– Саламандра, – само по себе вырвалось у меня.

Он снова ухмыльнулся.

– Точно. С Лайтом ты уже успела привыкнуть к огню, так что, думаю, я несильно вымотаю тебя.

– Все не так радужно, – пробормотала я.

– Не страшно. Ты же только учишься. Идём, потренируемся в другом месте, не люблю делать это на глазах у посторонних, это рассредоточивает. Знаешь, за пределами города любой зритель – твой враг. Потом мне бывает сложно переключиться, если ты понимаешь, о чём я.

Дерек повёл меня за пределы тренировочной площадки. На некотором отдалении от неё находилась поляна, скрытая ровным строем кленовых деревьев. Их красные и бордовые листья застилали землю толстым ковром. Мы с Алланом никогда не занимались в этом месте. Не думаю, что кому-то вообще доводилось сюда забредать. Место выглядело пустующим, у края поляны стоял щиток с оружием, обросший стеблями вьюнка. Цветы распускались на месте лезвий.

– Подумал, тебе здесь понравится, – сказал Дерек, а затем осторожно добавил: – по крайней мере, когда-то так и было.

– Со Спирит? Ты знал её?

Парень улыбнулся и пристально посмотрел на меня так, что что-то внутри меня тут же вздрогнуло.

– Все мы её знали. Кажется, её не знаешь только ты.

Его слова разозлили меня. В них сквозило неприкрытое осуждение, недовольство мной. Будто я в чём-то провинилась. Но я ничего такого не сделала. Все они – я чувствовала – все элементари так или иначе винили меня в том, что я не была настоящей Спирит. И это медленно, но верно пробуждало во мне гнев.

– Мы пришли сюда, чтобы тренироваться, – процедила я. – Меньше слов, больше дела.

Мои слова его только развеселили. Он подошёл к стенду с оружием и выбрал для себя деревянную катану. Мне лучше всего удавалось обращаться с копьём, поэтому руки сами потянулись к его знакомому гладкому древку. Флэйм рядом со мной хмыкнул.

– Чего? – огрызнулась я, но он только усмехнулся, ничего не сказав.

Бой вышел жарким. По крайней мере, для меня. Дерек же, кажется, даже не вспотел, хотя и уделал меня «всухую». Он бился жёстко, не проявляя ко мне снисходительности. Я даже подловила себя на мысли, что ему нравилось причинять мне боль. Но почему? Чем я уже успела ему не угодить?

Когда на мне уже не осталось живого места, Флэйм остановил бой. Откинув от себя копьё, я согнулась, опираясь руками о колени в попытках отдышаться. «Аллан, чёрт тебя дери, куда же ты пропал?!»

– Что, уже скучаешь по своему дружку? – насмешливо спросил Флэйм. Я серьёзно задалась вопросом, не умеет ли он читать мысли. Это, хотя бы, могло стать отличным объяснением того, каким невероятным образом он предугадывал каждый мой выпад и каждое движение.

– Он, по крайней мере, не издевается надо мной, – ответила я, зло на него взглянув.

– А кто сказал, что я издеваюсь? – удивился он. – Моя задача – научить тебя сражаться. Думаешь, там, снаружи, каждый твой соперник будет гореть желанием поддаться тебе?! Там всё по-другому.

– Не надо рассказывать мне про жизнь наверху! Я выживала там, сколько себя помню, ясно тебе?! – выкрикнула я. Ну вот, Флэйм стал первым за несколько лет человеком, сумевшим меня разозлить. Оставалось только гадать, какие отношения у нас с ним сложатся дальше.

Однако после моих слов он неожиданно смешался. Вся его задиристость слетела словно шелуха. Дерек подошёл немного ближе.

– Извини. Иногда я забываю, что кто-то может знать о мире наверху больше, чем я. С того самого дня, как я всё вспомнил, я тоже искал тебя, Спирит. Но Аллану повезло больше. Как и всегда.

– Меня зовут Роза, – сказала я. Пока что от Спирит во мне не было ничего. Вообще.

Дерек вздохнул.

– В этом-то и проблема.

Он положил руку мне на плечо, осматривая синяк, который мне поставил. Но при соприкосновении с ним моё тело неожиданно оказалось парализованным. Внутри будто образовался вакуум, а кожу закололо тысячей острых и чудовищно длинных игл. Прикосновение саламандры оказалось отнюдь не обжигающе-горячим, а ледяным, холодным как Северный Полюс. Перед глазами возникла чернота, затмевая собой ковёр из кленовых листьев. Чернота была живой, двигалась и извивалась…

А потом всё закончилось так же внезапно, как и началось. Всюду снова были красно-жёлтые листья. Рука Дерека больше не касалась меня, всё ещё слегка рассредоточенная, я подняла на него взгляд. На секунду мне показалось, что радужка его глаз такая же черная, как и зрачок, но потом Дерек моргнул, и она вновь стала, как и у всех, ярко-бирюзовой.

– Что это было? – спросила я, парень передо мной нахмурился.

– Что было? – переспросил он, а затем с надеждой воскликнул: – Ты что-то вспомнила?!

– Нет… нет… скорее почувствовала, – начала, было, я бормотать, но быстро оборвала себя. – Неважно. Я сама с этим разберусь.

Резко я разогнулась и, взглянув на ничего не понимающего Дерека, поспешила уйти с площадки. Флэйм остался там в полном одиночестве, стоя среди разбросанного оружия.

***

Следующей ночью ко мне неожиданно вернулись те странные сны, но теперь в них фигурировала не только Мариса. Я видела пустоту. И холод. Они сливались в удивительный смерч, чёрный с бледно-голубым, унося меня всё глубже, глубже в неизвестность. Ко мне тянулись тысячи рук, но ни одна из них не могла меня удержать, и только раздирали на части. Кто-то кричал моё имя, но за звенящей, давящей тишиной я не могла разобрать, какое именно. Кого они зовут? Кого?! Сотни глаз наблюдали за моим падением – яркие вспышки чёрного и голубого пронзали, словно битое стекло, проходя сквозь кожу и больно погружаясь в кровь – чёрную или красную – я не могла разобрать.

Потом я просыпалась под утро, когда солнце на поверхности только-только показывало свои первые лучи, и бесконтрольно заливалась слезами. Моя душа будто не могла определиться, ей не хватало какой-то её части, и неизвестно было, где её искать. Со временем я стала избегать встречи с Фэй, не показывалась на глаза Дереку Флэйму, пряталась от вездесущего контроля Айрис. Единственным, кого я хотела видеть, был Аллан, но тот всё ещё не появлялся в городе. Я снова была одна, хоть и окружённая живыми людьми, своими братьями и сёстрами. Я чувствовала себя белой вороной среди них, без воспоминаний, без силы… пустая как мои сны.

Комната, в которой я жила, стала мне одновременно клеткой и убежищем. Я покидала её крайне редко. Лёжа на кровати, я смотрела, как в свете холодного голубого пламени переливается бело-серебристый балдахин, и позволяла мыслям течь, куда им пожелается. А они, как назло, всегда сводились к Аллану. Я ощущала острую вину за его уход. Кто знает, что теперь он чувствует, где он сейчас и всё ли с ним хорошо. Я уже и забыла, что это значит – иметь друга. Аллан стал им. И я до смерти боялась его потерять.

Их история с Марисой не на шутку волновала меня. Как он ни пытался это ото всех скрыть, Лайт очень тяжело переживал смерть возлюбленной. Я была уверена, что знаю далеко не всё, лишь малую часть всей истории. Мне так хотелось помочь Аллану, исправить свою ошибку! Но, казалось, своим поведением я надолго утратила такую возможность…

***

Слёзы дерево взрастили,

Корни золотом покрыли.

Луч спускается в закат,

Там Луна вернёт свой взгляд.

Время побежит вперёд,

Год за годом, вдаль пойдёт.

Дети быстро подрастут,

Скоро в мир они придут.

Спирит правит на земле,

Тьма не рада сей судьбе.

Солнце тени все сметёт,

Их охотник заберёт.

Солнце село, Тьма пришла,

Спирит больше не важна…

Это стихотворение крутилось в моей голове, заканчиваясь, оно повторялось вновь. Я не могла понять его смысла, мне оно казалось бессмысленным набором слов, но, почему-то, забыть его не получалось. Оно само по себе заняло все мои мысли после очередного пробуждения, так внезапно, что у меня даже не получилось как следует этому удивиться.