Можете ненавидеть меня сколько угодно, за то, что я вмешиваюсь в ваши дела, но я считаю необходимым проводить вас.

-Благодарю вас.

-Если вы все- таки допьете вино, я успею одеть плащ.

Изабелла сама поражалась своей смелости - разговаривать с де Силлек таким тоном чуть раньше было для нее абсолютно немыслимым. Но сейчас, в этой комнате, где Изабелла отвечала за жизнь других, поведение ее разительно поменялось! Но, когда они вдвоем медленно вышли во двор, Изабелла все - таки взволнованно спросила своего спутника:

-Вы действительно возненавидите меня теперь за мою невероятно неделикатную настойчивость?

-Черт возьми, сударыня, да за кого же вы меня все время принимаете? - воскликнул он с досадой. - Вы же уже имели возможность убедиться, что я живой человек и в жилах у меня горячая кровь, а уж никак не вода! Ну, с чего бы я возненавидел человека, кто спас мне жизнь уже несколько раз? Тем более, как мы выяснили совсем недавно, мы с вами понимаем друг друга…

Чуть успокоенная Изабелла зябко пожала плечами, на которые набросила легкий плащ, хотя на улице было жарко и солнце, уже склонившись к западу, и не думало уходить за высокие дома Парижа. Они пешком неспешно покинули дом де Тревиля, откуда все еще доносилась музыка и шарканье ног по навощенному паркету, и неторопливо вышли на улицу. Де Силлек некоторое время молчал, потом спросил:

-Но мне было бы чрезвычайно интересно узнать у вас, сударыня, как получилось, что вы умеете столь легко врачевать?

-О, это вышло случайно! В первый день, как я приехала к капитану де Тревилю, я заметила кое-что странное в поведении г-на… он слегка прихрамывал. Мне показалось, что этот мужественный господин нуждается в помощи лекаря. В монастыре нам преподавали аптекарское дело… Темесье не смог уговорить этого человека показать ему ранение, а я по чистой случайности смогла. С той поры лекарь частенько зовет меня…

-Неудивительно, - прошептал де Силлек, и легкое облачко досады омрачило его чистый лоб. - Вы столь же легко врачуете, как причиняете муки любви всем, кто только взглянет на вас.

Изабелла задумчиво коснулась ладонью ствола тенистого платана, мимо которого они как- раз проходили, направляясь к Люксембургу. Это было самое любимое место Изабеллы в городе - аристократичные кварталы, много зелени, цветов в палисадниках. Сама она жила на противоположном берегу Сены, рядом с огромным серым дворцом Великого Кардинала.

-Только не думайте, что я обвиняю вас, сударыня, - продолжил де Силлек медленно. - Привычка видеть в красивых лицах дурное слишком уж въелась в меня. А вы… гм… красивы.

Изабелла остановилась, тем самым заставив графа повернуться к ней. Остановился в десяти шагах от них и слуга графини, который вел лошадей господ.

Изабелла с трудом сдерживала дрожащие от сильнейшей душевной боли губы, но слишком много в последнее время навалилось на нее - муки безответной любви, бессонные ночи, бесстыдные откровения Беатрисы Сорель, тяжкая ответственность добровольной помощницы полкового лекаря, и смолчать уже она не смогла. Изабелла глянула на де Силлек тем пронзительным взором, который ударяет нам в самое сердце и остается в памяти на долгие годы, и прошептала тоном, в котором слышались с трудом сдерживаемые рыдания:

-Беатриса де Сорель давно называет меня холодной, равнодушной к чужим бедам женщиной, а г-жа де Шательро не далее как вчера днем сообщила мне, что меня несказанно портит необщительность и глупая любовь к стихам! Его Величество король - да хранит его господь на благо Франции! - всерьез считает меня непокорной, а Его высокопреосвященство кардинал Ришелье, как вы, наверно, помните, - несносной и крайне безрассудной! Дядя Жозеф постоянно ругает меня упрямицей, а вы видите во мне все самое дурное, что есть в человеке. И при этом я еще красива, что является моим безусловным недостатком!

-Сударыня! - вскричал де Силлек изумленно.

-Джулия вечно причитает над моими нарядами без галунов, лент и прочей мишуры, и только барон де Дромоль без какой- либо задней мысли совершенно искренне считает меня самой прелестной дамой Парижа. Только ему, похоже, и нравятся и мои привычки, и характер, не говоря уже о моей внешности!

Лицо де Силлек превратилось в каменную маску. Он сжал эфес шпаги так, что побелели пальцы. Изабелла задыхалась от возмущения и обиды, горло ее будто словно захлестнуло смертоносной петлей, которая причиняла ей резкую боль, но замолчать она не могла.

-Только г-н де Дромоль всегда откровенен со мной, с удовольствием делает мне комплименты, любуется мной и всегда, что бы ни случилось, утверждает, что я - необыкновенная женщина! Право, мне порой всерьез кажется, что он один и есть мой настоящий друг, а все остальные - нет, ибо вечно сердятся на меня: одни - на мои поступки, другие - на характер, а кто-то - на внешность!

Изабелла, выпятив нижнюю губу, чтоб удержать льющиеся слезы, отвернулась и бездумно стала смотреть в воды Сены, раскрашенные закатом в причудливый розово - пурпурный цвет; там, где громада собора Нотр - Дам заслоняла собой солнце и тень ее падала на реку, вода обрела тяжелый синий оттенок.

-Бог мой, что же я, недостойный, сказал вам…,- прошептал де Силлек с непередаваемой мукой в голосе. - Я не должен был так говорить… Сударыня, позвольте мне просить у вас прощения! Я никак не предполагал…

-Должна ли, сударь, я понять ваши слова так, что вы никак не предполагали, что я - человек? Или вы никак не предполагали, что мне тоже может быть больно, что меня, увы, даже может кое-что и обижать? Удивительно, верно? А ведь я иногда еще чувствую гнев и страх, знаете ли! Или чувства тоже относятся к моим неискоренимым недостаткам?

-Простите меня, - повторил он глухо.- Я действительно не должен был говорить…

Он отвернулся, стиснув зубы, и принялся смотреть на заходящий за дома кроваво- красный шар солнца.

Изабелла очнулась от своего внезапного гнева так же быстро, как вскипела, и теперь уже кровь стыда и ужаса хлынула ей в лицо. Что она наделала, о создатель!? Ей никогда не простится такой вызывающий тон по отношению к человеку, что держится как принц крови, гордецу и храбрецу графу де Силлек! О боже! Отныне можно навсегда распрощаться с надеждой на его улыбку и… и… Что же она наделала? Какую чудовищную кашу заварила! И что же ей теперь делать?!

-Ах, - вскричала она, не в силах справиться с собой, в совершенно расстроенных чувствах, - вы ранены, сударь, наверняка чувствуете себя дурно, я же посмела выговаривать вам! Ах, простите меня! Но я так переволновалась сегодня и потом Беатриса сказала мне, что вы…! О, боже! Мы уже пришли, ваш дом рядом. А я…. Ах, простите меня!

Изабелла бросилась к лошадям, закрыв лицо ладонями, поэтому не видела, с каким выражением смертельно бледного лица граф де Силлек смотрит ей вслед!

Слуга подсадил ее в седло. Изабелла круто развернула свою лошадку и поскакала прочь.

В дом де Тревиля она в этот день не вернулась. В эту ночь она плакала так горько, так безутешно, что, если бы де Батц узнал об этих слезах, он отправился бы искать г-жу де ла Шпоро не через неделю, в течение которой Изабелла не появлялась у капитана мушкетеров, а тотчас же.

========== Глава 16 Друзья начинают действовать ==========

Первым делом шевалье де Батц заехал с визитом в дом г-на маркиза де ла Шпоро, где осведомился, не сможет ли г-жа Жули его принять. Как и он и ожидал, молодой г-жи дома не оказалось.

-Значит, г-жи маркизы нет дома?- переспросил он у привратника.

-Да, сударь!

-Но мне непременно нужно увидится с твоей госпожой! Где она все - таки!?