Торговец лежал на диване в тесной каюте, застланной коврами и заставленной сундуками. Похоже, что ему в самом деле нездоровилось.

   — Привет тебе, вазир, — сказал слабым голосом Валид, не вставая с постели. — Садись и слушай. Возвращаюсь в Аравию. К концу года будут у тебя арабские кони. Серебряный медальон получишь сейчас.

   — Так скоро?! — воскликнул удивлённый Беньовский.

   — Чему удивляешься? На шхуне меня всегда сопровождают два искусных ювелира. Видишь на столе небольшой сундучок? Открой его и возьми медальон.

Беньовский подошёл к столу. В руках он держал большую круглую бляху из тусклого, потемневшего серебра. Величиной она была с чайное блюдце.

   — Можно подумать, что ей добрая сотня лет, — сказал Морис Август, не скрывая своего восхищения. — Как это удалось так ловко сделать?

   — Секрет моих мастеров.

   — Сколько я тебе должен, купец?

   — Ничего ты мне не должен.

   — Как так?

   — В прошлый раз ты приобрёл у меня две дорогие, очень дорогие вещицы. Вот я и хочу поблагодарить тебя за такую покупку. Это мой тебе подарок. Для опытных мастеров работа оказалась пустяковой.

   — Спасибо, Валид. Не смею утомлять тебя. Поправляйся.

   — Постой. Хочу сообщить тебе грустную новость. Умер твой старый король. Теперь во Франции молодой король, говорят, внук старого.

   — Откуда тебе это известно?

   — Голландцы в Капстаде рассказали. Им эту новость недавно привезли моряки.

От Валида Беньовский узнал, что в последние недели французские суда из Капстада на Маврикий не выходили. Стало быть, о смерти короля в Порт-Луи ещё не могли знать.

Узнав неожиданную новость, Морис Август поспешил на берег. Забросил серебряный медальон, подарок Валида, в сундук. Не до него сейчас. Новое царствование, перемены в политике, пересмотр наследия, оставленного покойным королём. Что ожидает его, Беньовского? Он приказал Андреянову незамедлительно отыскать капитана Ковача и погрузился в тревожные мысли.

Итак, ушёл из жизни старый расточительный развратник Людовик XV. Королём стал его нелюбимый внук Людовик XVI. Говорят, он полная противоположность деду, скромный, мягкий человек, примерный семьянин, который всегда тяготился шумным блеском двора. Женат он на Марии-Антуанетте[53], дочери императрицы Марии-Терезии. Молодую королеву считают женщиной властной. Вероятно, она будет верховодить слабохарактерным мужем. Новое царствование — новые министры. Уйдут с политической арены его, Беньовского, добрые покровители — герцог д’Эгильон, граф де Бойн. Их попустительство расточительству покойного короля давно вызывало открытые протесты в обществе. Новое правительство, чтобы успокоить общественное мнение, начнёт с политики экономии. Пожалуй, урежет ассигнования на содержание экспедиционного корпуса, а то и вовсе отзовёт его. Беньовский допускал такую возможность и боялся этого.

Он принял решение немедленно отплыть в Порт-Луи на Маврикий, пока известие о смерти Людовика XV не дошло до губернатора. Узнав об этом, прижимистый Дюма непременно затормозит выплату Беньовскому оставшейся суммы, предусмотренной на нужды корпуса, или вовсе откажется её выплачивать. Теперь, мол, новый монарх, новые министры. Пусть подтвердят своё согласие на дальнейшие действия экспедиционного корпуса.

Ковачу Морис Август сообщил, что немедленно отплывает на Маврикий. Капитан остаётся командовать корпусом на время его отсутствия.

   — Почему такая спешка, пан Морис? — поинтересовался Ковач.

   — Старик Луи ушёл в мир иной. До Маврикия эта новость ещё не дошла.

   — Понимаю. У тебя есть причины спешить.

   — Вот именно. Хотел бы успеть выколотить из этого упрямца Дюма остаток причитающейся нам суммы. Что ожидает бедняжку Дюбарри?..

   — Что её может ожидать, Морис? Монастырь, а быть может, Бастилия. Говорят, молодой Людовик и его супруга Мария-Антуанетта люто ненавидели королевскую фаворитку.

   — Да хранит её Бог. Вызови, Ковач, шлюпку с фрегата, и пусть подымают паруса. Беру с собой Андреянова и Уфтюжанинова. А тебе дам напутствия.

Отплывая на Маврикий, Беньовский не знал, что губернатор Дюма уже отправил в Париж пространный донос на него. В нём приводились все компрометирующие командира корпуса факты, собранные Роше, а также показания корпусного казначея. В действительности казначей умер в госпитале Порт-Луи, не допрошенный людьми губернатора. Но покойному приписали свидетельства, которые могли бы сделать донос более весомым. Кто теперь проверит, что говорил перед кончиной бедняга?

Умирал старый король мучительно. Заразился страшной болезнью, оспой, от молодой девушки, присланной ему Дюбарри для очередных утех.

Покойного похоронили со всеми полагающимися королевскими почестями. Высший свет демонстрировал притворную скорбь. В народе говорили о Людовике XV с насмешливой иронией, открыто называли его старым развратником. Даже смерть его обернулась фарсом. С его внуком, вступившим на престол под именем Людовика XVI, связывали надежды на добрые перемены, реформы. Молодой король казался полной противоположностью своему деду. Утверждали, что Людовик XVI был мягким, добропорядочным человеком, примерным семьянином. Будучи наследным принцем, он держался в стороне от суеты двора. И это импонировало простым французам. К молодому королю обращались с петициями, требовали отставки всех прежних министров, примерного наказания казнокрадов и ждали перемен.

Созданный общественным мнением образ доброго Людовика был явно идеализирован и вряд ли совпадал с реальным историческим портретом. Покойный дед откровенно не любил внука, который не стал его подобием. Принца не посвящали в государственные дела, и поэтому он не приобрёл необходимого для будущего правителя опыта. На престоле он проявил себя человеком ленивым, безынициативным, трусоватым, смертельно боявшимся всяких новшеств. К тому же молодой король всецело поддался влиянию властной супруги, «австриячки», как называли её в народе, ставшей знаменем консервативных сил.

И всё же Людовик XVI, начинавший своё царствование, не был лишён природного ума и проницательности. Он понимал, что для успокоения общества необходимы какие-то перемены, если не перемены, то хотя бы политические манёвры. Для начала придётся пожертвовать непопулярными министрами деда, одного-двух осудить в назидание другим за казнокрадство. Члены парламента настаивают на немедленной отставке д’Эгильона, с которым давно конфликтуют. Прежде чем принять решение, король решил посоветоваться с супругой.

   — Мы взвалили на себя тяжёлое бремя власти и несём ответственность за страну перед Всевышним, — повёл речь король. — Страна имела основания быть недовольной предыдущим монархом и его министрами. От нас ждут добрых перемен.

   — Какие перемены вы имеете в виду, сир?

   — Прежде всего я хотел бы уволить в отставку всех старых министров.

   — И поступите разумно. Новый монарх вправе подбирать себе новых помощников.

   — Да будет так, дорогая. Завтра я приму отставку д’Эгильона и других. Парламент настаивает на предании герцога суду. С ним связаны многие злоупотребления.

   — А вот этого вы делать не должны.

   — Но почему?

   — Высшее дворянство — наша опора. Кто из высоких сановников не злоупотребляет своей властью? Не следует раздражать верных нам людей. Принимая отставку министров, не забудьте поблагодарить их за верную службу престолу.

   — Вы считаете, я должен так поступить?

   — Именно так, сир. Я прошла школу моей матушки, Марии-Терезии, и плохого совета вам не дам.

   — Пусть будет по-вашему. Давайте теперь решим судьбу этой шлюшки Дюбарри. Я бы предпочёл видеть её за решёткой Бастилии.

   — Фи, Луи! Как вы кровожадны.

   — Разве вы, мадам, не говорили мне не раз, что ненавидите эту выскочку?