«Эти выплески сгустками крови…» Эти выплески сгустками крови Стали вдруг – пусть вам это не внове, Пусть ухмылки у вас наготове И скептически стиснуты рты, — Не достаточно, видно, панове, Было дней, чтобы клясться в любови, И теперь поднимаете брови, Распознав изумленья черты. И поэтому может случиться, Что ещё захотите учиться Незапамятным светом лучиться, На досуге стихи сочинять О таком, что давно мне известно, Что листвою шумит повсеместно, — И вдобавок скажу, если честно, — Не сумеете душу понять. Пусть, раскинув стволы над оградой, Будет сад мне земною отрадой, Будут годы сплошною шарадой, Чью разгадку попробуй и ты Отыскать, если это возможно, Если сердце забьётся тревожно, Если всё, что я пел, непреложно В осознанье своей правоты. 3 ноября 1992 «Воспоминание томит меня опять…» Воспоминание томит меня опять, Иглою в поры проникает, Хребта касается, – и сколько можно спать? — Душа к покою привыкает, К жемчужной свежести, рассветной, дождевой, А всё же вроде бы – что делать! – не на месте, Не там, где следует, – и ветер гулевой Ко мне врывается – и спутывает вести, С разгону вяжет влажные узлы Событий давешних, запутывает нити, Сквозит по комнате – и в тёмные углы С избытком придури и прыти Разрозненные клочья прежних дней От глаз подальше судорожно прячет, И как понять, кому они нужней, И что же всё же это значит? — И вот, юродствуя, уходит от меня, — И утро смотрится порукой круговою, Тая видения и в отсветах огня Венец признания подняв над головою, — И что-то вроде бы струится за окном — Не то растраченные попусту мгновенья, Не то мерцание в тумане слюдяном Полузабытого забвенья, Не то вода проточная с горы, Ещё лепечущая что-то о вершине, Уже несущая ненужные дары, — И нет минувшего в помине, И нет возможности вернуться мне туда, Где жил я в сумраке бездомном, Покуда разные сменялись города В чередовании огромном, Безумном, обморочном, призрачном, хмельном, Неудержимом и желанном, Чтоб ныне думать мне в пристанище земном О чём-то горестном и странном. 15 мая 1993 «Страны разрушенной смятенные сыны…» Страны разрушенной смятенные сыны, Зачем вы стонете ночами, Томимы призраками смутными войны, С недогоревшими свечами Уже входящие в немыслимый провал, В такую бездну роковую, Где чудом выживший, по счастью, не бывал, — А ныне, в пору грозовую, Она заманивает вас к себе, зовёт Нутром распахнутым, предвестием обманным Приюта странного, где спящий проплывёт В челне отринутом по заводям туманным, — И нет ни встреч ему, ни редких огоньков, Ни плеска лёгкого под вёслами тугими Волны, направившейся к берегу, – таков Сей путь, где вряд ли спросят имя, Окликнут нехотя, устало приведут К давно желанному ночлегу, К теплу неловкому, – кого, скажите, ждут Там, где раздолье только снегу, Где только холоду бродить не привыкать Да пустоту ловить рыбацкой рваной сетью, Где на руинах лиху потакать Негоже уходящему столетью? 30 сентября 1993 «Взглянуть успел и молча побрести…» Взглянуть успел и молча побрести Куда-то к воинству густому Листвы расплёснутой, – и некому нести Свою постылую истому, Сродни усталости, а может, и тоске, По крайней мере – пребыванью В краю, где звук уже висит на волоске, — И нету, кажется, пристойного названья Ни чувству этому, что тычется в туман С неумолимостью слепою Луча, выхватывая щебень да саман Меж глиной сизою и порослью скупою, Ни слову этому, что пробует привстать И заглянуть в нутро глухое Немого утра, коему под стать Лишь обещание сухое Каких-то дремлющих пока что перемен В трясине тлена и обмана, В пучине хаоса, – но что, скажи, взамен? — Труха табачная, что разом из кармана На камни вытряхнул я? стынущий чаёк? Щепотка тающая соли? Разруха рыхлая, свой каверзный паёк От всех таящая? встающий поневоле Вопрос растерянный: откуда? – и ответ: Оттуда, где закончилась малина, — И лето сгинуло, и рая больше нет, Хоть серебрится дикая маслина И хорохорится остывшая вода, Неведомое празднуя везенье, — Иду насупившись – наверное, туда, Где есть участие – а может, и спасенье. 10 октября 1993 «День к хандре незаметно привык…» День к хандре незаметно привык, В доме слишком просторно, — Дерева, разветвясь непокорно, Не срываясь на крик, Издают остывающий звук, Что-то вроде напева, Наклоняясь то вправо, то влево Вслед за ветром – и вдруг Заслоняясь листвой От неряшливой мороси, рея Как во сне – и мгновенно старея, Примирённо качнув головой. Так и хочется встать На котурнах простора, Отодвинуть нависшую штору, Второпях пролистать Чью-то книгу – не всё ли равно, Чью конкретно? – звучанье валторны, Как всегда, непритворно, Проникает в окно, Разойдясь по низам, Заполняет округу Наподобье недуга — И смотреть непривычно глазам На небрежную мглу, На прибрежную эту пустыню, Где и ты поселился отныне, Где игла на полу Завалялась, блеснув остриём И ушко подставляя Для невидимой нити – такая Прошивает, скользя, окоём, С узелками примет Оставляя лоскут недошитым, Чтоб от взглядов не скрытым Был пробел – а за ним и просвет. 18 октября 1994 |
