Итак, теперь мы немного знаем наших героинь и можем надеяться, что и вы поймете симпатии и антипатии их друзей и врагов, которые, несомненно, встретятся им на их жизненном пути.

Тем временем мушкетеры с выражениями приязни проводили фрейлин до главной лестницы Лувра, а сами заступили на дежурство у ворот королевского дворца.

Изабелла дю Трамбле и Джулия де ла Шпоро почти бегом поднимались на второй этаж дворца, когда из-за колонн выступила им навстречу одна из фрейлин королевы – Франсуаза де Шательро, двадцатилетняя красавица с большими ясными глазами и доброжелательным выражением лица. Она ласково улыбалась.

-А, вот и наши милые юные создания! - прощебетала она, поправляя изысканные кружева на манжетах. - Вы приехали на бал в честь принцессы или вас вызвала зачем-то Ее Величество королева?

Изабелла молчала, словно уйдя в созерцание белоснежных мраморных колонн, стремящихся к высокому сводчатому потолку королевского дворца. Изумительные старые витражи, которые, по приказу короля, вскоре должны были заменить на новые прозрачные стекла, чрезвычайно нравились ей. Будет жалко, когда они навсегда исчезнут с окон старого дворца, нарушив старинное очарование этого места, хотя, конечно, сразу станет здесь много светлее! Изабелла вздохнула.

Джулия сладко улыбнулась и отвечала придворной даме с изысканной вежливостью.

-Приветствуем вас, дорогая госпожа де Шательро.

-Вы не ответили на мой весьма простой вопрос, милая моя маркиза!

-Мы прибыли на бал!

-Конечно, маркиза, именно на бал! Вы так прелестно танцуете модную ныне павану! О, как же мне хотелось также изящно двигаться, как вы, сударыня!

-Благодарю вас, госпожа!

-А почему графиня дю Трамбле так молчалива? - осведомилась госпожа де Шательро нежно. - Вы всегда так загадочны, графиня, будто знаете некую важную тайну, но отчего - то не хотите поведать нам ее! Учтите, у нас отнюдь не принято быть скрытной! Поведайте нам хоть раз, прошу вас, что все время терзает ваше нежное сердечко? Любовь? Ревность? Зависть? Откройтесь мне!

Изабелла подняла серые ясные глаза. Выражение ее красивого бледного лица оставалось холодным.

-О чем мы с вами можем говорить, сударыня? - произнесла она весьма сдержанно. - Вы обо всем уже побеседовали с моим дядюшкой, отцом Жозефом! - И, не глядя на ошеломленное лицо придворной дамы, она добавила: - Будьте любезны пропустить нас, мы спешим.

И Изабелла, крепко ухватив Джулию де ла Шпоро за локоть, увлекла ее дальше.

-Что у тебя за тон! - возмутилась маркиза немного погодя, когда их никто не мог слышать. - Разве можно быть такой невежливой!?

-Моя сестра видела эту госпожу де Шательро у дяди Жозефа. А, если ты помнишь, мой дядя ведает у кардинала Ришелье делами найма осведомителей, как я понимаю.

-О, боже!

-Да, я тоже так думаю.

Некоторое время они шли молча. Изабелла с удовольствием осматривалась по сторонам - ей всегда нравилось здесь, в сумрачном царстве тусклого старого золота, разноцветных потертых гобеленов, серебряной посуды, потускневших зеркал, начищенных доспехов в низких нишах. Царство истории вызывало в ее живом воображении картины хитроумных интриг, звуки страстных поцелуев и печальные аккорды когда- то звучавшей здесь лютневой музыки. Высокие стены дворца, почти целиком затканные драгоценными гобеленами, видели чудовищное убийство Карла IX и жуткую Варфоломеевскую ночь, когда кровь вязкими потоками струилась по этим вот стертым каменным ступеням, сейчас отмытым до блеска и натертым тысячами ног вельмож, слуг, астрологов и шутов. Рыцарские доспехи, украшающие темные углы, бесстрастно наблюдали за веком Генриха II и Дианы де Пуатье, любовались на парадные выходы фривольного Генриха IV и прекрасной Габриэли де Эстре, его драгоценной возлюбленной. Но годы прошли, навечно стерев лики людей, некогда живших здесь, страдающих, строящих планы, уходящих отсюда кто к королевскому трону, кто на плаху или в вечное изгнание, оставив после себя только вещи - немых и глухих свидетелей былых славы и поражений!

Джулия что-то напряженно обдумывала.

-Твоя сестра ездит к отцу Жозефу? - прервала она молчание.

-Да, Жули, но нас это не может поссорить. Анесса выросла в Париже, тогда как я, если ты помнишь, до монастыря жила два года жила у господина де Тревиля в Гаскони.

-Да уж! - фыркнула Джулия. - Тогда еще никто не предполагал, кем станет предприимчивый дворянин из Гаскони - господин де Тревиль… Но - тсс! Мы пришли.

Подруги вошли в большой, залитый светом, Приемный зал королевского дворца. Посредине зала молодой король Людовик XIII, весь в белом, плотно окруженный придворными, походивший на роскошно изукрашенную фарфоровую вазу, со скучающим лицом слушал французского посла в Испании. С широкополой шляпы короля каскадом падали завитые перья, перевязь поверх белоснежного бархатного костюма была вся расшита мелкими жемчужинами, на красивых тонких руках его мерцали кольца с сапфиром и бледным аметистом, такие же камни украшали туфли. Король рассматривал игру света на жемчужных пуговицах камзола, в пол-уха слушая доклад маршала Бассомпьера. Тот только сегодня утром вернулся из Мадрида, куда ездил с посольством, и рассказывал двору о своем удивительном путешествии, вызывая восторженные вздохи дам.

-Испания недурна! - в который раз восклицал он. - А испанцы очень гостеприимный народ, ваше величество. Меня встретили далеко от Мадрида, а в город я въехал на черном муле. Это был знак великого почета.

-О, было на что полюбоваться! – вдруг съязвил Людовик ХШ в своей обычной неприятной манере что-либо делать или решать внезапно. - Осел верхом на муле!

-Осторожнее, государь, - заметил обиженный маршал, - я представлял там Ваше величество.

У придворных вытянулись лица, некоторые быстро опустили головы, скрывая улыбки, дамы возмущенно зашептались. Король тотчас сурово нахмурил брови и резко повернулся к маршалу спиной, почти столкнувшись с Изабеллой и Джулией, как раз входящими в зал.

-Дорогие дети мои! - великодушно узнал он их. - Идите за мной, нам угодно расспросить вас о сельской жизни.

И король решительно ввел их в Малый кабинет, досадливо отмахнувшись от придворных, бросившихся к нему с бумагами. Слуги закрыли за ними двери, в мгновение ока отрезав комнату от толпы.

Король остановился посреди комнаты, украшенной высокими вазами из русского малахита, с таким растерянным видом, словно и сам не знал, что он тут делает. Темные, властные, хотя с несколько размытым выражением, глаза короля глядели куда-то поверх головок подруг, в сторону огромного незажженного камина, в узкие зеркала, от обилия которых в неуютном Малом кабинете становилось еще холоднее.

-Готовы ли вы, сударыни, исполнить свой долг? - спросил король почти беззвучно.

-Да, сир! - с готовностью отозвалась Джулия.

-Мы хотим доверить вам, дорогие дети мои, дело государственной важности. Нам нужны хитрость и ловкость, а не храбрость, как мы предпочитаем обычно! Мы желаем, чтоб по этому щекотливому делу поехали вы - юные, чистые душой.

-Да, сир!

-Вы сегодня же поедите в Осер. Там вы посетите церковь святого Януария и заберете ларец, что передаст вам преподобный отец Бернар.

-Да, сир!

-Отец Бернар отдаст ларец только взамен этого кольца. Возьмите, госпожа де ла Шпоро,- король с трудом стащил со среднего пальца кольцо с аметистом и протянул Джулии. - Никаких опасностей, сударыни, просто небольшая увеселительная прогулка! Вы же любите новые яркие впечатления?

-Конечно, ваше величество!

-Мы так и предполагали! От вас теперь зависит радость вашего короля и одного из принцев королевского дома.

Изабелла удивленно подняла брови. Это непроизвольное движение заставило короля саркастически поджать губы.

-Там бумаги, г-жа дю Трамбле, скажу больше - оцените эту милость вашего короля! - бумаги, подтверждающие законность рождения одного из вельмож нашего любимого королевства. Ларец этот оставлен в Осере еще нашим великим отцом Генрихом перед смертью несчастной Габриэль де Эстре.