2.1.

Сначала накатило ощущение чего-то удушливого и я, наконец, стал осознавать себя, и мне это не понравилось. Я падал, падал глубоко и долго. Не иначе, Меробс развлекается, мелькнуло у меня в голове, и я открыл глаза. Мама дорогая! Я не падал, я висел в воздухе высоко над креслом, а невдалеке от меня проплывала моя корзинка.

- Меробс! - Заорал я мысленно. - Что с нами? - Хотя сам уже знал ответ. Мы в космосе. Но как? Ведь должны были зареветь двигатели. Опять же, перегрузки. А тут раз, проснулся, и ты уже в невесомости. Тут меня посетила одна мысль. Наши земные космонавты не зря насилуют себя на тренажерах в космосе. Ведь, если ничего не делать со своим телом, то через десять лет, а ведь именно такой максимальный срок полета я просил у демиургов, я прилечу к конечной точке обыкновенным овощем, если не в умственном, так в физическом плане. Тут ко мне прилетела мысль Меробса, что все нормально, через десять часов мы подлетим к звездолету и, мол, огромное спасибо за то, что подарил демиургам такие чистые и сильные эмоции. Оказалось, что мое отчаяние было таким сильным, что перевесило на незримой чаше весов, все сомнения демиургов. Они решили помочь. Сначала демиурги десять дней занимались нашими телами. Ведь нам нужно было выжить в непривычной для нас среде. Оказалось, что и в железном теле Меробса не обошлось без проблем. Выяснилось, что его транспортная система жидкой энергии работала не так, как нужно и его полуживой мозг начал постепенно сжиматься, а вскоре это могло закончиться и отмиранием мозгового вещества. Демиурги за три дня смогли устранить эту проблему и подлечить его, заодно нарастив мощности вычислительной системы. Мой организм тоже был подвергнут значительной модификации. Оказалось, что если на Меробса демиурги потратили три дня, то меня переделывали все десять. Во-первых, мой организм был гораздо сложнее, чем у Меробса, во-вторых, человечество имело приспособительный механизм для выживания в космосе. Видимо когда-то наши предки длительное время летели между звезд. Скорее всего, это было глобальное переселение. Так что демиурги просто реанимировали это механизм, который в земных условиях стал исчезать в человеке. Из разговора выяснилось, что это некий нервный узел в сердце, который у каждого второго человека на Земле блокируется. Однако на самом деле он и приспособлен для обеспечения нормального кровотока у человека в космосе. У него имеется левая и правая ножки, которые как дирижер управляют иннервацией мелких капиллярных мышц синхронно с работой сердца, то есть одна ножка фиксирует сокращение, то есть систолу, а другая диастолу. Так что застоя крови в космосе не будет. Самое интересное, что иннервация передается не через нервные волокна, а узел формирует некую волну, которая охватывает все тело. Но воздействие оказывается только на мышцы капилляров и мелких сосудов, а так же на клапанную систему крупных вен. Кроме того демиурги поработали с моим мозгом и всей нервной системой, затронули оптимизацию пищеварительной системы, хотя она уже начала свою трансформацию, благодаря тем самым орешкам, которые мы ели на планете. Пока я переваривал полученную информацию, в рубку вплыли несколько орехов. Точно, ведь они не были упакованы в контейнеры или мешки. Они оставались там, в грузовом отсеке, разложенные на полу. Теперь, наверное, летают по всему кораблю. Нужно начать их собирать, а то при перегрузке в другой корабль они могут доставить нам кучу проблем, а самое главное, отнимут время. Все, решено, пока отправлюсь к Меробс, нужно посмотреть, как он теперь выглядит, да и может, вместе примем решение, как нам выловить все орехи. Нужно было начать движение, но в данный момент я висел в середине рубки и никуда не двигался. Нет, может, движение и было, но мне это было незаметно. Скорость перемещения один миллиметр в сутки меня не устраивала. Я начал дергаться, извиваться, но все было тщетно. Если и было какое-то смещение, то оно не решало главную проблему, от чего оттолкнуться. Оставалось только одно, я начал снимать с себя комбинезон. Хорошо, что хоть что-то оставили на теле, а могли ведь и голышом положить в кресло. Стаскивать комбинезон было жутко неудобно, вот что значит отсутствие точки опоры. Но, худо-бедно, наконец, я разделся до самого себя и, скомкав комбинезон, швырнул его так, чтобы получить инерцию, направившую меня к ближайшей поверхности. Ближайшей поверхностью оказался потолок. Впечатавшись в него, я развернулся, слегка касаясь пальцами потолка рубки, и подтолкнув себя в направлении коридора, поплыл в нужном направлении. Оказалось, что для перемещения в невесомости нужны определенные навыки. Вот я, оттолкнулся от потолка пальцами, когда направлял себя к входному люку рубки, но отталкивание было как бы по косой. Вот так я и прилетел. Общее направление было задано верно но, я не пролетел в сам проем, а врезался в порог. То есть теперь следовало себя контролировать и не просто задавать вектор движения вправо-влево, а еще и учитывать такие дополнительные параметры как вверх и вниз. Думаю, что со временем приспособлюсь к таким необычным условиям.

В коридоре я обнаружил специальные мягкие выступы, на которые раньше не обращал внимание. Сейчас я их вовсю использовал как газ, тормоз и руль. Уже пролетев весь коридор, я вспомнил, что, мягко говоря, не одет. Как бы не зацепиться чем-нибудь очень нужным, а то, кто его знает! Затормозив свой полет, я развернулся и отправился в обратный путь. В рубку я вернулся гораздо быстрее, чем выбирался из нее. Теперь я получал и накапливал опыт жизни в состоянии невесомости. Поймав свой комбинезон, не стал сразу надевать его, а направил свое тело к моему любимому креслу. Там есть подлокотники и спинка, за которые можно держаться как руками, так и ногами, а иногда и головой. Потратив минут пятнадцать на такую простую вещь, как одевание, я повторно вылетел во входной люк. Теперь я учитывал все параметры, так что направление было задано верно, ну, может немного плечом врезался, но в целом, приемлемо. Облетел всю верхнюю палубу. Орехи плавали всюду. Где больше, где меньше. Иногда висели целыми гроздями. Я решил пока ничего не трогать. Они все выглядели как устоявшаяся система. То есть не летали со скоростью болида, а медленно перемещались в пространстве. Орехи, которые попадались на моем пути, я не отталкивал, а старался поймать и, просто, переместить руками так, чтобы они убрались с моего пути, оставаясь висеть чуть в стороне почти неподвижно. В сами отсеки старался не входить, или правильнее сказать, не вплывать. Меробса нигде не было. Значит он на нижней палубе. Ну, что же, придется спускаться туда. Но там нужно будет держаться поближе к стенам, так как на нижней палубе отсеков, как таковых, нет, там огромное грузовое и техническое помещение, по которому без проблем перемещаются манипуляторы погрузчика. Я уже собрался нацелиться на шлюз, в котором находился вход на нижнюю палубу, но тут до меня дошло, что из шлюза можно как спуститься вниз, так и выйти наружу. А наружу не хочу, я там просто не выживу.

2.2.

* * *

Поразмыслив, решил вернуться в рубку. Во-первых, это единственное обустроенное место, так как на креслах предусмотрены ремни безопасности, а во-вторых желательно было бы поглядывать, куда мы летим. Но вот орехи не давали мне покоя. Наконец я решился и, найдя мешок Меробса, с которым он ходил в лес за орехами, стал собирать в него обнаруженные возле меня орехи. Мешок набрался достаточно быстро. Ну, это и понятно. Сейчас-то орехи плавают везде, только руку протяни, а вот потом их придется искать по всем закоулкам корабля. единственная проблема, это то, что все время приходилось закрывать горловину мешка, так как орехи просто выпархивали из него, если не перекрывать им доступ в единое пространство корабля. Я четко знал, куда я смогу поместить орехи. Ведь мне пришлось продумывать это все заранее, еще тогда, когда забрезжила слабая надежда на то, что мы сможем улететь с планеты на этом корабле. Были найдены места на верхней и нижней палубе, подготовлены контейнеры. Правда, я не рассчитывал на такой большой объем орехов. Меробс в последние дни впал в какой-то экстаз от этих орехов. Он таскал и таскал их на корабль. Мы планировали собрать их тысячи три-три с половиной но, мне кажется, что собрали гораздо больше.