Пораженный таким приемом, Борщенко спросил:
- Кто из вас Смуров?
- А зачем он тебе? - грубо спросил Глебов.
- Он мне нужен по очень важному и срочному делу.
- А кто ты?
- Я Борщенко. Эта фамилия вам ничего не говорит.
- Почему не говорит? Она нам знакома! - продолжал-грубо Глебов. - Ты первый помощник капитана Шерстнева!
- Бывший помощник. Теперь такой же, как и вы, узник…
- Такой ли?
- Подожди, Глебов! - оборвал его Митрофанов и обратился к Борщенко: - Если вам нужен Смуров, то он сейчас в пещере.
- Он мне нужен по важному и очень срочному делу!- повторил Борщенко. - Если не трудно, - проводите меня к нему! .
- Мы вас проводим, - сказал Митрофанов. - Втроем вас проводим… Глебов! Возьми фонарь! И дай мне кирку…
Все четверо вышли в темноту ночи и осторожно направились к скале, где была большая пещера. Впереди шел Глебов, позади - Митрофанов и Медведев. В руках у Митрофанова была острая и тяжелая кирка.
В это самое время у входа в седьмой барак столкнулись вернувшийся Смуров и торопившийся к нему, обеспокоенный Шерстнев.
- Товарищ Смуров, - вы?
- Василий Иванович? Очень кстати! Заходите. Вы мне нужны…
Данилов все еще был на посту.
- Товарищи меня ждут? - спросил его Смуров.
- Нет. К ним зашел кто-то из новых. Высокий. Спрашивал вас. Они с ним ушли в большую пещеру.
- Ага… Хорошо. - Смуров открыл дверь в кладовку. - Проходите сюда, Василий Иванович.
Он зажег коптилку и подал ее Шерстневу,
- Подержите, пожалуйста.
- А где Борщенко? - спросил Шерстнев. - Вы его видели?
Смуров переставил бочку в угол, и в кладовке сразу стало свободнее.
- Садитесь, Василий Иванович.., А насчет Борщенко я должен вас огорчить.
- Что с ним? - Коптилка в руке Шерстнева задрожала. Смуров взял ее и поставил на бочку,
- Видите, Василий Иванович, в чем дело.., Борщенко провокатор…
- Вы с ума сошли! - резко сказал Шерстнев. - Кто посмел сочинить такую мерзость?! Если имеется в виду история, как его на допросе приняли за власовца, то именно по этому поводу он и торопился к вам. У него важные новости!..
Смуров был поражен.
- А вы его хорошо знаете? - спросил он.
- Мне ли его не знать, когда это мой приемный сын. Он вырос в моей семье, никогда не разлучался со мной, никогда не был в Киеве и с первых дней войны - он мой неразлучный помощник. Где он сейчас?! Он должен быть у вас?1
Смуров, выслушав Шерстнева, вдруг ухватился за голову.
- Подождите здесь! - крикнул он и бросился вон.
Вскоре Смуров вернулся к бараку в сопровождении нескольких человек.
- Товарищ Данилов, - тихо позвал он.
- Я здесь.
- Срочно пригласите ко мне Анисимова, Виндушку и Будревича.
- Хорошо. Понятно.
Все вошли в кладовую.
- Садитесь!-пригласил Смуров.
- Андрей! - бросился к Борщенко Шерстнев. - Я уже начал за тебя волноваться,
- И не напрасно, Василий Иванович. Вот видите! - Борщенко поставил в угол кирку, которую держал в руке. - Если бы я случайно не оглянулся, то уже лежал бы с проломленной головой. А если бы не появился при этом товарищ Смуров, вот этой тройке пришлось бы, вероятно, попасть в лазарет!
Митрофанов, Медведев и Глебов сидели опустив головы.
- Это, товарищ Смуров, похоже на самосуд! - строго сказал Шерстнев. - Стало быть, если бы я не поторопился к вам, был бы убит честный коммунист руками таких же коммунистов. Разве можно в подобных случаях действовать без допроса обвиняемого, без тщательной проверки фактов? А в данном случае - без разговора со мной? И как можно было ожидать такое от вас - от авторитетного руководителя подпольного комитета коммунистов!.. Это поразительно!
Смуров виновато молчал. Возможно, Шерстнев и дальше продолжал бы выражать свое возмущение, если бы не заговорил Борщенко:
- Отложите этот разговор, Василий Иванович, на потом. У меня, как вам известно, есть более важное дело.
ДИРЕКТИВЫ КОМИТЕТА
В кладовую вошли вызванные Смуровым члены комитета. Шерстнев замолчал, нервно подергивая себя за седые усы.
Смуров снова переставил бочку из угла на середину,
- Занимайте, товарищи, места и знакомьтесь: Василия Ивановича Шерстнева вы уже знаете, а это - его первый помощник и приемный сын, член партии товарищ Борщенко…
Вновь пришедшие с недоумением переглянулись. Смуров продолжал:
- Мы допустили грубую ошибку, и товарищ Борщенко был на волосок от гибели…
- Что прошло, то прошло, - холодно сказал Борщенко. - Сейчас важнее поговорить о другом. Шакун знает о подготовке восстания, о комитете и о том, что его возглавляет Смуров.
Слова Борщенко произвели впечатление взрыва. Все застыли, пораженные известием.
- Расскажите подробнее, - попросил Смуров.
Борщенко рассказал историю своего «перевоплощения» во власовца и подробно передал разговор с Ша-куном.
Установилось тягостное молчание.
- Что будем делать? - спросил Смуров. - Вопрос серьезный.
- Шакуна надо было уничтожить уже давно!-сказал Медведев. - А теперь придется сделать это с опозданием.
- Нельзя откладывать больше! - добавил Анисимов.
- По этому предложению вряд ли будут возражения?- Смуров посмотрел на Шерстнева.
- А я как раз и возражаю, - отозвался Шерстнев.
Все повернулись к нему, недоумевая. Он объяснил:
- Раздавить такую гадину, как Шакун, - изменника Родины и палача советских людей, - святое дело. Но в данном случае это рано. Мы обязаны узнать, как полно осведомлен он о наших делах, что и когда гестаповцы собираются предпринять против нас и кто предатель. Это нам надо знать! Это слишком важно… От этого будут зависеть наши действия. Как же не воспользоваться такой возможностью?.. Мы были бы идиотами и простофилями…
- О какой возможности вы говорите? - спросил Митрофанов.
- Неужели непонятно?.. Эта возможность - Андрей Васильевич Борщенко!
Борщенко запротестовал:
- Нет, Василий Иванович! Меня сегодня уже чуть не убили свои же товарищи. А что будет, если я надену форму охранника? Да мне обязательно проломят череп, как предателю!
- Выяснить это должен ты, Андрей!-твердо сказал Шерстнев. - Придется тебе и дальше понести свою тяжелую ношу - личину врага. Это необходимо во имя жизни товарищей…
Борщенко опустил голову.
- Ну как, товарищ Борщенко? Согласен?.. - спросил Смуров.
Борщенко медленно встал.
- Слова Василия Ивановича для меня - закон. Я согласен. Хотя боюсь: справлюсь ли я с такой ролью. Тяжкая она очень…
- Справишься, Андрей, - убежденно сказал Шерстнев.- Следи только, чтобы не прорвалась горячность. Предлагаю сейчас посоветоваться и наметить для Андрея линию поведения.
Смуров оживился и повел заседание в обычном для него деловом духе. Когда с вопросом о Шакуне было покончено, Смуров сказал:
- Есть еще одна большая задача для вас, Борщенко. Надо добиться разговора с помощником лаверфюрера по строительству - майором Клюгхейтером. Он может нам помочь. Вам придется поговорить с ним от имени комитета… Как вы смотрите, товарищи?
- Разговаривать с Клюгхейтером надо нашему комитету! - убежденно подтвердил Митрофанов. - Западные товарищи с этим не хотят торопиться. Поручим Борщенко…
Борщенко перестал возражать и угрюмо выслушал указания комитета относительно разговора с Клюгхейтером.
- Теперь у меня есть вопрос к вам, товарищ Смуров,- заявил Шерстнев. - Как вы думаете, почему задержали Рынина? Его судьба меня очень беспокоит.
- Трудно ответить на ваш вопрос, Василий Иванович. Кто он по специальности?
- Он - ученый.
- А конкретнее?
- Строитель. Эта сторона его специальности имеет секреты…
- А еще конкретнее можете что-либо сказать?
Шерстнев замялся. Потом добавил:
- Он специалист по подземным сооружениям.
- Больше не продолжайте, Василий Иванович. Все ясно. Немцы могли узнать об этой его специальности?
