Юлий увидел, что другие центурионы одобрительно кивнули. Тело Секста Фронтиния было предано огню накануне вечером. Мимо его погребального костра, чеканя шаг, маршем прошли обе тунгрийские когорты, а также представители когорты легиона во главе с притихшим Беллетором. Тем не менее алтарь был традиционной формой увековечивания памяти павшего в бою офицера, тем более офицера, любимого своими подчиненными. Юлий знал: недостатка в пожертвованиях на оплату труда каменотесов не будет.

– Теперь, братья, нам предстоит обсудить более серьезный вопрос, – продолжил он. – А именно, кто займет место примипила Фронтиния. Хотя трибун назначил меня, я не…

Его перебил грубоватый бас:

– Примипилом должен быть ты, Юлий! Нам даже не нужно голосовать по этому поводу.

– Тит… – Юлий не договорил, так как еще один центурион по имени Отон покачал головой и тоже перебил его:

– Ты, и только ты, Юлий. Это наше единодушное мнение. И не выводи меня из себя своим упрямством. Иначе я буду вынужден вправить тебе мозги.

Почти избранный примипил посмотрел на остальных центурионов. Все семеро дружно закивали.

– Даже ты, Дубн? – обратился Юлий к своему товарищу. – Раньше, помнится, ты заявлял, что я-де не гожусь командовать центурией легиона, не говоря уже о настоящих бойцах.

В ответ Дубн расплылся в улыбке:

– Так это было давно, когда я был вынужден таскать шест, чтобы вместо тебя гонять им солдат. До того, как мы с тобой начали служить бок о бок. И теперь я скажу, что ты годен.

Марк Трибул поднял руку:

– Могу я вставить слово, брат?

Юлий вопросительно посмотрел на него и с улыбкой закатил глаза к потолку.

– Эх, жаль мне не попался по дороге сюда Морбан! Я бы поставил деньги на то, что мне прочтет лекцию самый образованный из нас. Клянусь, я бы в два счета разбогател. Ладно, давай, но только покороче.

Марк ответил ему улыбкой.

– Твои собратья, Юлий, высказывают очевидную истину. Примипилом должен быть ты. У Дубна, Целия и меня еще слишком мало нужного вещества меж ушей. – Услышав эти слова, центурионы постарше согласно закивали. – У Отона, Милона и Клодия оно уже слишком затвердело. – Трибул сделал вид, что не слышит их добродушного ворчания, и стал рассуждать дальше: – Что же касается Тита…

Юлий обернулся к Марку и, чуть пригнувшись, вопросительно посмотрел ему в глаза.

– Да, брат мой. Я весь внимание. Ты что-то про уши?

Трибул сделал вид, что не заметил иронии.

– Да, в этом смысле Тит был бы катастрофой для всех нас. Говорят, он любитель ушей.

Юлий кивнул. Остальные центурионы принялись перешептываться, явно озадаченные тем, что их товарищ даже не оскорбился. Марк тем временем продолжил:

– Примипил Фронтиний выбрал тебя на свое место на случай, если ему придется пасть в бою. Такова была его воля. И ни один из нас не посмеет оспорить его решение.

Обведя центурионов едва ли не умоляющим взглядом, Юлий еще раз уточнил:

– Вы уверены?

– Разрази тебя гром, примипил, принимай свой гребаный меч, и мы все по этому поводу выпьем! – раздраженно воскликнул Клодий.

Юлий нехотя кивнул:

– Уговорил, брат Барсук. Но прежде, чем мы снова наполним чаши вином и воздадим славу подвигам нашего павшего брата, мы должны заполнить освободившееся место в нашем братстве. Если я, как вы требуете от меня, возьму на себя командование первой центурией, моя нынешняя пятая остается без командира. Мое решение по этому поводу таково. Исполняющий обязанности центуриона Кадир примет командование девятой центурией, а центурион Корв возьмет на себя командование пятой. И смотри, не давай им спуску, щенок. Там есть кое-кто, за кем нужен глаз да глаз.

Все дружно закивали.

– А теперь, думаю, нам есть смысл допить остаток вкусного галльского вина, которое Петр продавал нам, когда был обыкновенным торговцем, – закончил Юлий свою речь.

Центурионы снова налили в чаши вина, и комната опять наполнилась разговорами. Юлий подошел к окну и устремил взгляд на восточные городские ворота. Молча посмотрев на своего нового начальника, Марк перешел комнату и встал с ним рядом.

– Для того, кто только что достиг пика своей карьеры, у тебя не слишком веселый вид.

В окно казармы лился яркий солнечный свет. Юлий ответил другу, не отрывая глаз от ворот:

– Не знаю, потяну ли я. Пятнадцать лет я мечтал об этом дне, и вот теперь, когда он настал…

Марк похлопал его по плечу:

– Твоя жизнь изменилась, хотя и не так, как ты того ожидал. За последний год ты видел столько сражений, сколько другие не видят за двадцать пять лет. Ты терял друзей. Павшими, ранеными. И вот теперь, когда тебе предстоит возложить на себя нелегкую ношу ответственности, командуя первой центурией, ты вынужден еще и взять на себя заботу о женщине, которую, как тебе казалось, ты больше никогда не увидишь. – Центурион замолчал, ожидая, что Юлий скажет в ответ, но тот лишь кивнул в знак согласия. – В таком случае хочу напомнить тебе один наш разговор в бане несколько дней назад. Ты сказал, что моя первейшая ответственность – это семья. И теперь я дам тот же самый совет тебе. С той разницей, что твоя семья – это наша когорта. И нравится тебе это или нет, теперь ты всем нам отец. Как по-твоему, почему мы все с такой готовностью согласились передать тебе меч примипила? Эти люди пройдут ради тебя сквозь огонь и воду, они будут сражаться бок о бок с тобой, а если будет нужно, то и погибнут рядом с тобой, но вести их вперед должен ты. Ты должен вселять в них уверенность, что через какое бы дерьмо нам ни предстояло бы пройти, мы выйдем из него победителями. И если твоя женщина этого не понимает, значит, она не настолько умна, как я думал. Так что хватит хмурить брови, и возвращайся к своим братьям, примипил. Говоря твоими же словами – сделай это ради них, если не ради меня.

Юлий улыбнулся Марку, глубоко вздохнул и, подняв чашу, чтобы ему снова ее наполнили, вновь повернулся к остальным.

– Дельный совет, центурион. Только не надо теперь смотреть на меня снизу вверх. И заранее предупреждаю: пусть Дубн только попробует украсть мой… – Юлий не договорил и обвел глазами комнату. – Дубн? – Он снова огляделся по сторонам, и в его глазах мелькнула догадка. – Ну ты и мерзавец, Дубн! Где мой чертов жезл?!

Постоянные читатели цикла «Империя», наверное, теперь уже поняли, почему я выбрал именно эту эпоху в качестве фона для моих историй. На самом деле первая причина выбора была предельно простой – тогда произошло восстание в Британии, в котором погиб римский полководец, и север провинции погрузился в хаос, а это неплохо вписывалось в задуманный мною сюжет. А дальнейшее изучение вопроса довольно скоро обнаружило возможности эпохи, ведь с 182 по 211 год нашей эры почти беспрестанно происходили те или иные столкновения. Например:

• кульминационный 193 год, «год пяти императоров» (69 год со своими жалкими четырьмя правителями просто отдыхает);

• затяжная кровавая гражданская война, затеянная тремя персонажами, которых мы вскоре увидим взбирающимися по иерархической лестнице к императорской власти;

• великолепное (для тех, конечно, кто в нем не участвовал) двухдневное сражение при Лугдуне в 197 году;

• череда военных кампаний Септимия Севера по всей империи, длившаяся до 211 года;

• и растущая по мере их взросления вражда между сыновьями Севера.

В общем, вполне очевидно, что на долю Марка Валерия Аквилы (никакой связи с «Орлом Девятого легиона» [36]) в течение следующих двадцати пяти лет истории выпадет немало сражений, и не всегда на стороне победителей.

Как же обстояли дела в империи в 183 году? В целом довольно нестабильно. Многие исследователи уверенно возлагают ответственность за начало упадка на молодого императора Коммода, чей приход к власти после смерти его отца Марка Аврелия в 180 году и поспешный отказ от войн с северогерманскими племенами положили начало ряду неудач Римской империи, что ярко показано в фильме «Гладиатор» [37]. Тогда период «пяти хороших императоров» (Нерва, Траян, Адриан, Антонин Пий и Марк Аврелий) подошел к концу и принцип выдвижения в цезари наиболее достойного кандидата сменился наследственным принципом, который, как это доказано множеством случаев, не сулит ничего хорошего. И все-таки на самом деле семена катастрофы были посеяны за пятнадцать лет до того – когда солдаты, возвращающиеся из восточного похода под предводительством Луция Вера, занесли в империю заразу – предположительно, черную оспу.