Карл тоже не дремал. Ему удалось через испанских шпионов выведать кое- какие сведения, которые могли бы ему помочь усмирить французскую армию и заставить ее ретироваться. Но он не мог тягаться в ловкости с отцом Жозефом.

Отец Жозеф сам пришел к маршалу Лафорсу.

-Слушаю! - сухо произнес маршал, жестом приказывая своим офицерам и гонцам покинуть его палатку голубых и белых цветов.

-Как мне удалось выяснить, ваша светлость, есть связной между Испанией и герцогом Лотарингским, некий Монтегю, - начал отец Жозеф тихо. - Он знает слишком много, и я смиренно прошу у вашей светлости соизволения дать мне самых ловких людей, дабы доставить его в Париж.

-У меня нет людей для такой щекотливой операции!

-Ваша светлость не может сказать мне такое всерьез!

Маршал осторожно положил перо, которым отмечал планы компании на широкой карте, испещренной разноцветными значками будущей компании, будто перо было стеклянным. Он изо - всех сил сдерживал свой вспыльчивый темперамент, чтобы не натворить бед. А бед он мог натворить, потому что ла Форса страшно раздражал тот факт, что его армия мало- помалу превращается в скопище шпионов.

-Это не война, а черт знает что! - пробормотал он сквозь зубы. – Спросите у меня, где ваша армия? Где армия? Сражается, как положено?! Нет и нет! Армия моя, как коты, прыгает по полям, выслеживает и вынюхивает!

-Вы что- то сказали, ваша светлость?

-Ай, ерунда!

-Все- таки мне показалось, что ваша милость сказали мне что- то важное!

-Так сколько вам нужно человек?

Отец Жозеф с обычным своим грустным видом поднял к французскому знамени в углу большие серые глаза. Он служил своему государству, избавляя его от врагов, пусть, может быть, и не совсем благородными способами, но страдал от откровенного презрения гордых феодалов, кровное благородство которых не признавало шпионаж.

-Мне нужно 15 человек, - вздохнув, подсчитал он,- и, прошу вас, самых лучших! Кроме того, я прошу вашу милость проявить весь свой талант человека, разбирающегося в солдатах, и послать мне любой ловких и, по возможности, самых бесстрашных!

-Позовите мне командиров роты конных гвардейцев и роты кавалеристов - господ де Арамисец и де Аржанона! - распорядился маршал, позвав адъютанта.

-Я знаю этих людей, ваша светлость! Вы, как всегда любезно предоставляете мне то, что нужно! - прошептал отец Жозеф.

Маршал промолчал.

Де Арамисец и де Аранжон вошли в расшитую серебром палатку маршала и словно врезались лбами в это враждебное молчание. Но дворяне и сами находились в дурном расположении духа. Де Аранжон подняли с постели, и он с трудом влез в камзол багряного цвета с черными бантами, не успев даже застегнуть все крючки. Де Арамисец, наоборот, одет был очень элегантно, в орехового цвета одежды с золотистыми шнурками. Такого же цвета штаны сапоги до колен, серая шляпа с белыми перьями - добавляли его наряд. Выражение лица де Арамисец против обыкновения не было располагающим - его оторвали от письма невесте.

-Вот что, господа! - сухо произнес Лафорс, рассматривая карту.- Вы сейчас соберете по семеро самых сильных и молчаливых солдат и будете готовы выступить…

-К восьми вечера, ваша светлость!- ввернул священник.

-Вы сегодня подчиняетесь господину дю Трамбле! - докончил маршал с таким выражением, словно у него разнылась старая рана в груди, полученная еще во времена короля Генриха. - Идите, господа.

-Подчиняться монаху! - шепнул де Аранжон приятелю, когда они возвращались к себе. - Что вы об этом думаете, барон?

-Война! - сдержанно отозвался де Арамисец. За оставшиеся полчаса ему нужно было дописать письмо, переодеться и выбрать солдат.

Солнце заходило, превращая низкие облака в грязную розовую пену. Над лагерем зажигались первые зеленоватые звезды. Они соперничали по яркости с кострами, на которых уже готовили пшенную кашу к ужину. Пушки маршала и крепости порой игриво обменивались выстрелами, и тогда сизые облачка дыма поднимались к небу и медленно таяли вечернем холодном воздухе.

Отец Жозеф, одевший сегодня красивые серые латы, увел свой маленький отряд под сумрачный и промозглый полог леса. Они ехали, пока совсем не стемнело. Монах ориентировался прекрасно, отчего вывел отряд прямо к обширному капустному полю, где с земли поднялись два человека.

Отъехав подальше, де Арамисец и де Аранжон разговорились.

-Что он задумали?- спросил де Аранжон сердито. - Что еще заставит нас делать этот неугомонный монах?

-К утру узнаем, милейший граф. А если так, то незачем ломать голову над вопросом, который сам собой разрешиться через несколько часов.

Словно догадавшись о сомнениях молодых людей, отец Жозеф сам подъехал к ним.

-Мы следуем к деревне Нан, господа! - произнес он, пристально глядя на них.- Она расположена отсюда в трех лье.

Офицеры поклонились и все так же молча, отправились к деревне. Только к восходу солнца, проведя холодную ночь в седле, они окружили небольшой домик, стоящий на окраине, почти у излучины реки. Речушка медленно струила свои воды, золотые от первых лучей солнца. Еще двое шпионов отца Жозефа незаметно скользнули к нему.

-Он там! - зашептали оба. - Лошадей им подадут через две четверти часа.

Де Арамисец притаился с тремя солдатами недалеко от Серого кардинала. Мушкетер, не отрываясь, смотрел на запертое окно дома, через которое им предстояло попасть вовнутрь. Дверь была поручена де Аранжону и его солдатам.

-Пора!- сказал отец Жозеф.

Все уже знали: следует без оружия тихо схватить маленького, похожего на женщину, человека с красивым лицом. Каждому, кто нанесет человеку вред, грозит Бастилия.

Де Арамисец и его солдаты подкрались к окну дома. С другой стороны крыльца подошел де Аранжон, держа в обеих руках по кинжалу. Де Арамисец вознамерился гардой разбить задвижку окна, как вдруг ставни распахнулись, и оттуда осторожно высунулась чья- то физиономия. Один из солдат схватил человека за горло и вытащил наружу. Его, придушенного, передали отцу Жозефу. Де Арамисец тихо пробрался в окно. Он открыл дверь и впустил де Аранжона. Все шло, как договаривались, но тут один из солдат оступился и задел приготовленный для умывания таз. Тот загремел предательски громко. Медлить было нельзя. Офицеры побежали навстречу распахнувшейся двери, откуда посыпался град пуль. Два человека оказывали им существенное сопротивление. Офицеры успели заметить, как с узкой чердачной лестницы сбежал маленький человек и бросился на помощь своим спутникам. На ходу он выстрелил. Пуля просвистела над головой де Арамисец и разбила кувшин вина на буфете.

Десять солдат бросились на противников. Лица их раскраснелись, а руки приобрели железную хватку. Шпионы были схвачены.

Отец Жозеф удовлетворенно кивнул. Пленников усадили в черную карету без окон и под вооруженной охраной увезли. Дом подвергся тщательнейшему обыску.

-Я вернусь через три четверти часа!- сообщил отец Жозеф, когда окончил досмотр. - Если кто будет спрашивать Монтегю или его друзей, арестовывайте всех.

Он благосклонно осмотрел своих спутников и даже улыбнулся. У де Аранжон в ответ на лице появилась кислая мина. Де Арамисец молча проводил глазами священника.

-Если бы не личный приказ маршала,- заявил де Аранжон зло, - я бы за отпущение всех моих грехов не поехал бы сюда!

-Господин дю Трамбле знал, к кому обратиться. Мы бы ни за что сюда не поехали, если бы не приказ его светлости да Лафорса. Хитрая лиса этот отец Жозеф!

Солдаты засели в доме и начали допивать оставленное на столе приятное розовое вино. Что- то тревожило де Арамисец.

-Что он делал наверху, как вы думаете?- спросил он де Аржанона. - Мы же с вами смотрели, на чердаке есть только маленькое слуховое окошко. В него не проскользнет и ребенок. Не так эти люди глупы, чтоб пытаться бежать через него.

-А что, разве под окно мы не ставили солдат? - пробурчал де Аранжон. Завернувшись в плащ и подложив под голову шляпу, он собрался соснуть пару часиков.