О девушке он не упомянул. И ни словом не обмолвился ни о собственном безрадостном будущем, ни о предпоследнем долларе, потраченном на красотку, которая не потрудилась узнать, не загремел ли он по милости нахального служителя стоянки в участок или, того хуже, в канаву, куда его вышвырнул бы, отметелив, не слишком мягкосердечный таксист.

В лифте мне пришло в голову, что неплохо было бы забрать у Терри бутылку, но я рассудил, что лезу не в свое дело; вдобавок он легко раздобудет новую.

По пути домой я размышлял. Не подумайте, мне не свойственно бросаться на помощь первому встречному, однако что-то в этом парне меня тронуло. Хотя, кроме седых волос, шрамов, ясной речи и манер, я ровным счетом ничего не знал о Терри Ленноксе. Тогда я и помыслить не мог, что мы свидимся вновь. Как сказала та рыжая дамочка, он был пропащая душа. Бездомный пес.

Через неделю после Дня благодарения я столкнулся с ним снова. Магазины вдоль Голливудского бульвара уже предлагали втридорога обычный рождественский хлам, а газеты наполнились истерическими воплями, уговаривая простаков загодя покупать рождественские подарки. Можно подумать, от этого что-то в их жизни изменится к лучшему.

В трех кварталах от моей конторы полицейские в припаркованном авто разглядывали нечто прислоненное к магазинной витрине: Терри Леннокса – или то, что от него осталось. Зрелище было печальное.

Ноги не держали Терри. Из-под пиджака выбивалась расстегнутая рубашка с грязным воротом. Небритый, с заострившимся профилем, он был так бледен, что длинные тонкие шрамы на лице словно выцвели, а глаза ввалились и напоминали дыры в сугробе. Легавые явно присматривались к добыче. Пришлось ускорить шаг.

– Вставайте и ступайте за мной, – сказал я, сжав руку Терри и незаметно подмигнув ему. – Идти-то сможете? Снова надрались?

Терри вспомнил меня не сразу, а узнав, улыбнулся одной стороной рта.

– Надрался, но вчера, – выдохнул он. – А сегодня мне что-то… нехорошо.

– Вы, главное, шевелитесь, не то угодите в «обезьянник».

Терри послушался. Дотащив его до такси у обочины, я распахнул дверцу.

– Его очередь. – Большим пальцем таксист показал на машину впереди, а посмотрев на Терри, замотал головой. – Только этого мне не хватало!

– Мой друг болен, его тошнит.

– Тем более. Пусть его тошнит подальше от моей машины.

– Плачу пять баксов, и хватит препираться.

– Идет, – согласился таксист и сунул за зеркало журнал с марсианином на обложке.

Я едва успел впихнуть Терри на заднее сиденье, как сбоку припарковалась полицейская машина. К нам направлялся седовласый коп. Я вылез из машины и обернулся к нему.

– Не спеши, малый. Так, что у нас тут? Этот джентльмен в грязных обносках – ваш близкий друг?

– Достаточно близкий. И он трезв как стеклышко.

– Никак деньги кончились, а бесплатно не наливают, – предположил коп, протягивая руку за документами. Изучив мою лицензию, он буркнул: – Вот оно что – частный сыщик пасет клиента. – Голос копа стал тверже. – С вами ясно, мистер Марлоу. А это что за птица?

– Его зовут Терри Леннокс. Работает в кинобизнесе.

– Значит, в кинобизнесе… – с сарказмом протянул коп и склонился над Терри, который забился в угол сиденья. – А по-моему, нигде он не работает, да и под крышей не ночевал несколько суток кряду. На вид заурядный бродяга, по которому плачет участок.

– Что, так снизился процент задержаний? И это в Голливуде?

Полицейский по-прежнему не сводил глаз с Терри.

– Как зовут твоего приятеля, красавец?

– Филип Марлоу, – медленно произнес Терри. – Живет на Юкка-авеню в Лорел-кэньон.

Полицейский высунул голову из машины:

– Вы ему только что сказали.

– Мог бы, но не говорил.

Пару секунд коп сверлил меня глазами.

– Ладно, на первый раз поверю, только чтобы духу его не было на моей улице.

Таксист довез нас до стоянки, и Терри перебрался в мой «олдсмобиль». Я протянул водителю обещанные пять баксов. Он нахмурился и покачал головой:

– По счетчику, шеф, ну или доллар для ровного счета. Мне самому случалось попадать в переплет. Правда, дело было во Фриско. Только никто тогда не ловил мне такси. У этого города каменное сердце, шеф. Я про Фриско.

– Сан-Франциско, – поправил я машинально.

– Я говорю Фриско. А нацменьшинства могут умыться. Спасибо.

Таксист забрал свой доллар и укатил.

Мы заехали в закусочную драйв-ин, где подавали гамбургеры, способные прельстить не только бездомных дворняг. Под пиво я скормил Терри парочку, и мы двинулись ко мне. Обливаясь потом, он с трудом вскарабкался по ступеням. Через час, после душа и бритья, Терри снова стал похож на человека. Мы сидели в гостиной с почти безалкогольными коктейлями.

– Нам повезло, что вы запомнили мое имя, – заметил я.

– Разумеется. Я даже справки о вас навел, – пожал плечами Терри.

– Отчего ж не позвонили? Я всегда здесь или в конторе.

– Не хотел беспокоить.

– А зря. Похоже, друзей у вас немного.

– Да нет, друзья у меня есть, пусть и своеобразные. – Терри поставил стакан на стол. – Нелегко просить о помощи, особенно если влип по собственной вине. – Его губы тронула усталая усмешка. – Что скажете, если я завяжу с выпивкой? Что все так говорят?

– На это уйдет года три.

– Три? – Терри был потрясен.

– Обычно не меньше трех, да и то не без срывов. Так что легкой жизни не ждите. Придется смириться с тем, что краски станут бледнее, звуки – тише, а все, кого вы знали, покажутся вам чужаками. А некоторые и вовсе разонравятся, впрочем, как и вы им.

– К такому мне не привыкать. – Терри обернулся и посмотрел на часы. – Я оставил чемодан на автобусной станции. Стоит он долларов двести. Продам его, куплю взамен подешевле, а оставшихся денег хватит на дорогу до Лас-Вегаса. Там я найду работу.

Я ничего не сказал, просто кивнул.

– Думаете, поздновато я спохватился?

– Не важно, что я думаю… Уверены, что найдете работу?

– Уверен. Старый армейский приятель держит там клуб «Террапин». Его бизнес не назовешь чистым, но он отличный малый.

– Я могу дать денег на автобус до Вегаса и даже сверху накину, но прежде хорошенько подумайте. Хотя бы позвоните ему.

– Спасибо, но это лишнее. Рэнди Старр не подведет, никогда не подводил. А за чемодан можете выручить в ломбарде полсотни – точно знаю, бывало дело.

– Да ладно, ссужу я вам сколько нужно. Не подумайте, что в моих привычках кидаться на помощь первому встречному, я просто хочу от вас избавиться. Есть у меня предчувствие на ваш счет.

– Вот как? – Терри не поднимал глаз от стакана, к которому едва притронулся. – Мы видимся второй раз в жизни, и оба раза вы на удивление добры ко мне. Так что за предчувствие?

– Боюсь, в следующий раз вы попадете в такую серьезную передрягу, что вытащить вас я уже не сумею. Сам не знаю, откуда взялись эти мысли.

Терри дотронулся подушечками пальцев до шрамов на правой щеке:

– Вас смущают мои шрамы? С ними я выгляжу несколько зловеще. Поверьте, шрамы получены в честном бою.

– Что мне до ваших шрамов? Я – частный детектив, вы – проблема, по счастью, не моя. Назовите это нюхом. Или, если выразиться поизящнее, чутьем. Может быть, та девица у клуба тоже это почувствовала и бросила вас поэтому, а вовсе не потому, что вы напились?

Терри улыбнулся:

– Это моя бывшая жена, Сильвия Леннокс. Брак по расчету. Я женился на деньгах.

Я скривился и встал:

– Ладно, пожарю яичницу. Вам нужно поесть.

– Постойте, Марлоу, вас удивляет, почему я сижу на мели, но не хочу просить Сильвию одолжить мне пару баксов? Вы когда-нибудь слышали о гордости?

– Только не начинайте, Леннокс.

– Отчего же. Моя гордость особенная – гордость человека, которому нечего терять. Простите, если я вас раздражаю.

На кухне я приготовил яичницу-болтунью с беконом, поджарил хлеб и сварил кофе. Мы уселись за старомодный кухонный уголок.