Вот почему за нашим столом так просторно, мессиры.

Хампфри Дин Брэккет бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, как будто собственная история вымотала его и лишила всяких сил. Лицо его раскраснелось и покрылось каплями пота, чему способствовала почти опустошенная бутылка бренди. Она же, по-видимому, отвечала за всплески красноречия и эмоции, которыми изобиловал рассказ.

На долгое время за столом повисло глухое молчание; игроки переваривали услышанное, невольно примеривая на себя злоключения дин Брэккета. Прочие завсегдатаи клуба, державшиеся подальше от "проклятого" стола, ничего не слышали, поэтому крики, смех и проклятья проигрывающихся не умолкали ни на мгновение. Да еще негромкое шлепали друг о друга карты, размеренно тасуемые Клермонтом де Шарни.

Герцог приоткрыл глаза и мрачно уставился на лютецианского графа

- Ну, что, мусью, вы довольны? - глухо спросил он. - История оказалась занятной?

- Весьма интригующая история, мессир Брэккет, - помедлив, сказал лютецианец.

- Ваша светлость, - раздраженно поправил его герцог. - Извольте соблюдать этикет!

- Занятная, говорю история. Но хотелось бы услышать ее финал полностью, - невозмутимо продолжал граф. - Как же те люди, что преследовали вашу семью? Негодяи, которые расправились с женой и детьми Генриха? Те, кто стравил вас с собственным братом, погубив его и едва не добравшись до вас самого? Что с ними стало? Вы нашли их?

- Нет, - нахмурившись, произнес дин Брэккет. - Но с тех пор они не беспокоили ни меня. Полагаю, тот, кто сводил счеты именно с Генрихом, просто умыл руки с его смертью. Моя гибель была желательным, но необязательным элементом его (или их) зловещего плана. А может один тот факт, что я оказался достаточно отчаян, чтобы прибегнуть к помощи Выродка-Слотера, подействовал на злоумышленников отрезвляюще. Не знаю. Так или иначе - все закончилось... да сдавайте же, черт вас возьми! Сколько можно тасовать!

- Вот как? - де Шарни разделил колоду и с треском сложил ее снова. - И вы не употребили свое состояние и свою власть на то, чтобы найти убийц родного брата?

- Его убил Атуан Пемброк!

- Я слышал, Лорд-убийца не пускает в ход шпагу просто так. В таком случае истинным убийцей становится тот, кто оплатил его услуги.

Хампфри дин Брэккет почувствовал, как в нем закипает гнев. Он мрачно уставился на дерзкого выскочку, обдумывая, как поставить того на место, не спровоцировав вызов на дуэль. Кто его знает, этого де Шарни.

- Видят Небеса, я пытался! Я истратил уйму серебра и золота, пытаясь узнать, кому так досадила наша семья. И уж, поверьте, мотивировать меня для этого не требовалось, ведь долгое время я полагал, что сам должен был стать следующим именем в списке! Все без толку.

- Не могу ничего сказать за Небеса, но в Преисподней ваши усилия не оценили, - тихо сказал де Шарни.

Лютецианец на мгновение прервался и с ледяным спокойствием встретил свирепый взгляд уранийского нобиля. Какое-то время мужчины противоборствовали, затем дин Брэккет отвел глаза. Остальные игроки притихли, чувствуя, что за столом происходит нечто большее, нежели просто словесная пикировка.

- Следите за своим языком, мессир, - глухо произнес герцог. - Здесь благородное общество, и мы не потерпим...

- Мы? - перебил его де Шарни. - Говорите за себя, Брэккет. Чего или кого вы не потерпите?

"К черту осторожность!" - прорычал про себя герцог. Если эта тряпичная голова нарывается на дуэль, то денег семьи Брэккетов хватит, чтобы купить и выставить чемпионом лучшую шпагу или самый меткий пистолет Блистательного и Проклятого! Да хоть самого Атуана Пемброка! Пусть искупит смерть Генриха.

Все это промелькнуло в голове герцога быстрее молнии, а затем он дал волю гневу.

- Я не потерплю грязного лютецианского выскочку, не знающего, как держать себя в обществе! - рявкнул дин Брэккет, приподнимаясь и нависая над своим оппонентом.

- Ну полно, полно вам, - попытался вмешаться и изобразить из себя миротворца барон ад`Аллет. - Не стоит завершать вечер вот так...

Герцог, не глядя, шикнул на него, и барон обиженно заткнулся. Лорд Нешер осуждающе покачал головой, но смолчал. И без того неприметный лорд Мышь совсем потерялся, стараясь не привлекать к себе внимания.

- Что ж, вот сейчас ваш выпад достиг цели, - невозмутимо произнес граф, оставаясь все в той же расслабленной позе.

Колода карт в правой руке словно сама собой разнималась на половинки и складывалась вместе, подчиняясь едва заметным движениям пальцев; другой де Шарни держал за ножку бокал с кларетом. Легкий лютецианский акцент в его голосе вдруг куда-то делся.

- Карты на стол, господа. Я вовсе не баронет де Шарни. Тем не менее моя мама действительно была лютецианкой и носила фамилию ла Моль, так что оскорбление мессира Брэккета частично по адресу.

Хампфри дин Брэккет вдруг ощутил себя стоящим на краю пропасти. Колени у него предательски задрожали, и, чтобы скрыть это, он медленно опустился обратно на кресло.

- Я надеюсь, у вас была достаточно веская причина, чтобы выдавать себя за другого, - наконец, подал голос лорд Нешер, и в голосе его сквозило возмущение. - Такое поведение является неподобающим для благородного нобиля! Кто вы? Назовите настоящее имя и титул! Мы не потерпим в этом клубе самозванцев.

- Такие, как я не нуждаются в титулах, - жестко произнес человек, называвший себя баронетом де Шарни. - Отродью Лилит они не нужны.

Прозвучало это совсем негромко, но тихо сделалось не только за их столом. Напряжение, сгущавшееся в воздухе, стало таким сильным, что казалось еще секунда и он заискрится. Даже игроки, не слышавшие перепалки за "проклятым" столом притихли, чувствуя, что в "Красной лисице" происходит что-то странное.

- Вы - Малиган, - нарушил гнетущую тишину лорд Нешер, и голос его звучал утверждающе.

В газах пэра появилось тревожное выражение, но он демонстрировал прекрасное самообладание.

- Ришье Малиган, я, полагаю. Сын Шейлока Трубадура и беглой лютецианской артистки.

Лже-баронет тонко улыбнулся.

- Она была графиней. Ее пришлось выдать за актрису, чтобы вывести из Республики во время очередной охоты на роялистов.

Граф дин Брэккет схватился за бокал с бренди и опорожнил его, ловчее, чем исстрадавшийся по выпивке моряк полпинты рому. Малиган! Все это время он задирался с чертовым Выродком! Во имя сисек святой Алесии - что тут происходит?!

- Ваша осведомленность делает мне честь, лорд Нешер, - вежливо склонил голову Малиган. - Ведь нас никогда не представляли друг другу.

- У меня хорошая память на лица, а вы появляетесь в этом клубе не первый день. Столько времени выдавать себя за другого человека, прекрасно вписаться в высший круг и даже заработать кое-какую репутацию среди игроков "Красной лисицы" ... такое требует определенных лицедейских талантов. Я слышал, такими обладает сын покойного нынче Шейлока Трубадура. Другие ваши родичи по крови предпочитают действовать... более прямолинейно.

- С их стороны это скорее недостаток, чем проявление силы, - криво улыбнулся Ришье. - Впрочем, я всегда был в семье белой вороной.

- Чем мы обязаны вашему присутствию?

- Вы лично? Ничем. Вы просто неудачно выбрали стол для игры. Я и мой товарищ, - Ришье Малиган кивнул на виконта ад`Конн, - здесь специально, чтобы послушать историю нашего нервного герцога.

Выродок снова перевел взгляд на Хампфри дин Брэккета, и глаза его недобро сузились.

- Милорд я... - начал было тот, прочистив горло, но под тяжелым взглядом Ришье смешался и замолк.

- Представить этих двоих друг другу - услуга, которую я оказываю своему... ну скажем, товарищу.

- Объяснитесь, - сухо потребовал лорд Нешер.

- Вы слышали историю дин Брэккета. Сет Слотер выполнил свою работу, но остался слегка недоволен работодателем. У него, знаете ли, много пунктиков - все так говорят. И один из них связан с крайне примитивными представлениями о справедливости. То, что шептал ему на ухо Мэелгорн Змеекожий, было рассказом обо всех обстоятельствах контракта, заключенного Генрихом дин Брэккетом. Тех, о которых наш герцог умолчал. Не так ли, Хампфри? А ведь магистр Барклай предупреждал вас не хитрить с Ублюдком... Так вот, мессиры, вы удивитесь, но Слотер, этот огромный звероподобный Выродок, во многом мыслит категориями простых смертных. О, конечно, не вашими, господа благородные нобили, нет. Теми, что руководствуются люди попроще. Например, он уверен: если есть преступление - должно быть наказание... и ни деньги, ни титулы ситуацию не меняют.