Айвен сжал зубы.

- Тебе знакомо имя Вальдес?

Страх в этих заботливых глазах.

- Отвечать! – Айвен рванул пленника на себя, придавливая к кровати, тут же прижимая к горлу спрятанный в постели нож.

Секундное колебание и совсем тихо:

- Да.

Настолько тихо, что голос тонет в биении крови в висках.

- Это… из истории… - пробиваются в сознание наместника обрывки фраз, - истории времён Святой войны. Вальдес был человеком, пытавшимся обуздать первобытные инстинкты вампиров. Церковь посчитала его одним из неумерших, потому что он вводил себе кровь вампиров, пытаясь понять ход их мысли. Вальдес был сожжён. Как и многие другие.

- Габриэль, - Айвен чувствует, что его собственный голос срывается на хрип, но пленник молчит. Молчит, хотя Айвен видит по взгляду, что ему есть что сказать.

- Отвечать! – рывок, и пленник уже лежит на животе, а руки его заломлены за спину. Айвен рвёт руки сильнее, но бестолку.

Айвен протянул руку, и ремень, брошенный на полу у кресла, подполз к нему будто змея. Крепко, стараясь причинить боль, стянул руки пленника за спиной.

Затем снова взялся за нож, подождал, пока лезвие раскалится в его руках, и провёл длинную линию вдоль позвоночника.

Сильное тело в его руках колыхнулось дрожью. Сладкой.

Ещё один порез и тихий выдох.

- Ты хотел мне служить, - Айвен улыбнулся самому себе.

- Да.

- Тогда как ты смеешь мне лгать?

- Я…

Раскалённое лезвие скользнуло вбок. Выдох.

- … я не лгал. Прости.

- Простить за что?

Лезвие опустилось вниз, и ягодицы инстинктивно сжались – трогательно и нежно, в предчувствии боли.

- Прости…

Один за другим порезы расцветают алым, завораживая и притягивая.

Айвен склонился к рассечённой спине, поймал губами капельку крови и проглотил. Сегодня она стала вкуснее. Возможно, дело в боли?

- Пожалуйста…

- Пожалуйста, что?

- Ещё…

Айвен отложил нож в сторону. Провёл руками по широкой спине пленника, безжалостно задевая края ран, но тот лишь выдохнул и подался навстречу.

Не удержавшись, коснулся языком ещё одного пореза, слизывая кровь и зализывая. Склонился к затылку пленника и отвёл волосы в сторону.

- Я могу быть и добрым, - прошептал он и едва заметно впился клыками в мочку уха, вырывая почти что стон, - если ты будешь служить мне хорошо. Если ты будешь говорить мне то, что я хочу.

- Не могу, - пленник едва заметно покачал головой, даже не пытаясь её повернуть.

- Не можешь, - Айвен приподнялся. В руке его блеснул крупный осколок льда.

Коснувшись кончиком ледышки шеи пленника, Айвен провёл им далеко вниз, очерчивая края ран.

Пленник тяжело дышал. Спина его мерно вздымалась под прикосновениями.

Кусок льда скользнул вниз, коснулся напряжённых ягодиц.

Рука Айвена мягко развела их в стороны. Розовое колечко манило. Айвен почти не сомневался, что до него там не был никто. Хотелось огладить тугие складочки и приласкать это сильное тело изнутри.

Крик разорвал воздух спальни, когда Айвен вонзил в неподготовленное тело осколок льда.

Топот ног послышался за дверью, и Айвен торопливо отшвырнул пленника прочь, напоследок наградив едва коснувшееся пола тело волной ледяного воздуха.

- Наместник? – капитан стражи показался в дверях.

- Всё хорошо.

Поклон и стражник исчез.

Айвен покосился на замершую в полёте фигуру – одна нога пленника стояла на полу, другая оказалась отведена далеко назад. Руки натянули ремень в попытке освободиться.

Поразмыслив, Айвен махнул рукой, и фигура повернулась на сто восемьдесят градусов.

- Заклятье долгое, - сказал наместник, с интересом разглядывая искажённое внезапным испугом лицо, - ты успеешь подумать о том, почему нельзя лгать господину. Раб.

Он опустился на постель, отвернулся к другой стене и неожиданно быстро уснул.

ГЛАВА 5. Браслет

Работа не клеилась. Взгляд то и дело падал на заледеневшую фигуру в другом конце комнаты.

Айвен никогда не пробовал накладывать это заклятье так надолго. Просто воспоминания о вчерашнем бое навели его на отличную мысль, а теперь он раз за разом задавался вопросом – не повредит ли такая пытка рабу? Ещё интереснее было, что чувствует «подопытный». В сознании он, или нет? Всё ли его тело заморожено, или лёд ощущается лишь снаружи?

Жалость мелькала лишь редким призраком – когда Айвену приходило в голову, что раб может и не иметь ничего общего с охотником из снов. Или иметь – но очень отдалённое отношение к нему. Он уже собирался было позвать Вайда, чтобы запросить книги относительно этого «Вальдеса». Айвен неплохо знал историю, но подобной легенды никогда не слышал. Однако кликнуть слугу он не успел – дверь открылась сама собой и на пороге появился наместник Южной провинции.

- Раманга, - устало вздохнул Айвен. Давешнее приключение окончательно убедило его, что работать с южанином он не сможет. Ничем кроме вспыльчивого несдержанного нрава Айвен не мог объяснить этой нелепой попытки сделать всё в одиночку.

- Наместник, - Раманга остановился в отдалении, сложив руки на груди, но от глаз Айвена не укрылось, что и его взгляд то и дело обращается к рабу.

- Так бывает с теми, кто нарушает мою волю! – сообщил Айвен поучительно, и отложил бумаги в сторону. – Что вы хотели, Певчий?

- Хотел узнать, остаётся ли в силе наше соглашение.

- О завтрашней атаке? Разумеется, нет.

Раманга нахмурился.

- Послушайте, у вас больше нет, как вы выразились… «двух десятков всадников». Мои лучшие корабли тоже основательно потрепало. Нам нужно время, чтобы подготовить наступление.

- У нас нет времени.

Айвен вздохнул.

- Куда вы всё время так торопитесь, а Раманга?

- Это касается только меня.

Айвен поднял бровь.