Дав знак стражам, Ипи-Ра-Нефер и Наследник покинули дворец и направились к колесницам, ожидающим их. Охранники Фараона и Хранители из свиты Ипи уже ожидали их, стоя рядом с возницами.

Женщины выбежали на ступени дворца, не успев, толком, одеться, — охрана разбудила их, как и было приказано, перед самым отъездом Наследника и Хранителя. Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе, обернувшись, поклонились им, не говоря ни слова, Мерит-Ра и Нефру-Маат, тоже, безмолвно, простёрли им правые руки, в знак прощания.

Фараон и Хранитель повернулись вперёд, приказав возницам трогать, кожаные ремни поводьев, почти одновременно, несколько раз ударили крупы коней. Через несколько мгновений, колесницы Ипи, Тути-Мосе и их эскорта скрылись за воротами защитной стены дворца Наследника.

Женщины ещё долго не опускали рук, пока гул колесниц не затих. Мерит-Ра-Нефер тихо и печально прошептала: «Да хранит тебя Маат Нефер-Неферу, брат мой, Ипи!» — поспешив во дворец.

Когда колесницы прибыли к гавани Уасита, парадная ладья Наследника уже ждала их, а боевая ладья Тути-Мосе стояла посреди вод Хапи, бросив якорь. Новые осадные луки «Бех-Хеви», сотворённые Ипи-Ра-Нефером были уже загружены в трюм, как доложился Ахти-Мут. Оба ряда вёсел на носовых гребных палубах были подняты над водою, но все вёсла на кормовых рядах были опущены в воду, дабы ладья, в случае чего, могла резко развернуться. Старые осадные луки надстройки — «Веп-Пехети», с рессорой из вываренных в вине рёбер слона и бегемота, вместо бронзы новых луков Верховного Хранителя (Ипи не мог рассмотреть, какими стрелами они заряжены), были нацелены на пристань. У борта, меж гребными рядами, стояли три десятка лучников, готовых к стрельбе. Посмотрев налево, Ипи понял, почему двухрядная ладья готова к бою. Рядом, у пристани, стояли две крупных речных ладьи, на которые тайные стражники Уасита, под присмотром Хранителей Трона, восходят по огороженным трапам. Занося подвое явно тяжёлые мягкие, но прочные, корзины из циновки, — грузили золото, обещанное Маат-Ка-Ра и Пер-Аменом, привезённое на десяти повозках, и, похоже, погрузка закончится нескоро. А корабль, стоящий посреди Реки, изготовился к битве, на случай, если отчаянные до безумия разбойники, решать поживиться золотом Великого Храма и Обоих Домов Серебра и Золота казны Маат-Ка-Ра, дабы выбить нечестивцев одним залпом — Ипи ещё подумал, что старые осадные луки на надстройке ладьи, наверняка, заряжены стрелами Ува-Хатем, дабы сразить разбойников огненной вспышкой и рваными кусками меди.

А справа, за пристанью, Ипи увидел одинокий голубой цветок — и почему же этот ирис расцвёл раньше срока. Присмотревшись, Хранитель увидел неподалёку от него ещё и бутон белого ириса: «Добрый знак… Странный знак…»

— Ипи, Брат мой, поднимайся на ладью, или ты чего-то ожидаешь!? — Тути-Мосе уже взошёл на палубу и звал Хранителя Трона.

— Конечно, Величайший Мен-Хепер-Ра, да живёшь ты вечно! — Верховный Хранитель Трона Ипи-Ра-Нефер быстро взбежал по кипарисовому трапу, отделанному позолоченной бронзой, и, вскоре, встал у борта, рядом с Наследником, — да, сто двадцать хека: ровно сотня талантов Джахи. Но, учитывая, что нечестивые торговцы Фенех добавляют немного свинца, да и честные не могут достойно отчистить священный металл Нуб, все сто пятнадцать! Этого хватит тебе, мой Величайший названный Брат, чтобы скупить все кедровые рощи Лебани! — Наследник и Верховный Хранитель рассмеялись.

Между тем, последние корзины со слитками, в виде крупных колец или бычьих голов, были сняты с повозок, и золото заняло место в трюмах. К ладьям, гружёным золотом, стали подходить лучники Воинства Себека и стрелки из Хранителей Трона.

Слуги подали блюда Хепри Правительнице и Нефру-Маат. Усер-Мин не отходил от них ни на шаг, но покинул малый зал, догадавшись, что высокородные дочери Та-Кем желают побеседовать наедине, едва Мерит-Ра-Нефер дозволила слугам оставить их.

— Царственная Сестра моя, — Нефру-Маат, наконец-то решилась спросить, — сейчас нет рядом Фараона Тути-Мосе и… — Соправительница, улыбнувшись, перебила Жрицу Хатор, продолжив за неё:

— И главное, моего брата Ипи, — ты хотела сказать это, милая Нефру-Маат?

— Да, царственная Мерит-Ра-Нефер, — Жрица немного смутилась, — при своём брате ты не решилась бы рассказать то, что видела во сне. Что, это было — предвещающее добро, но так испугавшее тебя?

Правительница, мелко задрожав, сжала губы, горсть фиников, которую Мерит-Ра держала в руке, рассыпалась по плитам пола. «Прости, я не…» — но Мерит-Ра-Нефер уже не слышала слов Наречённой своего брата, она, не только не одеваясь и не надев сандалий, и, даже церемониальной пекторали Соправительницы, стремглав бросилась к выходу.

На мгновение Нефру-Маат оцепенела, но, опомнившись, сразу побежала за нею. Когда Жрица выбежала на ступени дворца, Мерит-Ра уже, стоя на колеснице, без возницы, одна, хлестанула коней поводьями, и помчалась так, что охрана едва успела вскочить на колесницы и помчаться вслед за нею.

Когда колесница донесла Соправительницу до причала, четыре ладьи, подняв паруса, и мерно опуская в воду вёсла, уже уносились ветром и теченьем Хапи вдаль, к Бехдету. Мерит, не медля, побежала вдоль Реки, спрыгнув с камней причала, протиснулась сквозь тростники, папирус и заросли ириса, побежав по берегу, по полужидкому илу: «Ипи! брат мой любимый, Ипи! Будь осторожен!» Соправительница ступила в воду, и пройдя всего пару шагов, верно, споткнулась о затопленное бревно, упав на колени, оказавшись в воде едва не по грудь: «Будь осторожен, Ипи!» — слёзы текли из её синих глаз, — «Ипи, единственный мой! Огонь Вечности опалит твой Ка! Ипи…»

Тренированные гребцы, попутный ветер и течение Хапи всё дальше уносили ладьи, вскоре скрывшиеся за изгибом Великой Реки.

Четыре ладьи уходили всё дальше от Уасита вниз по течению Реки. Хепри восходил всё выше, Тути-Мосе, как и Ипи не хотелось заходить в надстройку, посему Фараон и Верховный Хранитель расположились под навесом, на носу парадной ладьи, наблюдая, как перед ними грозно вздымаются ряды вёсел двухрядной боевой ладьи, и на возвышении, в центре корабля, стрелки пары осадных луков целят по правому и левому берегу. Ипи привстал и обернулся на мгновенье — пара речных ладей, гружёных золотом, шла за ними. Удары вёсел распугивали рыбу и крокодилов, обычно молодых, но, однажды, напуганный гребцами, отскочил старый и крупный, возможно, его оглушило веслом, и крокодил, размером, наверно, больше, чем в двенадцать немет длиной, проплыл прямо перед парадной ладьёй, гоня изгибами хвоста большую тугую волну, и пугая рыбёшку. Гребцы боевой ладьи всё же ударили беднягу, ибо, когда перед его мордой опустились вёсла ладьи Наследника, крокодил спешно нырнул вглубь, лишив Ипи и Тути-Мосе возможности любоваться священной мощью сына Хранителя Реки.

Тути-Мосе извлёк из поясного кошеля серебряное кольцо и бросил в ленивые воды: «Прими дар, Хранитель Реки, Приходящий в Разлив!»

Ипи-Ра-Нефер так же принёс жертву Себеку, вскинув лук, и, почти не целясь, Верховный Хранитель поразил в горло молодую антилопу на берегу Хапи. Животное взбрыкнуло и упало в Священную Реку, тушу тут же подхватило течение.

Рассветный ветер колыхал тростники, изящные лани и грузные крестьянские буйволы подходили к водопою.

Стая уток выпорхнула из тростников, виною тому были три рыбачьи лодки, выкатившиеся в воды Хапи из небольшого канала. Тотчас же, из бойницы стрелковой площадки на корме «Звезды Обеих Земель» вылетела стрела, и, оставив дымный след, попала у берега в прибрежный ил, так, что лишь оперение торчало из воды. На надстройке запела труба, заставившая рыбаков поклониться, приветствуя Тути-Мосе. По правую сторону показались зеленеющие крестьянские поля, вскоре сменившиеся пальмовыми рощами. Эта местность была довольно безлюдна, но полна зелени и живности, и Ипи нравилось смотреть на оба берега, на воду, играющую лучами Светила.