– Нет. Трибун Беллетор считает нецелесообразным использование любого оружия, кроме служебного. А у тебя?

– Тоже нет. Все наши лучники собраны в одной центурии. Я посмотрю, что можно сделать, пока я нахожусь внутри стен. Есть у меня одна идея, которая, надеюсь, поможет нам какое-то время сдерживать Обдурона, хотя, если честно, идея довольно сомнительная. Было бы неплохо, если бы ты к моему возвращению развел костер и приготовил несколько факелов. Там на телеге их целая груда.

Сказав это, Юлий повернулся и машинально потрогал кинжал на поясе. Сергий положил ему на плечо руку.

– Погоди. Стоит тебе выйти из этих ворот, как красная туника сразу же бросится в глаза, как конский член. – Эй, ты! – Он ткнул пальцем в одного из солдат, такого же мощного сложения, что и центурион. – Снимай доспехи и обменяйся с центурионом туниками!

Легионеру хватило одного взгляда на Сергия, чтобы положить оружие и жестом подозвать товарищей, которые помогли расстегнуть ремни на кольчуге. Юлий кивнул, после чего снова расстегнул на себе ремень и стащил тунику, обнажив мускулистое тело.

– Спасибо, товарищ. Не тот цвет – это еще одна мелочь, которая хотя бы на секунду собьет с толку того, кто попробует следить за мной. – Он подмигнул солдату, снимавшему с себя оружие и доспехи. – Моя с утра была чистой и вроде как не успела провонять потом. Твою я попытаюсь не заляпать кровью. Она с белой шерсти плохо отстирывается.

Юлий постучал рукояткой кинжала по южным воротам города. Удары получились звонкими – массивное дерево было сплошь в медных заклепках.

– Юлий, центурион первой тунгрийской когорты. Мне снова нужно в город. Откройте ворота, или вас ждут неприятные последствия!

Раздался скрип отодвигаемого засова. Дверь отворилась на тонкую щелку, в которую на Юлия посмотрел чей-то глаз.

– Одно дело – выпустить, и совсем другое – впустить. У нас есть приказ начальства никого не пускать… – заявил охранник.

Понимая, что, если ему откажутся открыть дверь, его задача в городе завершится, даже толком не начавшись, Юлий ударом ноги распахнул тяжелые створки. Вместе с ними назад отлетел и сам часовой. Быстро шагнув в образовавшийся проход, центурион переложил нож в левую руку, подхватил копье полетевшего на землю стражника и хмуро посмотрел на двух его товарищей, стоявших рядом.

– Теперь узнаете меня? У меня в городе личное дело, и вам лучше мне не мешать! – прикрикнул на них Юлий.

Один из солдат, одетый, как и его пострадавший товарищ, в форму городской стражи, поднял руки, всем своим видом давая понять, что сдается без боя. Второй же положил руку на рукоятку меча и медленно попятился назад. Пристально посмотрев на него, Юлий заметил на его руке татуировку.

– Подручный Петра, я не ошибся? Мне показалось, что кто-то похожий на тебя следил за нами, когда мы шагали из казарм. – Без всякого предупреждения центурион сделал стремительный выпад вперед, и бандит даже не успел вытащить до конца меч, когда острие копья пронзило ему грудину.

Вытащив копье из тела умирающего охранника, корчащегося и жадно хватающего ртом воздух на булыжной мостовой, Юлий замахнулся кинжалом на двух других стражников.

– Пора вам делать выбор, братцы. Если, вернувшись, я увижу рядом с воротами бандитов Петра, их ждут неприятности, но это, пожалуй, все. Если же вы меня предадите, то как только я разберусь с ними, настанет ваша очередь. И когда я возьмусь за вас, помяните мое слово – то, что сейчас произошло с ним, покажется детской забавой по сравнению с тем, что я сделаю с вами.

Улицы города были безлюдны. Похоже, его жители, зная, что армия ушла, сидели по домам и не высовывали носа, опасаясь насилия со стороны бандитов, которые и в иное время чувствовали себя хозяевами положения. Будь то головорезы Обдурона или Петра, жители города затаились, как мыши, хотя до заката оставался еще целый час.

Юлий осторожно вошел в лабиринт улиц в восточной части города. Он нарочно двигался к своей цели окольным путем, в надежде на то, что подручные Петра будут следить главным образом за западной его частью. Услышав голоса, доносившиеся из переулка всего в двадцати шагах слева от него, он нырнул в дверной проем и поднял копье, готовый в любой момент дать отпор противнику и мысленно ругая себя за то, что не взял меч.

– … похоже, что Петр упустил свой шанс захватить золото. Теперь эти ублюдки залегли на дно, – донеслись до него чьи-то слова. – Так что нужно действовать всем. Тот, кто их найдет, должен оповестить остальных и проследить, чтобы они не ушли снова, прежде чем остальные банды возьмут их в кольцо. Они хоть и солдаты, мы возьмем количеством. Так что им нас не одолеть. Если что, мы всегда можем выкурить их из убежища огнем. В общем, держите ухо востро и смотрите в оба. Тот, кто выведет меня на них, получит двойную долю.

Затаив дыхание, Юлий застыл в дверном проеме. Спустя пару секунд, даже не посмотрев в его сторону, мимо него прошли двое мужчин. Спасибо солдатской тунике – благодаря ей фигура в тусклом вечернем свете слилась с грязно-белой стеной. Центурион с облегчением выдохнул и пробормотал слова благодарности Коцидию. Как только бандиты скрылись из вида, он, держа наготове копье, снова шагнул на улицу и покачал головой. Как же ему повезло, что эти двое его не заметили!

– Ладно, отдохнул, теперь можно и дальше! – пробормотал он себе под нос.

Быстро двигаясь вдоль стен домов на темной стороне улицы, он прошел к «Синему вепрю», время от времени ныряя в дверные проемы, если ему казалось, что охотники за золотом где-то поблизости. Их голоса несколько раз эхом разносились по пустынным улицам. Впрочем, на счастье центуриона, их пути ни разу не пересеклись. Вскоре до лупанария осталось около сотни шагов. Юлий осторожно выглянул из-за угла и посмотрел на массивное здание, прикидывая, сколько времени у него уйдет, чтобы преодолеть расстояние до того места, которое он запомнил по своему предыдущему визиту. В следующее мгновение он сорвался с места. Цокая по мостовой подкованными железом подошвами, центурион быстро перебежал пустынную улицу к замаскированной под алтарь двери.

Откуда-то из-за угла, от главного входа в лупанарий, с каждым мгновением становясь все громче, доносился чей-то голос. Кто бы ни охранял вход, он явно оставил свой пост и решил проверить причину странного цоканья.

Сунув руку за небольшую статую, Юлий дрожащими пальцами, которые показались ему на удивление толстыми, вставил в скважину тяжелый ключ и, как и в первый раз, потянул его вправо, выдвигая из каменного паза массивную задвижку. Затем он налег плечом на замаскированную камнем дверь и толкнул ее внутрь. Дверь приоткрылась. Нырнув в узкий проход, Юлий повернулся, чтобы закрыть ее за собой. С тихим щелчком хорошо смазанный засов лег на свое место, и центурион замер, боясь выдать себя даже дыханием. В следующее мгновение голоса раздались уже совсем рядом, доносясь сквозь крошечные отверстия, просверленные в двери специально для этой цели.

– Я знаю, что я слышал, – говорил какой-то мужчина. – И эта свеча, которую я зажег для Ардуины, – она валяется на земле. Тут явно кто-то побывал, причем совсем недавно. Воск еще теплый. Иди внутрь и приведи оттуда еще людей.

Ему ответил другой голос, и Юлий тотчас узнал его хозяина, громилу по прозвищу Лысый.

– Если ты хочешь потревожить Плюху, когда он пользует главную сучку, что ж, давай, добро пожаловать! Все почему-то считают, что Пыр опаснее. Но я видел глаза Плюхи, когда тот готовится напасть. И отлично знаю, кто из этих двоих опаснее.

Губы Юлия растянулись в хищном оскале. Он повернулся и, неслышно ступая, начал подниматься по лестнице, ведущей в комнату Аннии.