— Задохнется, — гоготнул Гуммо.
— Держи... Крепче, кретин...
— Сейчас, — Гуммо навел на юношу ствол и вдавил спуск. — Все равно задохнется. Листья вонючие — просто ужас.
— Ну, и зачем тратил заряд тогда?..
— Я немножко.
Камбетэ мучил девушку недолго. Через пару минут он кончил, выпустил тело, постоял отдуваясь, отошел.
— Хайде! — крикнул он в сторону капсулы. — Тебе ничего не останется!
— Ты, Кам, пару раз за глупые шутки уже висел на палке, — донесся насмешливый голос, — и, видно, без толку. Мне надо снять связь. Ты умеешь снимать связь? Тогда заткнись. Развлекайся. Если еще не забыл, как суют в девочек.
— Развлекайся, Гуммо, — хихикнул Камбетэ. — Твоя очередь. Нет, это просто праздник какой-то... Если, конечно, еще не забыл, как суют в девочек.
Он перехватил тело, придавил к корню, отгреб листья от лица, отбросил мокрые волосы, подоткнул кляп.
— Ты, Гуммо, убогий и криворукий, каких я не видел. Служил в Безопасности, а кляп втыкать как следует не научился? Ну-ка, покажи хрен! Он у тебя такой же кривой?
— Заткнись.
Гуммо опустил штаны. Девушка застонала снова, тихо, затем замолчала, отвернулась, спрятав лицо в гниющих листьях.
— Хочешь задохнуться? — Камбетэ вывернул голову. — Не получится... Гуммо, полегче... Мне ведь держать как-то надо.
Гуммо, пыхтя, отдуваясь, кончил так же быстро. Отступив на пару шагов и радостно оглядев облепленное листьями тело, он осмотрелся.
— Нет, просто подарок, — он подошел, хлопнул девушку по ягодицам. — Не сдохла еще? Как бревно.
Камбетэ оглядел остальных. Вторая лежала в трех шагах, так же молча, так же закрыв глаза. Третья сидела с другой стороны, спиной к стволу дерева. Она смотрела на скрюченное тело первой, на грязное задранное платье — в глазах сверкал ужас, по щекам текли слезы.
— Скучаешь? — хихикнул Камбетэ. — Ничего, потерпи немножко, минуток десять. Сейчас дядя Хайдег выдернет связь...
Он подошел к девушке, подергал-проверил, как связаны ноги, наклонил, откинул волосы, посмотрел, как связаны за спиной руки.
— И придет... Ай, тварь! Кора колючая, режет просто...
— Хрен не суй — все будет нормально.
— Заткнись, умник, — Камбетэ вернулся к телу. — Давай вторую.
— Погоди, давай передохнем пару минут.
— Натрудился? Хи-хи-хи.
— Натрудился. За три года первая дырка. Своя специфика, как понимаешь.
— Еще бы... Вспоминать теперь будешь долго. Ну! — Камбетэ подошел ко второй девушке, схватил за локти, подволок к первой. — Здесь светлее и веселее, — он кивнул на третью. — Девочка наша тоже скучать не будет.
— Что он там возится... Не дергайся, дура, — Гуммо ударил вторую, разодрал платье, отшвырнул в темноту. — Или думаешь убежать? Гы-гы-гы.
Он привалил ее к корню рядом с первой, согнул. Камбетэ второй раз сорвал трусики, ухватился за талию, навалился всем телом, вцепился ладонями в груди, стал мять и дергать. Девушка застонала.
— Насчет специфики это ты прав...
Он начал, грубо и глубоко. Девушка застонала громче. Гуммо держал недолго; Камбетэ кончил почти так же быстро и, отдуваясь, выпустил тело.
— Ты поосторожнее со своим хреном, мутант. Она сейчас трос разорвет. Нам-то оставь хоть кусок.
— У вас еще две, — Камбетэ перехватил дрожащие плечи, придавил к дереву. — Нет, ты прав — просто подарок. Какое мясо!
Гуммо начал еще грубее. Девушка стонала не переставая. Головой она билась о корень, с разодранного виска по лицу размазалась кровь.
— Заткнись! — Камбетэ остервенело ударил ее по затылку. — Что так воешь? Насилуют, что ли?
Гуммо наконец кончил, подтянул штаны, отошел, посмотрел. Вернулся, повернул окровавленную голову ботинком, обернулся к первой — та лежала не двигаясь.
— Ты, Кам, следующий раз все-таки осторожней, — Гуммо гоготнул, ударив в бедро, по которому текла кровь. — Мне больше живые нравятся.
— Успеешь, — Камбетэ поднялся с колен, толкнул тело ногой.
Затем обернулся к третьей девушке. Она по-прежнему сидела молча, не двигаясь. Слезы на щеках высохли; она не отрываясь смотрела на происходящее, в глазах горел злой ужас.
— Что он там возится?
Камбетэ подошел к девушке, присел на корточки, вцепился ладонями в грудь, через платье, стал лапать. Девушка вздрогнула, выпрямилась, посмотрела ему в глаза.
— Девочку ему захотелось... — Камбетэ отвел взгляд, убрал руки. — Девочки сейчас нарасхват. Можно и не дождаться. Нет, Гуммо, какое мясо!.. — он решительно задрал платье, стал лапать связанные бедра. — Эх ты, какая... Посмотри только, Гуммо. Я таких только на картинках и видел. И девочка. Хайде! — он вскочил, застегнул клапан, шагнул к капсуле. — Ты что там?
— Я сказал — десять минут, — донесся ответ.
— Десять минут уже прошло. Шевелись, а то ничего не останется. Гуммо уже на пределе — шляпа дымится, дым чуешь? — он вдохнул смрад от тлеющего костра.
Камбетэ, взрывая листья, направился к капсуле. Гуммо, застегнувшись тоже, пошел за ним.
— Ну как? — усмехнулся Хайдег, не оборачиваясь. — Не забыли еще? Куда у них там совать надо?
— Не ошиблись, не парься, — хихикнул Камбетэ. — Твоя по тебе исстрадалась. Все глазки проплакала. Иди скорее смотри, еще мокренькие.
— Нам крупно повезло, что они здесь упали, — Хайдег наконец обернулся и тронул рукой пульт связи. — С этой штукой мы будем в полном курсе. Кто, сколько, где, куда.
— Обычная туристическая ерунда?
— Это без разницы, Кам. Они все на стандартной схеме, и я знаю, как ее подкрутить.
— Ты у нас ловкий. Пять лет на Флоте прокис.
— Поэтому ты сейчас здесь, — отозвался Хайдег с усмешкой. — Суешь в живую девчонку, не гоняешь шкуру над унитазом, и так далее.
— Чего и так далее? Хи-хи-хи?
— Тебе это неизвестно? Насколько я знаю, известно, и вполне хорошо. Скажи спасибо, вообще, что здесь. На Флоте за такие дела... Больше не любят только когда дергаешь у своих.
— Ну, и что ты уже накопал? Со своей этой штукой?
— То, Камбетэ, что ящик с Особыми уже упал. Мятеж на каторге, Камбетэ, — это мятеж на каторге. Только про базу никто, кроме меня, не знает. Поэтому мы здесь, где нас искать будут в последнюю очередь. И вообще, трое — не восемнадцать, и это мой главный расчет.
— Только до твоей базы еще триста километров, — Камбетэ оглядел угрюмую стену леса. — А кислота на носу.
— У тебя есть свой маршрут, Кам? Что же ты раньше молчал? Можешь остаться здесь, — Хайдег отвернулся к пульту, вытащил блок связи, — и ждать кислоту в этой жестянке. Со скуки не сдохнешь. Если это ведро не растает, конечно... Вон у тебя целый гарем. Мы их тебе оставим. Только кормить чем будешь?
— Как чем, — осклабился Гуммо. — Всех пятерых!
— Заткнись, — оборвал Хайдег. — Они уже рядом — надо шевелить яйцами.
— Главное — жратву не забыть.
— Кам, как можно забыть жратву? Жратва для тебя, я понял, даже важнее дырки, куда можно присунуть.
— Такое невозможно!
— Заткнись, кретин. Ты, Хайде, тоже... Сам.
— Что сам? — Хайдег посмотрел на Камбетэ без выражения. — Ты про что?
— Я ничего.
Хайдег отвернулся, разблокировал замок панели, щелкнул фиксатором, подхватил блок связи, спрятал в ранец.
— Готово. Где моя ненаглядная? Где моя девочка?
Они вернулись к дереву.
— Не понял, — Хайдег остановился, оглядел корни, три тела, чадящий костер. — Что за дурацкие шутки? Где моя красивая? Где моя длинноногая?
— То есть как... — Камбетэ подошел к дереву, попинал ботинком толстый корень, у которого сидела третья девушка, взворошил листья. — Что за ерунда? Гуммо! — он обернулся. — Только что здесь была! Ты, кретин, связывал? Как ты связывал, кретин?
— Как я связывал? — Гуммо подскочил, ударил ногой в дерево. — Как обычно я связывал! Как...
— Заткнитесь вы, оба, — Хайдег подошел, присел, всмотрелся в острые складки коры. — Видишь?
— Ну-ка... — Гуммо присел рядом. — Перетерла, сволочь? Волокна, смотри.
— Да, еще и порезалась. Вот кровь, смотри.
