Далее на следующем этапе или следующей картинке мы видим отдыхающего пастуха, рядом с которым праздно лежит веревка, а самого животного уже нет. Здесь различение субъекта и объекта, дуализм — все это окончательно исчезло. Путы коанов, узда жесткого тренинга больше уже не нужны. Этот этап соответствует даосскому идеалу недеяния, увэй или муи по-японски, а в терминах Дзэн это может соответствовать двум степеням сатори: кэнсё, первая ступень просветления, и, собственно, сатори.
Созерцание своей природы — это буквальный перевод слова кэнсё. Деятель Дзэн вступает в глубину саторического переживания и начинает созерцать полноту бытия как всеобщую слитность и единство. Очень часто кэнсё и сатори не различают и называют оба просветлением, хотя термин «просветление» не совсем корректен в принципе. Enlightment, или просветление, подразумевает как бы того, кто должен внести свет и просветлить. То есть некое высшее начало, которого в данной картине мира нет, скорее это можно перевести как понимание сердцем, что собственно и следует, если разобрать по элементам китайский иероглиф «у» или, по-японски, сатори.
Cледующая или восьмая ступень представлена картиной, на которой не изображено ничего — это всего лишь пустая окружность. Иными словами имеет место переживание всеединства, здесь исчезают вещи явленные, и единый мир предстает как пустота — шуньята. Эта ступень соответствует понятию нирваны или нэхан. В отличие от кратковременных пробуждений или просветлений кэнсё или сатори, которые длятся несколько секунд, иногда несколько минут, нирвана — это длящееся состояние, а иногда бесконечное. Обычно нирвану переводят как «угасание» или «освобождение». Есть очень распространенный перевод термина нирвана как «блаженная смерть», но это не совсем точно. Речь идет как раз не о смерти, а о бессмертии, которое может быть достигнуто именно в результате нирваны. В принципе нирвана может быть описана как одно из самых глубоких состояний сознания, при котором сознание как таковое угасает. Поэтому собственно говорить, что это состояние сознания как бы терминологически не вполне корректно. Это состояние не-сознания. Может быть, это состояние, в которое входят дзэнские мастера перед смертью, и которое является залогом их бессмертия. Поскольку, избавившись от сознания, но еще находясь в своей бренной оболочке, они как бы сбрасывают эту телесную оболочку, которая потом умирает и разрушается, а сознание остается или то, во что это сознание претворилось.
Иногда и бренная оболочки не разрушается. Известны отдельные случаи сохранности тела дзэанских монахов после смерти. Сейчас это очень популярная тема. В Китае существует несколько новонайденных мумий, а недавно (в Бурятии) даже не мумия, а вполне живое мягкое тело, пролежавшее в земле 75 лет в состоянии парабиоза, было извлечено на поверхность — случай совершенно исключительный. Для описания таких случаев термин «парабиоз» я предпочитаю термину «анабиоз». Известно, что тела индийских йогов, находящиеся в таком состоянии, должны быть выведены из него с помощью неких способов. И делать это должны другие люди, а не сам находящийся в этом состоянии человек. Секрет, видимо, был потерян. Так вот в данном случае вместо того, чтобы отнестись к найденному телу бережно и похоронить его снова, если уж не знают, как привести его в полностью ожившее состояние, его выставили на всеобщее обозрение. И при перепадах сибирской температуры до + 30 днем и — 40 ночью живое тело стало портиться, выпускать из себя влагу. Вообще, когда его перетаскивали, его умудрились поцарапать, и из царапины полилась кровь — спустя 75 лет! Однако спустя несколько месяцев тело стало испускать влагу, (это процесс, известный по само-мумификации китайских святых), сильно потеряло в весе и сейчас уже просто ссохлось. Вряд ли именно в эту оболочку сможет вернуться сознание, покинувшее это тело 75 лет назад. Безумно жалко, но что с этим поделать, ученых туда не слишком допускают. Сейчас это тело это выставлено в Иволгинском дацане в Бурятии.
Вернемся к нирване. Угасание сознания ведет к такому парабиотическому состоянию, когда исчезает сознание и его конструкт, то есть личность. Существует группа позднейших сутр Махаяны, которые традиционно считаются самыми последними по времени их создания и которые Будда, согласно традиции, наговорил непосредственно перед собственным впадением в нирвану, точнее не просто в нирвану, а в маха-паринирвану, что означает окончательную нирвану. Так вот в этих сутрах сказано, что в состоянии нирваны сознание или то, во что оно претворяется, уходит в мир Будды, буддадхату или в мир дхармы.
Я вернусь чуть позже к разговору о природе мира дхармы, а пока у нас осталось еще две картинки про укрощение буйвола: девятая и десятая.
Нирвана это не предел дзэнской практики, хотя почиталась таковым очень долго — в течение нескольких столетий первоначального Чань в Китае. Тем не менее, известны случаи, и не столь малочисленные, выхода мастеров из состояния нирваны и дальнейшего их функционирования в мире. Так вот, состояния, которые в десяти картинах приручения буйвола обозначаются девятой и десятой картинками, — эти состояния описываются как приятие красоты и блаженства мира. Девятое состояние — это состояние постнирваническое — открывает сознание приятию красоты мира и прокладывает дорогу художественному творчеству. Вот, кстати, почему практически все сколько-нибудь продвинутые дзэнские мастера, — художники в том или ином виде искусств. Для них это законная форма деятельности в их необычных состояниях сознания.
Десятая и последняя ступень называется «возвращением на базарную площадь». При этом состоянии полностью исчезает различение между духовным и телесным, между грехом и святостью. Все, как говорится, в одном и одно во всем. Исчезает необходимость в запретах и ограничениях, стены монастыря раздвигаются до границ мира, и эта картинка изображает божество довольства и счастья Хотэя, (Будай, по-китайски) — довольного, пьяного, с большим мешком, который на базарной площади беседует с послушником, передавая ему свое понимание мира. То есть это приятие мира как всеблагого без различения на низкое и высокое. Этой картинке соответствует популярное стихотворение 14-го века, которое я перевел и позволю себе его сейчас прочитать.
Голопузый и босоногий,
входит он на базар,
Перепачкан золою и грязью,
щерится он широко.
Не признает ни божеств, ни чертей,
не использует заклинаний
Прямо наставляет сухие ветви,
и ароматные цветы расцветают.
В том, как действовало это прямое наставление, собственно, и заключена суть дзэнской практики. Дзэн не есть что-то исключительное для буддизма. Это лишь наиболее полная разработка и кодификация того, что было заложено в изначальном индийском буддизме махаяны. В частности, состояние бодхисаттвы — милосердного предбудды — так же описывается десятью различными ступенями, или бхуми, или десятью этапами. Первый — это инсайт, желание встать на путь. Этапы со второго по седьмой — различные медитативные ступени с последовательным изменением состояния сознания. Третья группа — это восьмой — десятый этапы, когда учиться уже нечему, когда медитант сливается с дхармой, и такой бодхисаттва уподобляется облаку дхармы (дхармамега), щедро из себя изливает дхарму, подобно дождю.
***
Теперь попробуем поговорить о медитации и о том, что происходит с сознанием, с точки зрения западной дескрипции. Здесь я воспользуюсь описанием медитативного продвижения, которое предложил американский нейрофизиолог, психиатр и практик, сам более 30 лет практикующий дзэнскую медитацию, — Джеймс Остин (Austin). С точки зрения нейрофизиологии, дзэнская практика состоит из девяти (а не десяти) этапов. Первые четыре Остин определяет как обычное состояние сознания. То есть три начальных — это обычное состояние бодрствования, а четвертое — это две фазы сна, краткого и глубокого несинхронизированного сна. Таким образом, эти этапы уподобляются первым этапам приручения буйвола. Обычное состояние по Остину — это когда буйвола не видно, и когда — на втором и третьем этапах — мелькают неясно, как во сне, следы и кончик хвоста буйвола. А четвертый этап — это целеустремленная концентрация, что соответствует традиционной картинке и этапу упорного преследования буйвола.
