Ипи-Ра-Нефер и не знакомая им, но явно высокородная, молодая женщина неподвижно лежали на полу. Нефру-Маат ворвалась в проём, держа по малому мечу в обеих руках, но, тут же, выронила оружие, хотела, было, вскрикнуть, но, только охнула и прикрыла руками лицо.

— Не бойся, Сестра моя, Ипи-Ра-Нефер жив, — Соправительница обняла Жрицу, — они оба живы.

— Но почему лицо Ипи в крови? — выпалила Нефру-Маат, — что с ним?

— Усер-Мин, ты знаешь, кто эта женщина? — почти одновременно с нею спросил Тути-Мосе.

— Смотри, — Мерит указала лезвием Серебра Нетеру на козочку с перерезанным горлом, — это не кровь Ипи, а женщина… — Соправительница подняла глаза на Тути-Мосе, — Анх-Нофрет, наместница Нома Пер-Басти, — Мерит-Ра-Нефер глубоко вздохнула, огонь боли и огонь мести загорелся в её синих глазах, — дочь того, кто приказал убить меня несколько разливов назад, во дворце Хат-Шебсут! — в ответ на её слова Наследник вздрогнул:

— Яд? Но почему она тоже, это…

Мерит не ответила царственному супругу, она наклонилась, к Ипи, и казалась, поцеловала его в губы. Тути-Мосе и Нефру-Маат переглянулись, боясь за Мерит-Ра-Нефер, но Усер-Мин успокоил их жестом. После, когда Мерит точно так же прильнула к губам дочери Шепсера, Жрица и Фараон утвердились в своей догадке, что испугало их ещё больше, но поверенный Ипи-Ра-Нефера поспешил пояснить: «Это не опасно, поверьте мне! Потом… Вряд ли кто даже из Хранителей Трона разбирается в ядах так хорошо, как юная Соправительница и её брат». Мерит-Ра взяла чашу, поднеся к лампаде и Тути-Мосе смотрел на неспешные, странные и плавные движения Соправительницы, как на какое-то незнакомое ритуальное действо.

Внезапно, Мерит снова бросилась к лежащей женщине, приложила к шее ладонь, а, затем, лизнула её губу, и подскочила, будто укушенная змеёй, ойкнула, и облокотилась на стену, немного осев, и тяжело дыша.

— Что с тобой, Сестра! — Тути-Мосе бросился к Соправительнице, выдавив сквозь зубы «не опасно!», — это яд, это!

— Это действительно не опасно, — Мерит-Ра-Нефер попыталась улыбнуться Фараону, я хорошо знаю этот яд, и Ипи знал его не хуже меня. Мне нетрудно будит приготовить то, что убьёт яд в крови Ипи, но… — наконец, Мерит-Ра не выдержала и слёзы потекли по её щекам, — это не только яд, это… это Второе Посвящение.

— Ты сказала о том, что лишь нам с тобою известно о твоём брате? — Фараон отступил на два шага, было видно, что он напуган.

— Но что с ним, я молю вас, мой Фараон! Мерит, добрая Сестра моя! Не скрывайте, что с ним! — Нефру-Маат сорвалась на крик, отразившийся от старых стен.

— Что с твоим супругом, Нефру-Маат, ты можешь видеть сама, но Мерит-Ра-Нефер сможет исцелить тело брата, — Фараон тяжело вздохнул, — а вот, где он…

— Он в Ам-Дуат, Сестра моя, — Мерит-Ра-Нефер подошла к Жрице и коснулась ладонями её лица, — но он сможет вернуться. И я помогу ему в этом, ты знаешь, что можем мы с Ипи. Да, Нефру-Маат, мы с тобою поможем ему вернуться!

«Владычица Путей Без-Возврата Ири Гем-Ка, царица Потерянных Душ, пропусти Ладью Месектет, или изведаешь моего Меча!» — Хранитель вышел на нос ладьи, навстречу возникшей из горящих вод женщине, половина лица которой сияла прекрасной молодостью, а другая была обезображена морщинами старухи.

«Я не препятствую, Отверзающий Врата, Хранитель Косы, но не попрепятствуют ли жители Предвечного Края?» — Ири-Гем-Ка рассмеялась и исчезла, напугав Анх-Нофрет своим исчезновением больше, чем своим появлением.

Ладья продолжила свой неспешный путь.

Огненные воды внезапно вздыбились пред ними — как будь то твердь восставала на судно, как будто ил, восстав островом со дна Хапи способен затопить торговую ладью. Мёртвая голова с обрывками разложившейся плоти возникла из ила, норовя поглотить Ладью Месектет в своём омерзительном чреве, но с нижней палубы вскочил Странник с непокрытой рыжеволосой головой и метнул гарпун красного золота прямо в одну из глазниц: «Изыди Неха-Хер, твердь, подстерегающая Ладью, тварь, поглощающая Ка и Рен, Ужасная Ликом!»

«Спасибо тебе, Ири-Сети, один из Сокрушающих, брат мой!» — Хранитель приветил рыжеволосого копьеносца, когда самая грозная тварь Ам-Дуат, после самого Апопа, поражённая Копьём Хранителя Пустынь рассыпалась илом так, что ладью колыхнуло, будто десяток громовых стрел одновременно разорвались в воде.

«Рад помочь Извечному Владыке Нижнего Кеми и Сыну Брата моего!» — ответствовал Сети. Но всё ещё впереди у Ладьи Месектет!

— Хранитель Сети прав, вам рано праздновать победу, Ка-Херу и его Спутница! — на носу ладьи возник воин с завитой бородой и бронёй из, казалось, слоновой кости, обитой золотом.

— Кто это, Хранители? — Анх-Нофрет обратилась ко всем троим Спутникам, не решаясь назвать Священных Рен, — он могуществен, раз слоновая кость служит ему бронёй и его не обжигает священный металл Нуб?

— Это не слоновая кость, Анх-Нофрет, а черепные кости нечестивых правителей азиатов и ливийцев. И каждые три года, если не меньше, доспех Аса-Фота пополняется новой пластиной, скоро он будет носить их как платье и не сможет сражаться! — Хранитель Анпу ответствовал Страннице, но не обнажил Меча — это была не его битва.

— На этот раз тебе не одолеть меня, Хранитель, — подобие улыбки мелькнуло на лице твари Запредельности, — тот, кто суть Вместилище в мире Живых — проклят, мы сразимся в моём царстве, и, к тому же, — тварь рассмеялась, — ты настолько же слаб, насколько он смертен, и Ири-Херу знает сам, что его поражение станет гибелью Вместилища!

Синее лезвие метнулось к азиатскому шлему Твари, едва успевшей остановить Меч огненным лезвием. Весла Ладьи Месектет поднялись, и она скользила, влекомая одним лишь течением огненных вод, за обитые резным кедром, медью и золотом борта пытались ухватится горящие Двойники нечестивцев, но, с воплем падали обратно в огонь, коснувшись раскалённого священного золота, или отброшенные стрелой невидимых лучников. Анпу и Сети отошли на корму, молча наблюдая за поединком, Спутница, в слезах, лежала на палубе, закрыв голову руками.

Наконец, Отверзающий Врата завёл меч за бедро слишком далеко, готовясь нанести укол снизу, в то время, как огненная медь клинка твари Ам-Дуат вонзилась в сердце Хранителя. Он пошатнулся, но продолжал пристально смотреть в лицо Твари Мглистого Края, и только улыбнулся, видя недоумение демона:

— Ты был прав, Аса-Фот, я жив, и я слаб, но ты сражался не с Ири-Херу и не с его Вместилищем, а с ними обоими, Ка-Херу, представший пред тобою неуязвим от твоего оружия! И больше не будет тебе места не в Верхнем Мире, не в Мире-Меж-Мирами, не в Дуате, не в Ам-Дуат, на Берегах Смерти, не в Стране Востока, не в Предвечной Мгле, ибо не будет тебя, Тварь, и Ка твой будет разрушен, и нечестивое Рен твоё сотрётся Мечом Хранителя, — Тварь во мгновении приняла истинный облик, вынула огненное лезвие из груди своего противника, и попыталась отступить, но синее золото Меча вонзилось ему между глаз, озарив ярким светом, красная шкура задымилась и начала течь, — в первые Три Часа Смерти зовут меня твари Ам-Дуат Хранителем Косы, — подворачивая меч во лбу храпящей Твари, Хранитель начал священнодействие, Пусть же Рен Меча Ири-Херу откроется тебе, тварь, пусть исчезнут твои Семь Душ и сама Суть твоя, навеки в мирах и за пределами Миров, ибо в третьи Три Часа Мёртвого Ра зовёт меня сам Апоп — Одним из Сокрушающих, и да будешь ты сокрушён без возврата!

В то же мгновение тело Твари вспыхнуло, и исчезло в синей вспышке, подобной разрыву ува-хатем тяжёлого осадного лука. Хранителя отбросило едва ли не к самой корме, и серый прах, оставшийся от Твари стал медленно оседать на палубу. Молодая колдунья осмелилась привстать и осторожно осмотреться, так и не поняв что же произошло.

Огонь мёртвых вод впереди Ладьи стал угасать, в мутной воде, отражавшей тусклые небеса Мёртвого Светила, показались изгибы громадного змеиного тела — но Хозяин Предвечности, увидев Истинную Смерть одного из своих верных слуг и лучших воинов, не решился атаковать Хранителей Месектет на этот раз. Вода вспыхнула вновь, но вдали показался сухой пустынный берег.