- Прошу меня простить за дерзость, mon seigneur, но за вашим столом я вижу минимум два места, а партия, кажется, как раз сыграна, - широко улыбаясь, сказал молодой человек. - Не примите ли две заблудшие души на разорение? Уверяю, я и мой спутник хорошие собеседники, но скверные игроки!

Его "р" слегка грассировало, как и положено уроженцу Республики.

Присутствие лютецианца в "Красной лисице" никого особо не удивило. Ур всегда враждовал с Лютецией, но в последнее время именно в Блистательный и Проклятый подалось немало беглых дворян, спасавшихся от очередной волны охоты на роялистов, учиненной Советом Четырех. В половине таких беглецов власти справедливо подозревали шпионов и соглядатаев, но многие удачно интегрировались в светское общество, привнеся с собой знаменитые лютецианские куртуазность и моду.

Изучив незваного гостя, барон и герцог вопрошающе уставились на лорда Нешера, предлагая ему принять решение - по праву старшинства.

- Мое имя Клермонт де Шарни, граф ла Моль, - изящно поклонился молодой человек. - И для меня честь представиться столь благородным seigneur.

- Что ж, ваша неосмотрительность в выборе компании в какой-то мере действительно делает нам честь, - сказал старый пэр. - Думаю, мы можем принять двух благородных мессиров. Не так ли господа? Главное только, чтобы вы не пожалели.

Ад`Аллет молча кивнул, лорд Хампфри негромко фыркнул.

- Имею честь представить, Уильям, барон ад`Аллет. Он человек демократических взглядов и не заморачивается титулами. А его светлость герцог носит гордое имя дин Брэккет. Хампфри дин Брэккет, прошу любить и жаловать. Ну а я...

- Умоляю не представляйтесь! - прижимая руку к сердцу, воскликну де Шарни. - Я чужестранец, но вовсе не невежда, а потому способен узнать пэра Блистательного и Проклятого. Для меня честь и огромное удовольствие составить компанию его светлости лорду Артуру Нешеру! Вы меня не знаете, но ваше недавнее выступление в Палате по поводу пошлин на морскую торговлю произвело на меня неизгладимое впечатление... И обошлось в целое состояние, ведь теперь эти чертовы кружева, - он потряс рукавами, - стоят втрое дороже!

Почтенный чуть замешкался, определяясь, что именно он услышал - комплимент или насмешку, - поэтому его опередил герцог дин Брэккет.

- Покупайте у контрабандистов, -- съязвил он. - Выйдет дешевле.

- Отличный совет! - с воодушевлением отреагировал де Шарни. - С удовольствием им воспользуюсь! В конце концов порядочный лютецианин обязан натянуть нос уранийцам, даже если нагло столуется у них дома!

Он опустился за стол и, полуобернувшись, закричал в толпу.

- Валентин! Валентин, mon ami, два румба к северу и держи курс на меня. У нас замечательная компания! В такой не грех и проиграться!

Повернувшись обратно, виконт оббежал веселым взглядом троицу почтенных нобилей, явно смущенных, как производимым шумом, так и напористым жизнелюбием своего нового знакомого, и, театрально понизив голос, произнес.

- Рад буду вам представить, господа своего друга и спутника в приключениях по уранийским злачным местам. Валентин ад`Конн, виконт чего-то там. Признаюсь, за глаза я называю его лордом Мышем, и вы сейчас поймете почему. Малый невзрачен, как амбарная стенка, но путешествовать с таким одно удовольствие. Представьте, что ваша тень обрела материальное воплощение и повсюду следует за вами, не задавая вопросов, но поддерживая любую выходку. Во имя скучных добродетелей святой Елены, ну разве можно найти лучшего спутника?!

Человек названный графом ад`Конн, наконец, выбрался из окутанной табачным дымом толпы и подошел к столику. Де Шарни немедленно вскочил, представляя его присутствующим и наоборот. "Действительно, истинный лорд Мышь", - подумал герцог Брэккет, вслух бубня какие-то дежурные фразы, полагающиеся при знакомстве.

Новоприбывший не отличался высоким ростом или статью, одет был со вкусом, но неброско, а на лицо оказался настолько блеклым и неприметным, что черты прости стирались из памяти, стоило от отвести глаза. По всем параметрам серый человек - непримечательный и невзыскательный, а что хуже того - полностью осознающий это и примирившийся с таким своим положением. Голос у него оказался полностью под стать внешности - негромкий и безжизненный, точно у клерка, читающего опись корабельного груза.

Человек подобной наружности мог потеряться на глазах, просто пристроившись третьим к двум беседующим!

Не прошло и двух минут с тех пор, как он присоединился к игрокам за столом, а каждый из них уже сделал один и тот же вывод - лорд Мышь прилепился к шумному и яркому лютецианцу лишь за тем, чтобы хоть как-то компенсировать свою уникальную природную невзрачность. Ведь беспокойном беглеце из Республики жизни хватало на двоих.

Хампфри дин Брэккета последний, признаться, уже раздражал, ибо ухитрился в кратчайшие сроки полностью завладеть вниманием барона и пэра.

- Почему вы не снимаете перчаток? - неожиданно для себя спросил герцог, перебивая красочный - в лицах - пересказ свежего анекдота о скупом арборийце, продававшем рыбу варвару-халагу.

- Что?

- Ваши перчатки, - буркнул дин Брэккет. - Вы их не снимаете? Это чтобы удобнее было тузы прятать?

Последний вопрос прозвучал как шутка, и даже вызвал сдержанный смех, но шуткой на самом деле не был, и все за столом это почувствовали. Хорошее настроение де Шарни, однако, отразило подобную нелюбезность вернее, чем кираса удар тяжелого палаша.

- Ах это! - де Шарни поднял руки, обтянутые белыми лайковыми перчатками. - Понимаю резонность вопроса. Я мог бы их снять, но, боюсь, это не доставит удовольствия никому из присутствующих. Когда республиканские солдаты пришли в наш дом по доносу о симпатиях к свергнутому дому Барбуа, мой отец в панике швырял в камин всю свою корреспонденцию, ибо она могла стоить головы не только ему, но и людям, состоявшим с ним в переписке. В панике он швырнул в огонь и пачку с письмами своей жены... ma mère. Я рылся в углях и горящих бумагах, чтобы их спасти. Голыми руками. С тех пор их внешний вид... оскорбляет мое (и, боюсь, не только мое) чувство прекрасного.

- Трогательная история, - буркнул дин Брэккет.

- Глупая история, - немедленно и бодро откликнулся виконт. - Мне было семнадцать и я, как и многие молодые люди своего возраста, страдал излишней сентиментальностью. Пятью годами позже спасенный столь дорогой ценой, я просто бросил в ящике стола, когда пришлось уносить ноги из родной Лютеции уже после доноса на меня самого. Но любезность за любезность, господа. Я поведал вам Страшную Тайну Своих Перчаток, а вы раскройте мне Загадочную Историю Своего Стола.

- Вы сейчас о чем, мессир Клермонт? - спросил барон ад`Аллет.

- Конечно же о той неведомой магии, что позволяет вам троим сохранять покой средь бушующего людского моря. В смысле, я не понимаю... За прочими столами "Красной лисицы" народу битком, а ваш почти пустой. Здесь собрались самые беспощадные игроки Блистательного и Проклятого? Нам с виконтом стоит опасаться за сохранность своих кошельков?

Лорд Нешер и барон ад`Аллет вежливо улыбнулись, а лицо дин Брэккета дернулось, точно от нервного тика. Он быстрым взглядом окинул салон, убеждаясь, что никто из присутствующей публики не превосходит его титулом, а затем небрежно бросил:

- Чертовы трусы! Трусы и глупцы, скажу я вам! Они просто боятся. Боятся моего проклятия.

- Проклятия?

Лютецианский роялист и лорд Мышь дружно переглянулись. На лице виконта читалось откровенное любопытство, граф ад`Конн тоже по мере сил пытался изобразить какие-то эмоции.

- О, не обращайте внимания, - мягко сказал барон ад`Аллет. - Это Ур, здесь проклятьями никого не смутишь.

Он хотел еще что-то добавить, но наткнулся на свирепый взгляд дин Брэккета и осекся.

- Проклятье уже снято и обсуждать тут нечего! - резко бросил герцог. - Ну так что, господа? Вы в игре? Или предпочтете перебраться за столик побезопаснее?