– И что это у нас здесь, а? Кто этот проказник?

Острием кинжала Юлий постучал по плечу пленника, указывая на грубо сделанную татуировку – опознавательный номер подразделения, точно такой же, какой был на левой руке у него самого и у Дубна. Дубн нагнулся, пару секунд смотрел на татуировку и, наконец, осклабился.

– Что я вижу! Вторая когорта треверов! Выходит, ты говоришь на латыни! Так что хватит придуриваться и изображать из себя немого!

Бандит посмотрел на могучего центуриона со страхом, смешанным с ненавистью. Юлий снова кончиком кинжала потыкал в татуировку.

– Это также означает, что тебе отлично известно, какое наказание полагается за убийство префекта. Думаю, этого стоит взять вместе с нами в Тунгрорум. Пусть им займется трибунал, как вы на это смотрите? – Он повернулся к проводнику. – Префект сказал нам, что твоя семья пропала без вести около года назад. Это так?

Не сводя глаз с пленника, проводник нехотя кивнул.

– Эти парни подняли мятеж лишь прошлой осенью. Так что можешь отложить месть до лучших времен. Он не причастен к тому, что случилось с ними. Я по-прежнему хочу знать, где расположен лагерь, поэтому ты и мои товарищи, – Юлий указал на Дубна, – можете отправляться дальше на его поиски, а мы с Марком останемся здесь и мило побеседуем с нашим новым другом.

Дубн мощной ручищей обнял проводника за плечи и повел его прочь от пленника.

– Наверняка до лагеря уже недалеко. Мы с тобой прогуляемся до него, а эти двое тем временем постерегут пленника. Так ты идешь со мной или собрался и дальше глазеть на него?

Смерив пленного бандита на прощание полным ненависти взглядом, Араб зашагал прочь.

– Следуй за мной, – тихо сказал он Дубну, – я знаю эту местность так же хорошо, как знал тело мой жены, до того как они отняли ее у меня.

С этими словами он бесшумно исчез в лесной чаще.

Юлий подмигнул Марку, и они вместе проводили глазами Дубна – с боевым топором наготове тот двинулся следом за Арабом. Когда он исчез из вида, Юлий снова повернулся к поверженному бандиту.

– Итак, вторая когорта треверов. Теперь нам никто не мешает. Этот тощий недоросток больше не хватается за нож, мечтая вогнать его тебе в горло. Думаю, мы можем побеседовать, как цивилизованные люди. Только давай сразу договоримся. Или ты быстро и честно отвечаешь на мои вопросы – так, чтобы я не заподозрил, что ты пытаешься меня обмануть, или же я буду вынужден потихоньку срезать с тебя куски мяса. Начать можно вот с этого, – он быстрым движением схватил бандита за ухо и поднес к тому месту, где ухо соединялось с черепом, холодное, острое лезвие. – В свое время ты…

Бандит беспомощно закатил глаза.

– Что ты хочешь знать?

Марк опустился рядом с ним на корточки и с притворной грустью покачал головой.

– Что мы хотим знать? Разве это не понятно? Мы хотим знать все.

Дубн и Араб бесшумно двигались по лесу. Прокладывая себе путь среди солнечных лучей, пронзавших зеленый свод над его головой, центурион тихо выругался. Солнечный зайчик, отскочивший от металла, мог в два счета выдать их с головой. Проводник, похоже, успокоился и больше не злился за то, что ему не дали выместить свой гнев на пленнике. Он вел Дубна за собой, внимательно всматриваясь в лесную чащу, чтобы их передвижение по лесу осталось никем не замеченным.

Центурион улыбнулся себе, подумав о том, что Юлий наверняка производил бы вдвое больше шума, чем они с Арабом, вместе взятые. Впрочем, в следующий миг улыбка исчезла с его лица, а нос уловил гнилостный запашок. Он шепнул об этом своему спутнику и кивком указал в ту сторону, откуда исходил запах. Проводник осторожно приблизился к нему и еле слышно сказал ему на ухо:

– Думаю, до лагеря уже близко. У них есть привычка использовать клетки, чтобы отпугивать охотников, если те случайно забредут в их владения. Я как-то раз уже обнаружил их, после того как бандиты оставили лагерь.

Дубн покачал головой, плохо понимая, что тот хочет ему сказать. Но Араб лишь прижал палец к губам и, с предельной осторожностью передвигая ноги, двинулся дальше по густому подлеску. Время от времени он останавливался, проверяя, не наблюдает ли кто за ними, и лишь затем пересекал даже самый малый просвет в густой листве.

На вершине невысокого холма Дубн понял, что Араб имел в виду несколько минут назад, говоря о клетках. Посреди густой растительности его взгляду предстали мощные сучья, поставленные вертикально и переплетенные толстыми полосками коры, в просветы между которыми можно было и выглянуть, и заглянуть. Вся конструкция удерживалась вертикально за счет зарытых в землю колышков, каждый толщиной с большой палец руки. Дубн посмотрел на конструкцию. Он уже понял, что там внутри.

– Неужели и вправду…

Араб повернулся к своему спутнику и, увидев выражение ужаса на его лице, мрачно кивнул, после чего шепнул ему на ухо:

– А чего еще ты ожидал? Обдурон понимает силу страха, как для своих, так и для нас, коли на то пошло. А пока – вперед!

Проводник повел центуриона к клетке. С каждым шагом зловоние ощущалось все сильнее. Наконец они приблизились на расстояние, позволявшее заглянуть внутрь, и Дубн едва не задохнулся от омерзения, несмотря на весь свой боевой опыт, на виденные им раны и брошенные на поле боя тела.

Труп сидел, привалившись спиной к перекладинам. Его незрячие глаза были устремлены прямо на Дубна. В открытых частях тела копошились черви. При виде этого отвратительного зрелища центуриона едва не вырвало, а когда он усилием воли подавил позывы, Араб мрачно шепнул ему:

– Судьба этого человека – предостережение всем, и его соплеменникам, и чужакам. Если нас поймают на подступах к лагерю, нас обоих ждет то же самое.

Он внимательно посмотрел на Дубна, как будто ждал, что тот попятится назад. Но центурион лишь кивнул и жестом указал на землю у них под ногами.

Галл пожал плечами, отвернулся от клетки, низко пригнулся, сложившись едва ли не вдвое, и с предельной осторожностью снова двинулся вперед. Вскоре он поднес руку к уху.

– Слышишь?

Дубн прислушался, стараясь уловить какие-либо иные звуки, кроме шелеста листьев. Вскоре до него донеслись голоса. Слов было невозможно разобрать, зато тон голосов был вполне понятен. Центурион кивнул проводнику и жестом велел ему оставаться на месте. Затем сам он лег на живот и медленно пополз в сторону голосов, избегая производить даже малейший шорох, чтобы не выдать свое присутствие. Между тем голоса звучали все ближе – какие-то люди разговаривали, не опасаясь, что их услышат. Вскоре Дубн уже различал отдельные слова. Он снова остановился и прислушался. Похоже, теперь их разделяло шагов двадцать-тридцать, но понять, о чем они говорят, все равно было трудно. Поглубже вздохнув, римлянин снова пополз вперед – на этот раз так медленно, чтобы его совсем не было слышно. На какой-то миг ветер в кронах деревьев над его головой стих, и голоса зазвучали громко и отчетливо.

– …а я говорю вам, что им нас здесь никогда не поймать. Уж он об этом позаботится. Он поведет их окружным путем, и даже если они обнаружат переправу, на холме мы будем в безопасности. Ведь им потребуется время, чтобы переправиться через реку и приготовиться к схватке. Да и вообще, нет такой когорты, которая выбила бы нас с наших позиций, не имея поддержки со стороны артиллерии. У легиона же нет даже баллисты! Им явно не доверяют тяжелое снаряжение.

Собеседник говорившего усмехнулся:

– Тоже мне, нашелся знаток армейских порядков!

Дубн кивнул. Он уже догадался, что первый незнакомец – это еще один дезертир из когорты Треверов. Его ответ прозвучал спокойно, хотя Дубну показалось, будто он уловил в голосе мужчины резкие нотки, как будто комментарий второго пришелся ему не по душе.

– Может, да, а может, и нет – тебе виднее. Но он наверняка предупредит нас о возможной атаке. Им же никогда не догадаться, что он…