Айвен с трудом сдержал резкий выдох, наблюдая, как мерно проникают внутрь мужчины широкие пальцы и так же не спеша выходят назад. На секунду оторвавшись от завораживающего зрелища, он увидел, что губа пленника так же закушена и на миг захотел поймать её в свои губы, лаская мягкую плоть.

- Раздвинь бёдра шире, - приказал он вместо этого, снова опуская взгляд, и чуть улыбнулся, когда мускулистые ноги поползли в стороны, открывая лучший обзор. Сейчас перед ним было всё, что только мог прятать мужчина, и всё это манило к себе. Но ещё больше привлекала сладкая мысль о том, каким униженным сейчас ощущает себя пленник. – Теперь оближи это.

Айвен подобрал с пола фаллос и бросил его мужчине на грудь.

Тот взял предмет свободной рукой и принялся обрабатывать его языком. Айвен просто не верил, что такой непокорный на первый взгляд пленник готов зайти так далеко. Он по-прежнему не понимал – ради чего?

- Теперь вставляй в себя. Сегодня можешь сделать это так медленно, как тебе нравится.

Лиам поднёс фаллос к своему заднему проходу, и, убрав пальцы, начал медленно вводить.

- Посмотри на меня, - приказал Айвен. Лиам решился выполнить приказ не сразу, а когда поймал взгляд голубых глаз, понял, что отвернуться уже не может. – Разве мужчины из Кучук-Кале не гордятся своей непокорностью.

- Это так, - мужчина снова прикусил губу. Айвен видел, что по виску его бежит прозрачная капелька пота.

- Так ради чего ты делаешь всё это?

Мужчина смотрел на него. Лицо его оставалось напряжённым, но в глазах появилось нечто новое, будто сняли занавеси с души.

- Ради тебя, - сказал он тихо и та же дрожь, что слабо коснулась тела Айвена при первом взгляде на южанина, прошлась по его спине с новой силой. Он смотрел в глаза, полные боли и… чего-то ещё, чему Айвен не знал названия и понимал, что боль больше не приносит ему удовлетворения. Она мешала сосредоточиться на том, неизмеримо большем, что застилало взгляд раба.

- Хватит, - сказал Айвен тихо, - убери и подойди за наградой.

Лиам с облегчением убрал ненавистный предмет, снова поднялся на колени и подполз к постели.

Айвен широко расставил ноги и развёл в стороны полы ночного одеяния.

Лиам не задавал вопросов. Он бережно, будто величайшей драгоценности, коснулся губами поднявшейся плоти вампира, будто целуя её. Потом прошёлся настоящими, жадными поцелуями к основанию и вернувшись к головке, обвёл её языком.

Айвен откинулся на локти, позволяя себе расслабиться и продолжил наблюдать за движениями рта южанина. Губы быстро и ласково скользили сверху вниз, пленник и не думал бунтовать. Он несколько раз пощекотал языком маленькое отверстие на кончике члена Айвена, каждый раз вызывая сладкую дрожь во всём теле, а затем, будто почувствовав приближение оргазма, заглотил член вампира до самого основания и принял в себя всё до капли.

Несколько секунд Айвен полулежал, расслабленно откинувшись на локти, пока пленник вылизывал ещё горячую плоть, а затем Лиам отстранился и холодный воздух неожиданно неприятно прошёлся по нежной коже, приводя Айвена в чувство.

- Ты простил меня? – спросил Лиам, и Айвен вздрогнул. Почему-то вопрос казался ему неизмеримо правильным, вот только смысла его осознать он никак не мог.

- Я не злился, - сказал он, хотя чувствовал, что это ложь.

Лиам долго смотрел на него.

- Хорошо, - сказал он, наконец, - спасибо.

Айвен вгляделся в глаза мужчине, всё ещё не веря в искренность его слов.

- Стража, - позвал он, наконец, - убрать. И принесите свечи. Я собираюсь работать до утра.

ГЛАВА 3. Воздушная атака

Лиам обхватил себя руками, пытаясь согреться, но это не помогло. Руки были холодными и влажными, как и всё вокруг.

Он усмехнулся, вспомнив теплую спальню наместника, согретую магическим огнём.

- Много хочешь, - пробормотал он, растирая озябшие мышцы.

Он мысленно поразился ушлости дознавателей, которые не оставили ему даже рубашки, хоть и знали наверняка, что до подвалов тепло почти не доходит. Местные жители ходили за пределами крепости закутавшись в шкуры. Лиам гордился тем, что не боится морозов – он обходился подбитым соболем плащом. Видимо, слишком хорошим, чтобы оставить его пленнику. Также легко нового хозяина нашли и отличные сапоги из кожи виверны. А вот кому могли понадобиться пропотевшие рубашка со штанами, Лиам искренне не понимал.

Лиам бросил короткий взгляд в другой конец камеры, где сгрудились другие пленники. Порядки здесь были простые – тот, кто слабее, согревал тюк соломы тому, кто смог согнуть его пополам. «Верхний» и «нижний» определялись быстро, любого попавшего в камеру ждала проверка, а стражам не было дела до того, что «еда» имеет друг друга от скуки.

Не миновало «испытание» и Лиама. Впрочем, пара свёрнутых скул легко объяснила сокамерникам суть вещей и больше к нему не приближались. Расплатой стал холод, от которого даже опущенные страдали меньше, чем он.

Лиам поудобнее устроился на ворохе промокшего сена и прикрыл глаза, пытаясь уснуть. Он был уверен, что силы могут понадобиться в любой момент, хоть и не знал пока – для чего.

Два дня назад он пришёл в деревню Ледяного Когтя в поисках талисмана. Оракул Золотого города осенил его ладонь и дал знак, что именно здесь он закончит поиски, которые длились для него не одно столетие. Однако сколько он не расспрашивал северных варваров, никто из них не мог понять, что он ищет – и он не мог их винить. Знамения Оракула были туманны, как и все предсказания.

Он уже собирался уходить дальше на север - к островам. Оставалось лишь найти безумца, который возьмётся поставить паруса в преддверии штормов. Но приступить к поискам Лиам не успел – войско вампиров нахлынуло внезапно, как поток воды со скалистых вершин. Они напали в полночь, когда воины племени спали, и каким бы воином ни был Лиам, их было слишком много. Он мог бы прорубиться прочь и попытаться скрыться, но слишком уж не хотелось чувствовать себя предателем – и он остался, хоть и знал этих людей не больше недели.

Теперь же, увидев наместника, он понял смысл всех предзнаменований и уже не мог уйти. Его жизнь должна была закончиться именно здесь, но вечная ирония судьбы – именно теперь он не хотел умирать.

Лиам ещё раз растёр озябшие плечи.

Вальдес злился на него, Лиам увидел это сразу же, едва заглянув в глаза ледяные, как бесконечная гладь океана. И у Вальдеса был повод злиться – Лиам это знал. Его самого скручивало пополам, когда он вспоминал их последнюю встречу. Сам он не простил бы случившегося никогда, но если кто-то и мог простить – только Вальдес. Правда, Вальдес изменился. Лиам с трудом узнал его, таким холодным и бесстрастным было его лицо. Но и на это Вальдес имел право, и Лиам не собирался судить. Лишь досмерти хотел принести ему хотя бы капельку тепла.