Аллан заметил моё состояние:

– Хочешь – можем уйти и поесть где-нибудь в другом месте? Просто они не до конца понимают, кто ты такая. Зря я тогда поспешил, нужно было сначала обсудить всё в Совете…

– Значит, мы ни так уже и отличаемся, – ответила я, немного расслабившись. – Мне тоже не понятно, кто я такая. Ничего, пусть смотрят, если хотят. Придётся привыкнуть, если я хочу остаться в этом месте.

Лайт улыбнулся и сжал моё плечо, а затем мы снова вернулись к еде.

– Лучше объясни мне кое-что, – попросила я, припомнив одну интересную деталь.

Аллан вопросительно изогнул брови, ожидая, что я спрошу на этот раз.

– Аллан Лайт, Сандра Фэй… вы сами выбрали себе такие странные имена?

Парень улыбнулся, словно знал, что рано или поздно я задам этот вопрос.

– Не совсем, – покачал он головой. – О своём первом рождении в качестве элементарей мы ничего не помним наверняка, но знаем, что эти имена дала нам Спирит именно в тот момент. Второе имя отражает нашу истинную сущность. У каждого из нас множество имён, и их число с годами лишь увеличивается, но имя, подаренное Спирит… оно появляется вместе с душой, с ней же и остаётся.

– Свет, – пробормотала я, и решила, что Аллану оно подходит как никакое другое. Услышав меня, он улыбнулся лучезарной улыбкой, только подтверждая мои мысли.

К концу ужина я даже стала немного привыкать к любопытным подглядываниям и перешёптываниям. Если подумать, это была не самая высокая цена за возможность жить дальше в безопасности и с крышей над головой.

Я наелась до боли в животе, и когда Аллан снова меня куда-то повёл, еле переставляла ноги. Непривычное чувство сытости было приятным. От столовой мы дошли до сталагмитовых пещер. Они начинались совсем близко и представляли собой целые улицы с домами-колоннами, возвышающимися на десятки метров над городом. Небольшие отверстия в них кое-где были заполнены светом и, вероятно, играли роль окон.

– Когда-то все комнаты в пещерах принадлежали кому-то из элементарей, но сейчас многие уже пустуют, – сказал Аллан. – Город вымирает подобно планете, на которой находится.

– И какую комнату я могу занять? Комнату… Спирит? – осторожно спросила я.

Не знаю, хотелось ли мне этого… я всё ещё не могла свыкнуться с мыслью, что могу оказаться совершенно другим человеком… другой личностью. Казалось, что я посягаю на что-то чуждое, что-то, что мне не принадлежало.

– Нет, не волнуйся. Я хочу, чтобы ты пока пожила в комнате одного моего хорошего друга… думаю, она была бы не против.

– Твой друг не в городе сейчас? Но что, если она вернётся сюда и…

– Она больше не вернётся. – Его голос перебил мой вопрос и показался таким резким, что заставил меня удивлённо поднять взгляд. Аллан шагал вперёд, его глаза смотрели прямо перед собой. Кажется, это была больная тема.

– Скажи хоть, как её звали, – попросила я. – Жить в её комнате, спать на её постели будет неправильно, если я даже не буду знать, как звали твоего друга.

Казалось, Лайт молчал целую вечность, но когда я уже отчаялась услышать от него ответ, остановился и, заглянув мне в глаза, произнёс:

– Её звали Мариса. Она была и твоим другом тоже. Надеюсь, когда-нибудь ты вспомнишь её и, вспомнив, больше никогда не забудешь.

После этих слов он двинулся дальше, а мне оставалось только послушно шагать за ним. Между колоннами-домами петляли мелкие дорожки. Пока мы добирались до места, нам повстречалось несколько элементарей. Я почти привыкла к обращаемым на меня взглядам и старалась держаться невозмутимо.

Вскоре мы уже подошли к нужной колонне. Она была самой крупной и высокой из стоящих здесь. Под потолком она срасталась со стремящимся вниз сталактитом, образуя толстый соляной столб.

– Ого, – протянула я.

– Это одна из башен Совета. Таких в городе всего пять.

Мы стали подниматься по узкой лестнице, которая примыкала к внешней стене башни, обвивалась вокруг неё всё выше.

– Что такое этот Совет? – просила я.

– Четыре самых сильных элементаря во главе с элементёром. Раньше элементари олицетворяли четыре взаимосвязанные стихии.

– И что изменилось теперь?

– Теперь везде хаос. Даже Совет не смог его избежать.

– То есть?

– Я, Сандра, Айрис… ты видела почти всех.

– Почти? Есть ещё один элементарь?

– Есть ещё один, – неохотно произнёс Аллан. – Скоро ты сможешь с ним познакомиться.

– Не похоже, чтобы ты был рад этому.

– Потому что я не рад.

Мне хотелось спросить, почему, но я решила этого не делать. Аллан и так был не в настроении, и накалять обстановку я не решилась. Кажется, он стал моим единственным другом здесь… да и во всём остальном мире – тоже.

Мы поднялись на самый верх. Лайт отворил гладкую деревянную дверь и пропустил меня внутрь пещеры. Спустя мгновение там загорелся свет. Комната была большой, но уютной. Напротив входа в противоположной стене было проделано окно, рамой которому служил широкий хрустальный обруч. На нём лежала пара подушек с белой бахромой. Под потолком, прямо над широкой кроватью с воздушным балдахином, накрытой бледно-голубым покрывалом, висела хрустальная люстра. На месте лампочек в ней горел серебристый огонь, отбрасывающий радужные искры на резные мраморные стены. Справа стояла ширма из белого дерева, за ней – белоснежная ванна, вырезанная в каменном монолите. У противоположной стены находился большой деревянный шкаф, а рядом с ним – огромное зеркало в хрустальной праве, инкрустированной вставками из бирюзы. Бирюзовая мозаика также украшала и пол, загадочно переливаясь в призрачном свете огней.

За своей спиной я чувствовала дыхание Аллана. Я знала, что он ждёт от меня каких-то слов, но от потрясения мне ничего не удавалось вымолвить. Такую роскошь мне доводилось видеть, разве что, в журналах, которыми когда-то были набиты газетные киоски.

– Это… это… – бормотала я, запинаясь. Лайт рассмеялся, но вышло у него как-то неестественно. Я хотела обернуться, но он не дал мне себя увидеть, мягко коснувшись моих плеч своими ладонями.

– Рад, что тебе нравится.

Он легко подтолкнул меня вперёд, чтобы я не стояла на пороге, но сам не вошёл. Я вопросительно взглянула на него.

– Не хочу мешать, – объяснил он. – День был долгий – поспи. С остальным мы разберёмся завтра.

Я благодарно улыбнулась и, обхватив себя руками, ещё раз огляделась. Комната не казалась безликой, здесь ощущалось чьё-то незримое присутствие, будто в ней была душа.

– В шкафу полно одежды, думаю, что-нибудь подойдёт, – кинул он, а затем быстрым и, как мне показалось, болезненным взглядом окинув помещение, собрался уходить.

– Спасибо, – сказала я ему вслед, получив в ответ: «Спокойной ночи, Роза».

Дверь с тихим шорохом закрылась за ним, и я осталась в одиночестве. Было странно ощущать себя одной спустя столько времени, когда Аллан постоянно находился рядом. Внезапно я в полной мере осознала, как сильно устала за эти пару дней. Множество событий разом навалилось на меня, и плечи осунулись. Сил не осталось даже для того, чтобы заглянуть в шкаф и найти что-нибудь подходящее для сна. Вместо этого я скинула чёрную форму, повесив её на пустующую в углу вешалку, а затем в одном белье забралась под лёгкое пуховое одеяло. Все мышцы разом расслабились. Свет сам по себе потух, оставив меня наедине с темнотой. Я лежала в кровати и смотрела, как за окном мерцают тысячи огоньков. Некоторые из них со временем гасли – элементари засыпали в собственных кроватях. Они видели сны, были живы и дышали. Удивительно.

Это была последняя мысль, успевшая проскользнуть, прежде чем моим сознанием завладел Морфей.

***

Передо мной было широкое поле, на котором золотились стройные колосья пшеницы и распускала свои белоснежные лепестки ромашка. По глубокому синему небу плыли огромные кучевые облака, от взгляда на которые голова шла кругом. Вдалеке была еле-еле различима человеческая фигура. Я поспешила к ней, утопая в высокой, по колено, траве. Воздух вместе с теплом попадал в лёгкие сквозь распахнутые губы и оставлял после себя лёгкий цветочный привкус. Я подумала, что так, наверное, и должен пахнуть солнечный свет.