Она даже не думала просто о том, что «надо спастись». Просто шагала за Кламматом, потому что он куда-то шел. Иногда поднимала глаза, бросала стекленеющий взор в бесконечную перспективу бурого леса, смотрела наверх, в сеть переплетенных крон — за которыми где-то вверху должно было быть небо, чистое перед очередным дождем, — снова смотрела под ноги.
Вдруг Кламмат нарушил вязкий режим дороги по бесконечным бревнам. Он мягко притормозил Леро, указывая стволом в болото. Леро сначала не поняла, на что Кламмат показывает. Бревно и бревно — таких тут сто миллионов; по такому же точно идем... Присмотревшись, однако, Леро оцепенела — бревно оказалось каким-то чудовищным крокодилом, длиной метров двенадцать, толщиной как самое толстое дерево, какое здесь она видела.
— Мамочка... — едва прошептала Леро. — Он ведь нас одной лапой...
— Пока мы вверху, бояться нечего, — кивнул Кламмат. — Он атакует все, что шевелится, но над поверхностью максимум — метр. Если не свалишься, все будет нормально.
— Мамочка... Он огромный — просто кошмар!
— Да, и реакция у него такая, что разорвет — не заметишь. И их тут немало. Крайняя осторожность, Леро! Они хорошо изучены, но не буду тебе рассказывать...
Они пошли дальше. Буквально через минуту Леро смогла представить, о чем не договорил Кламмат. Поскользнувшись в очередной раз, Леро упала так неудачно, что оказалась в отвратительной слизи почти по пояс. Чувствительность была снижена капсулой сильно — Леро не ощутила ни жжения кислоты, ни боли содранной на боку кожи, ни рези от троса, который вмиг натянулся, выдергивая обратно на ствол. Но — буквально через долю секунды! — туда, где только что была нога, обрушился такой удар, что ствол подбросило, и Кламмат с Леро едва на нем удержались. Леро даже не поняла, чем чудовищный аллигатор ударил.
— Бьет головой, — сказал Кламмат, — или хвостом. Сейчас головой — было ближе.
Леро стояла, не в силах сдвинуться с места.
— Осталось немного, — Кламмат взял ее за руку, сдвинул с места. — Идем медленней. Эта лужа кончается, — он указал вперед, где, уже не так далеко, стеной начинался лес. — Там будет еще одна, небольшая, а дальше до базы — наверх, и болота больше не будет. Там, правда, кое-что водится... Надеюсь, нам такое не попадется.
— Еще что такое... — Леро заплакала. — Мне уже все это кое-что так надоело... Я уже устала просто... Сейчас упаду, разревусь и никуда не пойду...
До «лужи» добрались без приключений. «Лужа» оказалась длинным узким болотом, какое можно было пересечь только натянув мост. Кламмат отстрелил фиксаторы; трубка моста замерла на струне троса.
— Я первый, — сказал Кламмат, взявшись за мост. — Слишком большой пролет для двоих, переходим по одиночке. Стой, жди, и даже ни шагу в сторону.
Он заскользил по тросу. Небо над полосой полотна простерлось матово-сиреневой гладью; глаза после сумрака леса никак не могли привыкнуть, на свет было больно смотреть, и это почему-то не прекращалось. Сощурившись, сквозь колючие слезы, Леро наблюдала за Кламматом, потеряв тот момент, когда призрак костюма растворился в грязно-буром фоне болот. Леро не поняла, сколько она простояла, как далеко мог удалиться Кламмат. От него остался только натянутый трос моста и струна ауксилларного троса, который вытягивался из бухты, там, в полумраке, где-то... Она не ощущала ни времени, ни расстояния.
Как вдруг горло сдавил чей-то локоть.
— Вот, сука, ты и попалась!..
Леро только сумела понять, что рука была в защитном костюме, а мерзкий дрожащий голос она уже раньше слышала. Она дернулась, пытаясь выдраться из-под локтя. Вцепившись в этот локоть руками, ей удалось проволочь незнакомца несколько метров — затем она рухнула в топь.
— Ах, ты сука!..
Она провалилась по пояс. Пытаясь по-прежнему отодрать руку от горла, она обернулась. В костюме, шлеме и стереомате — она все равно угадала этого косоглазого, который пытался ее захватить тогда ночью, на перевале. Она в отчаянии забилась, но цепкая жижа сковала, обволокла, обессилила.
— Ну куда же ты, моя славная, — прохрипел косоглазый и вцепился ей в шею второй рукой.
— Кламмат!.. — Леро сорвала голос, которого и так уже не было. — Кламмат, тут опять этот придурок!.. Кламмат, застрели меня, наконец!..
Услышал ли Кламмат, Леро не поняла — она даже не поняла, добрался он до конца или нет. Но вдруг ощутила, что «лужа» начинает потихоньку засасывать. Странное, непонятное ощущение — вроде как будто стоишь, в мерзкой каше по пояс, вроде ощущается дно... И вроде как будто висишь. И вроде уже не по пояс. Еще полминуты — и будет по грудь. Леро ощутила панику. Она отвернулась от косоглазого и стала выдираться как исступленная.
Косоглазый схватил Леро за грудь.
— Ах, ты хам! — взвизгнула Леро и треснула по стереомату ладонью.
И застыла. Метрах в трех за спиной косоглазого зависла огромная голова аллигатора. Голова застыла над жижей, устремив на Леро каменный взгляд.
— Мамочка... — прошептала Леро, отвернулась, дернулась прочь, из самых последних сил.
Через секунду за спиной раздался страшный удар. Что-то отвратительно чавкнуло, густой липкий воздух сотрясся. Хватка ладоней ослабла, Леро рванулась еще, сумела выдраться, отделиться на целый метр. Краем глаза она заметила что-то черное; затем поняла, что нечто дергает ее из болота, что в мерзкой жиже она по самую грудь, но трясина ослабляет хватку; Леро устремляется вверх, внизу раздается еще один ужасный глухой удар. Она повисает в воздухе, смотрит вниз, видит огромное бревно аллигатора, рядом обрубок тела — успевает увидеть, как тело погружается в топь, оставив на бурой поверхности черную кляксу крови.
— Леро, замри! — приказал Кламмат спокойно. — Большой пролет! Без резких движений... А то упадем оба, будет ему закуска. Веришь — не знаю, как оно еще держится.
Он тронул бухту ауксилларного троса, и Леро стала медленно подниматься. Она смотрела вниз, как застывший аллигатор медленно отдаляется — казалось, что он каменным взглядом смотрит ей вслед и вот-вот прыгнет. Бухта остановилась; аллигатор остался в четырех метрах. Кламмат тронул кольцо, они заскользили прочь. Они успели переместиться на двадцать метров, как дальний фиксатор просигнализировал и отвалился. Они полетели в болото; передний, однако, держался по-прежнему, и черный цилиндр, протащив их по топкой поверхности, выволок из трясины на корни.
— Нам повезло еще раз.
Кламмат щелкнул кольцом; дальний фиксатор приволок с собой огромный кусок древесины.
— Что оторвался не этот, — он освободил из ствола ближнюю спицу, подождал, пока трос соберется с обеих сторон, прицепил мост на место.
— Горит просто ужасно... — пробормотала Леро. — Пилюля твоя дурацкая опять не работает... — она сквозь слезы смотрела на ноги — на воспаленную, покрасневшую кожу. — Больно пошевелиться... — она едва повернула голову, посмотрела на Кламмата. — Сколько еще идти?..
— Теперь осталось немного, — Кламмат достал баллончик со своим вонючим составом. — Капсулы больше не дам. Я все-таки удивляюсь, что ты еще на ногах и что-то бормочешь.
— Видишь, я такая, как ты... Хотя бы внутри... Ай, дурак, убери!.. Итак все горит!.. Ты еще этой мерзостью мучишь... Столько меня протащил, а здесь, наконец, замучишь...
— Отдыхаем десять минут, — Кламмат спрятал баллончик. — Только не засыпай. А то опять приснится кошмар.
— Клам, не смешно... Вообще не смешно...
* * *
К подножью нагорья, которое Кламмат показывал от реки, вышли, когда день закончился, а на востоке на горизонте уже различалась угрюмая полоса очередного кислотного фронта. Свернули направо, на юг, и начали подниматься по склонам этой группы невысоких холмов. На западе, под оранжево-сиреневой полосой заката, чернел неострыми зубьями кряж, где они ночевали в пещере, трое суток назад; на севере под ногами стелился буро-сажевый в сумерках ковер лесных крон; на востоке, там, где должен был быть горизонт, размытый сейчас облачным валом, сверкали паутинки далеких молний.
