- Не хочу ждать! - заревел в ярости Рейнер. - Выпалывать надо эти славянские сорняки! Они постоянно стоят на нашей дороге! Еще раз, обер, - вы слюнтяй! Сухопутная крыса!.. Тьфу!..

Хенке окончательно рассвирепел:

- Вы много позволяете себе, капитан Рейнер! Очевидно, вы еще ни разу не были в гестапо! Я сейчас вызову своих людей, и вам придется отрезвляться в нашем изоляторе!

- Меня?! Капитана подводной лодки?! Старого члена нацистской партии?!! Ах ты, сморчок!..

Штольц и Лутц с трудом предотвратили скандал. Но их попытка примирить бушевавшего Рейнера и кипевшего от ярости Хенке не удалась. Хенке уехал.

Сожаления по поводу его отбытия никто из капитанов не высказал. Даже и они не любили гестаповцев.

Всю ночь из капитанской каюты доносились песни вперемежку с буйными выкриками Рейнера и его проклятиями на голову либерала майора и «сухопутной крысы» Хенке. Только к утру капитаны заснули и в каюте установилась тишина.

Разгрузка прибывших судов шла безостановочно. Работа заключенных, казалось, была дисциплинированной как никогда. Но это только казалось…

… В темный ноябрьский вечер вновь собрался подпольный комитет «славянского» .сектора, с участием председателя комитета «западников» Вальтера и с командирами всех отрядов и групп, которые впервые встретились вместе. Пришлось комитету переселиться на этот раз в помещение склада. Посты самоохраны были усилены.

Смуров доложил о готовности восстания. Говорил он недолго, но торжественно. Заключение его доклада также было коротким:

- Итак, товарищи, подвожу итоги. Важным обстоятельством явилась согласованность действий и взаимопомощь между нашим комитетом «Славян» и комитетом «западных» товарищей. Теперь разногласия между нами о сроке восстания сняты самой жизнью. И сейчас мы действуем согласованно.

Смуров сделал небольшую паузу и повернулся к спокойно сидевшему рядом Вальтеру. Тот согласно кивнул головой. Смуров продолжал:

- Если одновременный захват складов оружия и пароходов мы проведем, как предусмотрено - внезапно и бесшумно, - успех первой половины нашего дёла будет обеспечен. Нерешенным пока остался важный вопрос о радиостанции. Но если мы не выведем ее из строя в самом начале, - фашисты вызовут самолеты. И тогда нам отрежут пути к бегству или потопят, если мы даже успеем покинуть остров. Поэтому сегодня, в конце нашего заседания, нам предстоит еще рассмотреть два проекта захвата радиостанции. Ну вот, как будто все… Теперь по отдельным вопросам доложат другие товарищи.

Первое сообщение сделал начальник штаба Цибуленко:

- Известная комитету операция по вывозу со склада оружия и взрывчатки на машине (второй рейс, правда, чуть ли не кончился катастрофой) позволила нам вооружить все ударные группы. С сегодняшнего вечера они и другие отряды приведены в боевую готовность. Каждый командир получил часы и знает, что ему предстоит сделать точно по минутам. Маловато эсэсовского обмундирования: только двадцать шесть комплектов. Оно нам понадобится всего на первые полчаса, но именно эти полчаса будут решающими.

Дальше последовали краткие сообщения командиров боевых групп и отрядов. Особое внимание привлекли группы захвата склада оружия, судов и связи. План захвата оружия имел два запасных варианта, на случай преждевременного обнаружения группы проникновения.

- Теперь слово предоставляется самому молодому командиру нашей подрывной группы, Сереже Степанову! - объявил Смуров.

Все насторожились.

Сережа, смущаясь, заговорил так тихо, что Смуров попросил его начать снова.

- Рассказывать особенно нечего! - еще более смущаясь, но громко продолжал Сергей. - Взрывчатку, завезенную в ущелье, мы перетаскали в лабиринт над гротом, а там делали то, что нам говорил и показывал Борис Андреевич. Он все соединял сам и экзаменовал нас здорово. Все вызубрили назубок! Завтра мы с Женей и Лёшей заберемся в пещеру, в назначенный час пройдем в лабиринт, подожжем бикфордов шнур и уйдем. Вот и всё. Часы нам Борис Андреевич отдал свои…

Сережа замолчал, не зная, что еще надо сказать.

- Теперь переходим к рассмотрению проектов захвата радиостанции. Слово командиру группы захвата - Пархомову. Рассказывай, товарищ Пархомов, - что намерен делать твой отряд?

Стало тихо. Все уставились на Пархомова. Он встал и громко шмыгнул носом.

- Прошу извинить, что выступаю перед комитетом в таком обличье, - Пархомов потряс себя за шинель охранника. Меня и Силантьева Андрей Васильевич представил перед фашистами, как своих «сообщников». Конечно, все это было нужно, но Пархомову приходится теперь щеголять в этой шкуре!

- Все это мы знаем, - перебил Смуров. - Ты держись ближе к делу.

- Можно и ближе к делу… Но тут Пархомов скажет, как всегда, прямо: плохо это дело. Проникнуть на мыс без боя невозможно. А захватывать радиостанцию с тревогой по всему острову и жертвами наших товарищей - нам ни к чему. Радисты все равно успеют вызвать самолеты, о которых говорил товарищ Смуров. Поэтому отряд по захвату радиостанции Пархомову не нужен! Берите этот отряд на другие дела.

- Погоди, товарищ Пархомов! - перебил Смуров.- Что радиостанцию захватить в лоб без шума нельзя, это мы и так знаем. Но мне показалось, что ты придумал, как ее захватить хитростью. А ты начинаешь нам вроде доказывать, что ее надо вообще оставить в покое. Может быть, ты не понимаешь значения радиостанции для нас?..

Пархомов подождал, пока Смуров кончит, снова шмыгнул носом и лихо сдвинул фуражку на затылок. По лицу его расплылась широкая улыбка.

- Да ты что, товарищ Смуров! Пархомову ли не понимать значения радио? Я сам радист! И как можно оставлять радиостанцию в покое! Меньше, чем на вечный покой, для нее Пархомов не согласен!

- Не понять тебя, Пархомов, - удивился Цибуленко.

- Сейчас все объясню. Так уж у Пархомова всегда получается, когда он выступает. Короче говоря, раз захватить станцию нельзя, - надо дать ей под дыхало изнутри! Вот в этом и есть мой план.

Пархомов остановился, победно глядя на Смурова. Тот с недоумением ждал дальнейших слов докладчика.

- Но кто, когда и как сможет совершить эту операцию? - спросил Шерстнев. - Объясни это комитету, товарищ Пархомов.

- Отвечаю, Василий Иванович, - охотно отозвался Пархомов. - Никого из своих людей на радиостанции у нас нет. Ясно теперь, что вышибить дух из нее сможет только Пархомов! Я отправлюсь туда один, но прихвачу с собой карманную артиллерию… А что в аппаратной более чувствительно к потрясениям и повреждениям, Пархомов знает и сработает как надо… в самую точку!..

Пархомов сделал паузу и снова самодовольно посмотрел на Смурова.

- Но как же ты туда попадешь? - спросил Смуров.

Пархомов немедленно объяснил:

- А это обеспечил мне Андрей Васильевич. Он сегодня, вот только что, перед заседанием, добыл мне пропуск для прохода на мыс, на метеорологическую станцию.

Пропуск всего на один раз, по ерундовому поручению. Но на радиостанции побыть Пархомову за глаза довольно будет и пяти минут. Это я говорю точно!..

Пархомов оглядел притихших товарищей и, явно довольный впечатлением от своих слов, спокойно сел.

- А как ты вернешься, если все это тебе удастся? - спросил Цибуленко.

- Пархомов - коммунист! - коротко и энергично отозвался Пархомов, не вставая с места.

- Ну и что? - допытывался Цибуленко.

- Что «что»? - огрызнулся Пархомов. - Не все же мы вернемся на Родину, к сожалению. Моя задача - чтобы вернулось как можно больше…

- Погоди, погоди, Пархомов! - встал Шерстнев. - Ты что же, сам, что ли, не хочешь вернуться?

- Хочу, Василий Иванович! Очень даже хочу! И долго ломал голову, как это сделать. Но никак не выходит, чтобы вернуться. Никак… Придется Пархомову остаться. Но за жизнь свою я с фашистами поторгуюсь по-моряцки!.. В этом Пархомов постарается. Возьму патронный запас посолиднее.

После этого разъяснения Пархомова установилась глубокая тишина. Слышно было только тяжелое дыхание закашлявшегося Шерстнева.