Через десять метров справа пришел разряд. Сухой треск рассыпался по серебру камня. На мгновение Леро с Кламматом оказались в центре мерцающей сферы. Противный, странно холодноватый запах раскаленного камня ударил волной, растворился в жгучем воздухе. Леро снова закашлялась.

— Клам!..

Кламмат дернул ее вперед, она чуть не упала, бросилась дальше. Через пять секунд они влетели в щель между камнями, рухнули в острые крошки.

— Ай... — Леро отдернула руку. — На мне места живого нет! Опять порезалась! Клам! Ну что такое! У меня ведь шрамов останется! Куча... — она заплакала, сдержалась, вытерла слезы.

— Леро, нам нужно спуститься хотя бы на четыреста метров.

— Ага... — она судорожно перевела дух. — Как горит... Просто порежешься — так не горит никогда... Клам, почему он не ударил еще раз? Пока мы бежали?

— Далеко.

— То есть?

— Карабин не разрядник, — Кламмат чуть стукнул прикладом в камень. — Разрядник просто бьет, с определенной силой, и все. Жмешь гашетку и лупишь, пока элемент живой. Карабин работает импульсом. Заряд нужно сначала накопить. А мгновенно этого не сделаешь. Физику никто не отменял. Зато бить можно далеко и сильно. С импульсом вообще работать эффективнее на порядок — и адресно, и можно дозировать, и вообще. Ну, ты уже знаешь.

— То есть... Или один раз далеко и сильно, или несколько раз рядом? За какое-то время?

— Да. Будь мы ближе, он бы нас тронул раз пять.

— Ага... Тогда я понимаю, почему ты выбрал именно здесь!

— Да. Максимальное удаление от точек огня. Притом, что статус моей группы питания пару ударов сглотнуть позволит — в крайнем случае. Отдышалась? Вперед.

Они протиснулись сквозь лабиринт камней и выскочили на площадку, за которой чернела небольшая пропасть. Кламмат свернул налево; они побежали, по-прежнему спускаясь все ниже. Когда до скальной подошвы осталось полсотни шагов, пришел новый разряд. Радиус активной защиты снова обволокся прозрачным белым огнем; странный тошнотворный запах снова ударил волной, растворился в холоде ночи.

— Все!.. — Леро упала на острую крошку. — Вот сейчас я уже умру, — она замерла, лицом в землю.

— Последний рывок, — Кламмат поднял ее за плечи, посадил спиной к камню. — Леро, сто метров. Здесь мы в экране. Сто метров — и мы наверху, снова.

— Дай мне таблетку.

— Вперед! — Кламмат выдернул ее из камней. Перед ними возник последний подъем. — Строго на этот камень! — он указал на огромный булыжник, который нависал впереди над плато как голова исполинского наблюдателя. — Десять шагов в сторону — и он бьет!

Леро, собрав последние силы и уже ничего не соображая, ринулась вверх. Наконец ад закончился. Она упала под камнем на четвереньки, и снова закашлялась. Перед глазами поплыли сверкающие круги — словно туманности рухнули с горящего неба и завращались так близко перед лицом, что их можно было потрогать. Кламмат поднял ее за плечи, откинул с лица волосы, вытер с губ кровь — она уже ничего не чувствовала.

— Еще немного, — только услышала она спокойный голос.

— Клам... Брось меня... Я все равно уже умираю... Внутри все горит, как... Брось...

— Леро, вперед. Все нормально, поверь, это все обратимо. Ну!..

Цепляясь за такелаж, Леро поднялась на ноги. Они пошли.

— Мы выше.

— Да.

— Теперь все.

— Нет.

— Почему.

— Потому что еще километр.

— А где косоглазый.

— Внизу.

Сколько они еще так прошли, Леро уже не соображала. Она только сообразила остановиться, когда Кламмат придержал ее за плечо и сказал:

— Они, кажется, поменялись комплектами. Обычная тактика, потом объясню... Второй, кто бы он ни был, впереди, в расселине. Держись за меня.

— И какой будет счет?..

Кламмат не ответил. Они прошли еще какое-то расстояние, и Леро, наконец, увидела по ту сторону скал ночной горизонт — они вышли в расселину. Едкий ветер ударил в лицо, взметнул волосы. Леро закашлялась, упала на колени — и тут произошел ужас. Камень под ногами поехал вниз. Леро вскочила, потеряла равновесие, снова упала, на четвереньки. Камень ссыпа́лся, Леро ехала вниз вместе с ним.

— Клам! — в ужасе закричала Леро.

— Держи! — Кламмат рванул с ранца черный цилиндр моста. — Хватай и...

— А-а-а! — раздался вопль за спиной Леро. — Ты, там наверху, стой и не дергайся! Или я твою девчонку поджарю, поджарю!

— Клам! Это тот косоглазый придурок!.. Который Корде!.. Он тут, рядом...

Леро замерла на четвереньках. Слезы закапали на холодный камень.

— Клам! Брось меня. Я все равно еле дышу. Убей их всех и уходи. А я все равно...

— Стой и не дергайся! Девчонка у меня в кресте! А ты иди сюда. Думала — все, да? Думала — все, убежала? Нет, моя славная, мы не кончили! Вставай и иди сюда, сука! Считаю до десяти и стреляю! Раз!.. Два!..

— Клам!.. Застрели меня. Я не хочу, чтобы он.

— Три!.. Четыре!..

— Клам, ну стреляй же! Стреляй! Они сейчас все здесь будут!

— Пять! Шесть!

Леро подняла голову. Кламмат стоял наверху, на террасе под нависшими скалами; его почти не было видно — блики по шлему и по полировке поверхностей — карабин, железки комбинезона, между которыми черная пустота — загадочный призрак в серебряном свете звезд.

— Кламмат, предатель! Стреляй!

— Семь! Восемь!

— Ты думаешь, он меня не убьет? Или ты думаешь, я пойду?

— Девя-а-а-а!..

Кламмат вскинул ствол. Вспыхнул разряд. И тут же за спиной Леро что-то тягуче хлопнуло. Желтоватый огонь высветил каждый камень, каждую трещину — на мгновение Леро ослепла. Из-за спины донеслась волна мягкого бархатного тепла. Леро вцепилась в лицо руками, съежилась, а когда, наконец, смогла распрямиться, рядом о камень, блеснув кольцами, стукнулась черная трубка моста.

— Хватай и наверх!

Леро вцепилась в темляк. Трубка потащила ее наверх. Сил не было никаких — Леро волоклась по камням как полупустой мешок. Боли она давно не чувствовала.

— Три экземпляра? — прошептала она, когда Кламмат вытянул ее на террасу. — Чуть не потеряла... — она протянула Кламмату арбалет.

— Уже два. Так что пока не теряй. Леро, держись! Еще далеко не конец.

* * *

— Ну, и что будем делать? — Камбетэ указал стволом за плечо, где, скрючившись под валуном, стонал, мычал и ругался Гуммо. — Мы ведь не будем ждать, пока он очнется?

— Кам, если шутки в сторону, — Хайдег обернулся, бросил взгляд на покрытого копотью Гуммо, — то будем.

— Надо было нам не меняться.

— Да, и теперь это бы ты тут лежал и дымился. Или ты думаешь, что ты не такой кретин, как Гуммо?

— Нет, конечно, — Камбетэ нервно хихикнул. — Играть в заложников, в такой ситуации?

— Ты, Кам, в такой ситуации не такого бы натворил, — Хайдег подошел к Гуммо, пнул ботинком. — Ты сразу бросился бы на девчонку, и получил локальный заряд.

— В такой ситуации? Я что, по-твоему, совсем...

— Да, Кам, да, родной. Гуммо, конечно, дегенерат, но у тебя-то на самом деле вместо мозгов — что оно там, в яйцах... Вспомнить хотя бы за что ты здесь оказался.

— Ну, и какая тут связь?

— Очнется, догонит — вернешь комплект. Мы, вообще-то, досюда дошли только потому, что поменялись. Он нас уже давно просчитал. Ладно, прощаю... А-пэ-о проходят на третьем курсе, тебе это уже неизвестно... Слушай, а ты ведь даже не сосунок! И еще мне тут что-то втуляешь? Ладно... Их нет. Спустились и спрятались. Мы пойдем круче, — он указал на северо-восток. — Там есть проход, который сверху не снимешь. Внизу между скалами. Он знать не может.

— Устроим милую встречу... Твари...

Они стояли на вершине отлогого спуска, сползавшего в туманную перспективу. Над предгорьями занималось мутно-желтое утро. Небо снова затягивалось облаками — они наползали с востока, принося тяжесть и оцепенение. С северной стороны цвет скальной стены был грязно-голубоватым. Россыпь камней, разбросанных насколько хватало глаз, была намного мощнее, чем с юга. Плотный каменный лабиринт застывшим морем стекал к подножью предгорий и растворялся между высоких каменных зубьев — они угадывались вдалеке, в мареве туманного утра. На всем протяжении северного горизонта, с запада до востока, больше ничего не было видно — стылое море излизанных ветром камней; желтовато-туманная даль, в которой рисуются конусы и пирамиды; сверху — гнетущий облачный панцирь.