– Не отпускай меня, – приказал Келл. Он освежил метку своей кровью и покрепче обнял Рая и Лайлу, надеясь, что дверь – и магия – окажутся достаточно сильными и они все вместе попадут в храм.

Святилище располагалось на окраине города, в излучине реки. Это каменное сооружение отличалось простым изяществом храма и благоговейной атмосферой. Мужчины и женщины приходили сюда изучать магию и поклоняться ей. Ученые и мастера всю жизнь стремились постичь сущность силы, ее первоисточник и установить с ней связь – понять стихию магии, которая пребывает во всем и одновременно нигде.

Ребенком Келл много времени проводил в святилище и во дворце. Келла учил и в то же время изучал мастер Тирен. Но с тех пор как Рай начал закатывать истерику после каждой отлучки Келла, настаивая, что тот не какой-то приемыш, а член королевской семьи, Антари только навещал своего наставника. Тирен же твердил, что для него всегда есть свободная комната. Поэтому Келл и сохранил на внутренней стене двери своей библиотеки очерченный кровью круг со вписанной в него буквой «Х».

Символ святилища.

И вот теперь он вместе с Лайлой, поддерживая окровавленного Рая, переместились из великолепного дворца, погруженного в хаос, в простую каменную келью.

Там горели свечи, а сама комната была тесной и скудно обставленной, но с высоким потолком. В святилище отвергалось все, что отвлекает внимание, и в личных кельях было лишь самое необходимое. Хотя Келла называли авеном, «блаженным», Тирен обходился с ним как с обычным студентом, за что Келл испытывал благодарность. Его комната ничем не отличалась от остальных: деревянный стол у стены, низкая койка у другой, а рядом тумбочка, где всегда горела неугасимая свеча. В комнате не было окон, только дверь, а воздух был прохладным, как в подземельях или склепах.

На каменном полу был выбит круг, а по его краю начертаны символы: усиливающее место для медитаций. Келл и Лайла оттащили Рая к койке, оставляя кровавый след, и как можно бережнее положили.

– Не отключайся, – твердил Келл. Прежде Рай спокойно отвечал «конечно», «хорошо», «как скажешь», но теперь он умолк и лишь неглубоко дышал.

Сколько раз Келл сказал «Ас Хасарис»? Он машинально твердил эти слова, уже не вдумываясь в их смысл, но Рай не поправлялся. Когда же подействует магия? Она ведь должна подействовать. Страх сжимал Келлу горло. Надо было взглянуть на оружие Астрид, обратить внимание на металл и метки на нем. Неужели она как-то блокировала его магию? Почему магия не действует?

– Не отключайся, – в который раз шепнул Келл. Рай перестал дышать. Его глаза закрылись, а челюсть отвисла.

– Келл, – тихо сказала Лайла. – По-моему, слишком поздно.

– Нет, – отрезал Келл, вцепившись в койку. – Не поздно. Магии нужно время. Ты не понимаешь, как она действует.

– Келл.

– Просто нужно время. – Келл обеими руками уперся в грудь брата, подавив всхлип. Та не поднималась и не опускалась. Келл не чувствовал сердцебиения под ребрами. – Она не может… – Он задыхался, словно ему тоже не хватало воздуха. – Я не могу… – Его голос дрогнул, а пальцы стиснули окровавленную рубашку брата. – Я не могу сдаться!

– Все кончено, – еле выговорила Лайла. – Тебе уже ничего не сделать.

Но это было не так. Что-то еще оставалось. Из Келла ушло все тепло, но вместе с ним ушли нерешительность, замешательство и страх. Он знал, что делать. Знал, что должен делать.

– Дай камень.

– Нет.

– Лайла, дай мне чертов камень, пока еще не поздно.

– Уже поздно. Он…

– Он не мертв! – заорал Келл и вскинул испачканную в крови, дрожащую руку. – Дай его мне!

Лайла сунула руку в карман и замерла.

– Я неспроста не отдаю его, Келл.

– Черт возьми, Лайла. Умоляю.

Она судорожно выдохнула и вытащила камень. Келл вырвал его из пальцев Лайлы, не обращая внимания на то, как по руке запульсировала сила, и снова повернулся к Раю.

– Ты же сам говорил, что из этого не выйдет ничего хорошего, – сказала Лайла, когда Келл положил камень на остановившееся сердце Рая и прижал его ладонью. – Знаю, ты просто убит, но неужели ты думаешь, что это…

Келл ее не слышал. Голос Лайлы развеялся вместе со всем остальным, едва он сосредоточился на магии, струившейся в венах.

«Спаси его», – приказал он камню.

В крови загудела сила, а из-под пальцев повалил дым. Он обвил его руку и грудь Рая, превратившись в черную веревку, которая опутала обоих – связала вместе, объединила. Но Рай по-прежнему лежал неподвижно.

«Моя жизнь – это его жизнь, – подумал Келл. – А его жизнь – моя. Привяжи ее к моей и верни его обратно».

Он почувствовал, как голодная, ненасытная магия словно пробует его на вкус, пытаясь проникнуть в его тело, подключиться к его жизненной силе. И на сей раз Келл впустил ее.

Черная веревка тут же натянулась, и сердце Келла екнуло. Оно на миг замерло, а сердце Рая, наоборот, стукнуло под ладонью Келла. На секунду Антари почувствовал облегчение и радость.

Но затем – боль.

Он превратился в оголенный нерв, разрываемый на части. Келл закричал, согнувшись над принцем, но рук не опустил. Спина Рая выгнулась дугой, обоих стянули темные кольца магии. Боль усилилась, стремительно охватывая все тело, сердце, все существо Келла.

– Келл! – сквозь мглу раздался голос Лайлы. Он увидел, как девушка сделала шаг, затем второй и уже протянула руку, чтобы остановить его, освободить от заклятия. «Стой», – подумал он. Келл не произнес это слово вслух, не пошевелил даже пальцем, но магия была у него в голове, и она услышала приказ. Пронеслась по всему его телу, вырвалась дымом наружу и отбросила Лайлу назад. Та ударилась о каменную стену и рухнула на пол.

Внутри Келла шевельнулось что-то далекое и приглушенное. «Это неправильно», – шепнуло оно, но затем его закружила новая волна боли. Сила застучала в жилах, и Келл опустил голову на грудь брата: боль терзала кожу и мышцы, кости и душу.

Рай тяжело вздохнул, и Келл тоже: сердце снова замерло у него в груди.

А потом остановилось.

В комнате наступила мертвая тишина.

Рука Келла соскользнула с груди Рая, а тело принца сползло с койки на каменный пол. У Лайлы звенело в ушах после удара головой о стену, но она с трудом встала на четвереньки, а затем поднялась на ноги.

Келл не шевелился и не дышал.

Затем, через пару мгновений, которые показались долгими часами, он глубоко и порывисто вздохнул. Рай тоже.

– Что ты наделал? – шепнула Лайла. Она не так уж хорошо разбиралась в магии, но была почти уверена, что воскрешение из мертвых, безусловно, входит в черный список. Если за любое волшебство надо платить, во что это обошлось Келлу?

Слово в ответ на ее мысли, глаза мага плавно открылись. Лайла с радостью увидела, что один из них по-прежнему голубой, ведь под действием заклятия оба стали на миг совершенно черными.

– С возвращением, – сказала она с улыбкой.

Келл застонал, и Лайла помогла ему сесть на холодном каменном полу. Келл посмотрел на Рая. Его грудь медленно, но равномерно поднималась и опускалась. Келл перевел глаза с метки на коже принца на точно такую же на своей собственной. Дотронувшись до нее, он слегка поморщился.

– Что ты сделал? – спросила Лила.

– Привязал жизнь Рая к своей, – хрипло ответил Келл. – Пока я жив, он тоже будет жить.

– Похоже, опасное заклятие.

– Это не заклятие, – тихо сказал он. Лайла не знала почему: то ли у него просто нет сил говорить громче, то ли он боится разбудить брата. – Это называется печатью души. Любые заклятия можно разрушить. Печать души – нельзя. Это вечная магия. Но это, – добавил Келл, слегка тронув метку, – это…

– …запрещено? – предположила Лила.

– …невозможно, – сказал Келл. – Такой магии не существует.

Он встал на ноги, но казался заторможенным и отрешенным. Лайла вся сжалась, заметив, что Келл по-прежнему сжимает камень. На его руке взбухли черные вены.