– Эрасе ир ферасе? – спросил он.

«Сюда или отсюда?»

Келл чувствовал камень в кармане Лайлы, пока они вместе шли по улице.

В тот момент, когда Келл накрыл ладонь девушки своей и коснулся талисмана, ему нестерпимо захотелось отобрать камень. Казалось, все будет хорошо, если Келл сможет просто держать его в руках. Нелепое предположение. Пока камень существует, хорошо не будет. Но талисман все равно притягивал к себе, и Келл поежился, стараясь о нем не думать. Келл уводил Лайлу по улицам Красного Лондона прочь от шума – к «Рубиновым полям».

День рождения Рая будут праздновать весь день и всю ночь, причем большинство жителей и стражников соберутся на берегах реки и во дворце.

Келл почувствовал укол вины. Он тоже должен был участвовать в процессии и ехать в открытом экипаже вместе с королевской семьей, должен был поддразнивать брата и журить за то, как он упивался всеобщим вниманием.

Келл был уверен, что Рай будет дуться на него несколько недель. Но потом вспомнил, что, скорее всего, у него не будет возможности извиниться. Эта мысль резанула ножом по сердцу, хоть он и говорил себе, что не может поступить по-другому, что, когда настанет время, Лайла все объяснит. А Рай? Рай его простит.

Келл поднял воротник и опустил голову, но все равно чувствовал на себе чей-то взгляд, пока они петляли по улицам. Он постоянно оглядывался через плечо, не в силах отделаться от ощущения, что за ним кто-то идет. Разумеется, за ним шла только Лайла, которая смотрела на него все пристальнее с каждым шагом.

Ее явно что-то беспокоило, но она помалкивала, и Келл задумался, уж не выполняет ли она его приказ. Но когда, увидев двух королевских стражников с шлемами под мышкой, Келл свернул в ближайшую подворотню, Лайла наконец нарушила молчание.

– Вот скажи мне, Келл, – начала девушка, когда стражники прошли мимо. – Простолюдины обходятся с тобой как с аристократом, но при этом ты прячешься от стражников, словно вор. Так кто же ты на самом деле?

– Ни тот ни другой, – отмахнулся он.

Но Лайла не отставала.

– Ты что-то вроде доблестного разбойника? Эдакий Робин Гуд – герой для народа, но изгой для короны?

– Нет.

– Тебя за что-то разыскивают?

– Не совсем.

– Судя по моему опыту, – заметила Лайла, – человека либо разыскивают, либо нет. Зачем прятаться от стражников, если тебя не разыскивают?

– Потому что мне кажется, что они меня ищут.

– А зачем им тебя искать?

– Потому что я пропал.

Лайла замедлила шаг.

– Но какое им дело? – спросила она. – Ты кто вообще?

Келл повернулся к ней.

– Я же говорил тебе…

– Нет, – нахмурилась она. – Кто ты здесь? Кто ты для них?

Келл замялся. Он хотел лишь как можно быстрее пройти через город, взять предмет из Белого Лондона и вынести этот проклятый камень из своего мира. Но Лайла, похоже, не планировала двигаться дальше, пока он не ответит.

– Я принадлежу к королевской семье, – признался он.

За несколько часов знакомства с Лайлой он понял, что ее не так-то легко удивить, но после этих слов она даже глаза выпучила.

– Ты принц?!

– Нет, – твердо ответил Келл.

– Как тот красавчик в экипаже? Он твой брат?

– Его зовут Рай, и он не брат. – Келл поморщился. – Ну… не совсем.

– Значит, ты и есть черноглазый принц. Признаться, никогда бы не приняла тебя за…

– Я не принц, Лайла.

– Кажется, теперь я понимаю: ты надменный и…

– Я не…

– Но что член королевской семьи делает…

Келл порывисто прижал ее к кирпичной стене проулка.

– Я не из королевской семьи, – рявкнул он. – Я просто принадлежу к ней.

Лайла нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я их собственность, – сказал он, передернувшись от этих слов. – Королевская цацка. Понимаешь, я вырос во дворце, но это не мой дом. Меня воспитывали королевские особы, но это не мои кровные родственники. Я представляю для них ценность, и они держат меня при себе, но это не связано с родством.

Эти слова обжигали Келла. Он знал, что был несправедлив к королю и королеве, которые относились к нему с теплотой, почти с любовью, и к Раю, который всегда смотрел на него как на брата. Но это же правда, пусть и горькая. Несмотря на всю его и их заботу, он оставался фактически оружием и щитом. Он не принц. И не сын.

– Бедняжечка, – холодно процедила Лайла, отталкивая его. – Чего ты хочешь? Жалости? От меня ты ее не дождешься.

Келл стиснул челюсти.

– Я не…

– У тебя нет дома, но зато есть кров, – выпалила она. – У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, пусть и не любят, как родного. Возможно, у тебя нет всего, что ты хочешь, но бьюсь об заклад, у тебя есть все, что тебе может когда-нибудь понадобиться. И у тебя хватает наглости заявлять, что все это лишь откуп, потому что нет любви?!

– Я…

– Любовь не согреет, когда ты погибаешь от холода, Келл, – продолжала девушка. – И не спасет от голода или от ножа, который воткнули тебе в живот из-за пары монет. На любовь ничего не купишь, поэтому радуйся тому, что имеешь, и тем, кто у тебя есть: может, тебе чего-то и хочется, но зато ты ни в чем не нуждаешься.

Когда Лайла закончила, она тяжело дышала, глаза ее блестели, а щеки горели.

И тогда Келл впервые рассмотрел Лайлу – не ту, какой она хотела быть, а ту, какой она была на самом деле. Умная, но испуганная девушка, которая отчаянно пытается выжить. Видимо, она и замерзала, и голодала, и дралась… и почти наверняка убивала, цепляясь за свою жизнь и защищая ее, словно свечу на суровом ветру.

– Скажи что-нибудь, – с вызовом бросила она.

Келл сглотнул, сжал кулаки и посмотрел на нее в упор.

– Ты права.

После этого признания он почувствовал странную опустошенность, и в ту же минуту ему захотелось домой (ведь это был дом, которого не было у Лайлы). Захотелось, чтобы королева погладила его по щеке, а король похлопал по плечу. Захотелось обнять Рая, выпить за его день рождения и послушать его болтовню и смех.

Ему ужасно этого захотелось.

Но теперь это невозможно.

Он допустил ошибку – подверг их всех опасности – и должен ее исправить.

Ведь его долг – их защищать.

К тому же он любит их.

Лайла не сводила с него глаз, пытаясь найти в его словах какой-то подвох, но не находила.

– Ты права, – повторил Келл. – Прости. По сравнению с твоей жизнью моя, наверное, кажется райской…

– Не смей меня жалеть, волшебничек, – ощетинилась Лайла, сжав невесть как появившийся в руке нож: перепуганная уличная девчонка убежала, а ее место занял разбойник. Келл чуть улыбнулся. Из таких поединков Лайла всегда выходила победительницей, но он обрадовался, что девушка снова в форме. Келл отвел от нее взгляд и посмотрел в небо. Красные воды Айла отражались в низких тучах. Надвигалась гроза. Рай расстроится, ведь его раздражает все, что способно омрачить великолепие его имени.

– Пошли, – вздохнул Келл, – мы уже почти на месте.

Лайла спрятала клинок в ножны и пошла за ним: грома и молний у нее в глазах теперь поубавилось.

– Это место, куда мы идем, у него есть название?

– Ис Кир Айес, – ответил Келл. – «Рубиновые поля».

Он еще не говорил Лайле, что ее путешествие здесь и закончится – должно закончиться, ради его спокойствия и ее безопасности.

– Что ты надеешься там найти?

– Вещь, которая позволит нам попасть в Белый Лондон.

Он мысленно порылся в своей сокровищнице, прикидывая, что подойдет лучше всего.

– Хозяйка трактира – женщина по имени Фауна, – продолжил он. – Вы с ней должны отлично поладить.

– Почему это?

– Потому что вы обе…

Он собирался сказать «строптивые», но, свернув за угол, осекся и остановился.

– Это «Рубиновые поля»? – осторожно спросила из-за его плеча Лайла.

– Да, – тихо сказал Келл. – Точнее, они тут были.

Ничего не осталось, кроме золы и пепла.