– Ты прав, примипил. Но когда мы узнаем правду о том, что случилось, мы призовем преступников к ответу, и наказанием им будет смерть. Я обязательно посмотрю в глаза тем, кто осмелился посягнуть на беременную женщину. А ты, – он гневно ткнул пальцем в Беллетора, – в будущем постарайся не читать мне назиданий. И доведи до сведения своих солдат, что я приставил к лекарю личную охрану, четверых ветеранов, которые не будут отходить от нее ни на шаг. Кое-кто из них в свое время встал на ноги после ранения благодаря ее умениям и заботе. Я сказал им, что они имеют право действовать на свое усмотрение по отношению к любому, от кого, по их мнению, исходит угроза. И любой, кто посмеет приблизиться к ней без должного уважения, рискует оказаться лицом к лицу с наконечниками их копий и далеко не дружескими взглядами.

С первыми лучами солнца они снова отправились в путь. Глаза у Марка были красными от недосыпа. После ночного переполоха он так и не уснул, хотя никаких таинственных звуков больше не раздавалось. Впрочем, он был готов поклясться, что явственно слышал первый звук.

– Там было что-то еще, помимо хруста веток, – заявил он. – Но я не могу сказать, что именно. Но на кабана это точно не было похоже.

Сказав это, центурион задумался. Между тем он и его товарищи медленно двигались вдоль тропы в сером утреннем свете. В конечном итоге он покачал головой и решил на время выбросить сомнения из головы. К тому моменту, когда солнце достигло зенита, они, по их прикидкам, покрыли расстояние в пять миль. Марк уже начал подумывать о том, чтобы сделать привал и подкрепиться, когда Араб нырнул под крону старого вяза и жестом поманил их к себе. Было понятно, что сделать это следовало бесшумно. Оставив недовольного Сила стеречь лошадей, центурионы молча приблизились к проводнику и, сев на корточки, подождали, когда тот заговорит. Подавшись вперед, Араб пальцем указал на тропу и прошептал:

– Я что-то слышал. Не громкий, но явно неестественный звук. Возможно, чей-то крик, но он донесся издалека, так что точно сказать не могу. Нам нужно оставить тропу и двинуться вперед лесом.

Юлий кивнул и шепотом отдал приказ:

– Всем обнажить мечи. Лес тут такой густой, что можно в два счета нарваться на неприятности. Марк, иди скажи Силу, чтобы тот отвел лошадей в укрытие и подождал нас там. Пусть паролем будем слово «Тунгрия». Если он услышит, что кто-то приближается к нему без пароля, он имеет полное право действовать по своему усмотрению. Если же мы сами попадем в беду, я бы предпочел, чтобы трибун узнал хотя бы что-нибудь, чем вообще ничего.

Трибул передал приказ Силу, и тот быстро увел лошадей и мула с тропы в лес. В самый последний момент он не удержался и прошептал на прощание:

– Не бойся, центурион, как только я услышу, как кто-то приближается ко мне без пароля, я не стану размышлять и секунды. А ты береги себя, приятель Корв, не давай себя в обиду всяким лесным свиньям, договорились?

Три центуриона и проводник двинулись рассредоточенной цепью вперед, стараясь не терять друг друга из виду, продираясь сквозь густой подлесок. Спустя несколько минут, когда первоначальный всплеск энергии начал иссякать, Марк поймал себя на том, что его бьет нервная дрожь. Осторожно двигаясь между деревьями и пробираясь через кустарник, он плотнее закутался в плащ. Тишину леса нарушили лишь шелест листьев и вздохи ветра.

Вскоре он потерял из вида Дубна, ближайшего к нему в их цепочке. В какой-то момент его друг бесшумно нырнул в лес. Сам же Трибул на миг задумался, глядя в сторону, а когда отвернулся от густого подлеска, оттуда выскочил кабан, который со всех ног бросился прочь по мягкой земле. В следующий миг вдогонку за кабаном выскочил человек с копьем в руке.

После часа дознания Сергий с кислым лицом докладывал обоим трибунам о результатах.

– Этот кинжал был украден вчера у легионера, чье имя на нем выгравировано, когда их контуберний был в наряде. Он доложил о пропаже еще вчера днем. Его центурион подтвердил. Судя по всему, кинжал был украден с некой целью, однако все это не дает возможности определить, кто же совершил это гнусное ночное нападение. Я взял на себя смелость пообещать, что того, кто поможет нам выйти на след преступников и схватить их, ждет вознаграждение. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что так случится. Вряд ли хотя бы один из солдат того контуберния нам что-то скажет. Если у них и есть какие-то соображения, сообщать их нам они вряд ли станут.

Рутилий Скавр отошел на другой конец комнаты. Дойдя до стены, он резко развернулся, а когда заговорил, голос его звучал сталью:

– Этого и следовало ожидать. Я лишен возможности установить личности преступников. Думаю, так и было задумано. Я не стану наказывать солдат, чья вина не доказана, но жажду возмездия буду носить в себе долго. Рано или поздно они допустят оплошность, которая выведет меня на них.

Префект Канин хмуро кивнул и, взяв кинжал со стола, пристально посмотрел на смертоносное лезвие.

– Полностью согласен с тобой, трибун. Так или иначе, но наказание найдет преступников.

Увидев перед собой римского офицера в полной боевой форме, человек с копьем остановился и в ужасе застыл на месте. Рот его раскрылся в крике – но крикнуть он так и не успел. Размахнувшись мечом, Марк одним аккуратным движением отсек его голову от тела, и та покатилась по земле. Обезглавленное тело пару секунд стояло, а затем, разбрызгивая фонтаном кровь, завалилось на бок. Где-то поблизости раздался крик на местном наречии. Трибул прижался к ближайшему дереву, и в следующий миг в лесу послышались мягкие шаги второго охотника. Когда этот второй, перекинув через плечо копье, показался из-за деревьев справа от него, Марк резко выбросил вперед правую ногу, сбивая его с ног. Охотник повалился на спину. Центурион прижал к его горлу меч и, глядя ему в глаза, приложил палец к губам. Ощущая холодное острие, готовое в любой момент впиться ему в горло, поверженный противник сглотнул комок и застыл недвижимо. Тем временем к Марку уже подошли Араб и два других центуриона.

– Убей его! – крикнул проводник.

Юлий выбросил вперед руку, даже не глядя на Араба, не обращая внимания на его длинный нож. Крепко схватив проводника за горло, он прошипел уголком рта:

– Убери нож, пока я не отнял его у тебя!

Араб пристально посмотрел на него. Его побелевшие пальцы по-прежнему сжимали рукоятку ножа. Впрочем, уже в следующий миг он понял, что острие меча Дубна нацелено в его обнаженную подмышку. Великан наклонился ниже и прижал острие к его телу. Крови не было, но было больно.

– Делай, как тебе велено, иначе закончишь свою жизнь в качестве угощения для кабанов, которых ты, похоже, так любишь.

Проводник медленно опустил нож и, нехотя сунув его назад в ножны, отступил от испуганного пленника. Лицо его было перекошено ненавистью и отвращением.

– Он один из них.

Юлий кровожадно усмехнулся:

– Ты хочешь сказать, что перед нами бандит?

Не сводя с пленника глаз, Араб кивнул. Когда же он заговорил, голос его был ледяным, как и его взгляд:

– Он один из тех, что убили мою жену и сына. Отдайте его мне!

Юлий покачал головой и предостерегающе посмотрел на проводника.

– Нет. По крайней мере, пока нет. Сначала я хочу знать, что он здесь делает, а уж потом ты можешь отомстить ему. И прежде чем мы начнем, я бы хотел знать еще одну вещь.

Вогнав меч в мягкую землю, Юлий наклонился, крепко взял пленника за рукав, а затем вытащил кинжал и одним отточенным движением разрезал грубую ткань. Посмотрев на обнажившуюся плоть, он медленно покачал головой.