А впереди, на расстоянии шагов пятидесяти, покоился каменный сундук. Вот к нему-то и направился Аурелиус, то и дело недоверчиво оглядываясь на единственный вход-выход, который вполне мог и исчезнуть — мало ли что взбредет в голову этим Избранным Посвященным? Без Клиадры из этой ситуации выбраться будет куда сложнее.
Однако опасения оказались напрасными: кажется, создатель головоломки позаботился о том, чтобы никакие мелочи не отвлекали испытуемого от основной задачи. Уже что-то.
— Ну когда уже можно будет идти? — Пропищал тоненький детский голосок. — Я устал.
Рамерик резко остановился и огляделся, усиленно, до боли в глазах всматриваясь в бездну света. Как же плохо без Клиадры!
— Дождись песни звонаря, — эхом прокатился другой голос, заметно грубее и ниже предыдущего.
— Так ведь он немой! Как же ему петь?
Голоса раздавались как будто бы в голове Рамерика, перебивая параллельные потоки мыслей настолько естественно, что сам факт их звучания извне хотелось подвергнуть сомнению. Тем более, крошечный диалог оборвался слишком резко, как обрубленный, и тишина болезненно сжала сознание огромными и сильными ладонями.
Поборов все эмоции, Аурелиус заставил себя преодолеть небольшое расстояние, отделяющее его от покоящегося серого сундука, и опустился на одно колено, не обращая внимания на подозрительно хлюпнувшую жижу.
На первый взгляд, ларец ничем не отличался от штинаилэ — тяжелых каменных ящиков, в которых сельские жители горных областей Кальтиринта обычно хранят скоропортящиеся продукты, опуская эти объемные вместилища пищи на дно водоемов. Те же плотно подогнанные друг к другу стенки без всякого намека на изысканность, та же грубая, но функциональная простота. И все-таки, что-то скрывалось за этой неприметной маской. Что-то опасное. И уж точно интересное!
Рамерик плавно опустил пальцы на чуть теплый камень, пытаясь унять напряжение в суставах. Убедившись, что пока все в порядке, он толкнул крышку сундука. В ответ по телу пробежала волна знакомой боли. Аурелиус про себя улыбнулся: если есть реакция, значит все правильно, — и уже со всей силы навалился на плоскую тяжелую плиту.
Боль стала едва выносимой. Потом она перешла и этот порог. Отчаянное сопротивление Сущности поглощающему ее камню отобразилась длинными лилово-красными полосами на конвульсивно дергающейся Лимме. Казалось, сознание вот-вот лопнет, не выдержав напора, но Аурелиус продолжал медленно смещать неприподъемно тяжелую крышку, до тех пор, пока она, наконец, не поддалась и не плюхнулась в темную жижу.
Прошло целых две секунды, прежде чем Рамерик осознал — боль не отступила. Наоборот. Храм продолжал вытягивать Сущность — тонкий намек на ограничение времени, отпущенного для решения загадки.
— Проклятое Инопространство! — Прошипел Аурелиус и запустил руки в чернеющую пустоту внутри сундука.
Боль усилилась так резко (куда уж, казалось бы), что по всему телу пронеслась парализующая судорога. Но в то же время из ларца послышалась тихая мелодия, как из музыкальной шкатулки, и вверх потянулась тонкая золотистая ленточка.
Аурелиус схватил едва заметный кончик устремленного вверх серпантина и потянул его на себя. То, что было привязано к другому концу ленты, вызвало вздох разочарования: мертвая птица, удерживающая в лапах не более живую, чем она, крысу, а в зубах последней был зажат маленький ножик длиной с указательный палец.
И это как-то должно помочь выбраться отсюда?
Игнорируя все усиливающуюся боль, Рамерик попытался вспомнить все, что знал о Дамине. Точнее, о его символике. Скудные знания Андрея можно было в расчет не брать (если бы император только знал, под каким углом предстанут будущие события, наверняка тщательнее присматривался к выбору «источника» информации меньше года назад, а теперь даже в прошлое не вернешься из-за Блока). Об этом диковинном и, в то же время, посредственном мире юноша знал непозволительно мало.
Итак, птица. Символ свободы? Или смерти? Или того и другого? А мертвая птица? Отрицание свободы от смерти? Возможно. Во всяком случае, это больше похоже на правду — убийство Стража не является решением задачи. Как и самоубийство. В противном случае, это было бы слишком просто. И совсем не элегантно.
Хорошо, пусть с птицей все более-менее понятно. А крыса? Трусость, жадность, мелочная агрессия? Или разумность, бережливость, хитрость? О, хитрость! Уже ближе. Мертвая Хитрость? Ну и бред!
Аурелиус вырвал нож из зубов грызуна и, поднявшись, быстрым шагом направился к выходу.
Отбросить хитрость. Против Стража она не оружие. Действовать нудно прямо и просто, быстро и…
У самой лестницы Рамерик остановился.
— Я передумал! Эй, ты меня слышишь?
— Конечно слышу, владыка Кальтиринта, — прошептал знакомый голос прямо в ухо. — Я догадывалась, что мы увидимся много раньше, чем ты склонен был предположить.
Аурелиус с легкой усмешкой развернулся, очутившись лицом к лицу со Стражем Хитрости.
— У тебя есть то, что мне нужно.
— Не спорю, — женщина провела языком по губам и обвила руками шею Рамерика.
— А я всегда забираю то, что хочу. Без оглядки на все остальное.
— Ну так бери же.
— Спасибо.
Аурелиус неуловимо быстрым движением чиркнул лезвием ножа по горлу Стража и, запустив в рану свою ладонь по самое запястье, вырвал длинный кровавый кусок — язык.
Не издав ни звука, женщина мешком плоти упала в мутные серые воды псевдо пола. Длинные волосы легким шлейфом укутали неподвижное обнаженное тело.
Зажав в кулаке еще теплую добычу, Аурелиус почти бегом устремился вверх по темному проходу.
До чего все оказалось просто! Даже слишком. Решение буквально напрашивалось само собой, навязывалось, как и сам Страж. Перевернутые деревья, ретроспективный снегопад и мертвая птица — намек на временную петлю. Не решишь задачу до того, как силы иссякнут — начнешь заново. Просто убьешь Стража или покончишь с собой — начнешь заново. Попробуешь вернуться — начнешь заново. И так вечно. Потому что стоит провалить первую попытку, ты умрешь, а Сущность застрянет здесь, в этом проклятом лесу, даже если ты со второго раза разгадаешь условия прохода вперед. Крошечный диалог о языке — вообще ответ практически в чистом виде. В общем, если собрать все воедино, становится ясно, насколько Избранным Посвященным не хватало вдохновения двадцать лет назад. Правда, если хотя бы где-то в рассуждении закралась ошибка… Попытка только одна.
Большой железный колокол висел там же, где ему и полагалось. Не хватало только одной маленькой детали — языка. Вот теперь-то звонарь запоет! Все-таки у Избранных весьма специфическое чувство юмора.
Рамерик проткнул ножиком нежное мясо и со всей силы вонзил острие в грубый металл колокола.
Густой низкий звон прокатился по сизым джунглям с такой оглушительной мощью, что Аурелиус невольно зажмурился, боясь ослепнуть. Даже очень прочные, по сравнению с другими лиренами, сосуды в его теле грозили лопнуть от колебаний такой силы. Но прекратившаяся боль и, как глоток свежего воздуха, долгожданное разрушение Абсолютного Клиадрального Блока побудили вновь открыть глаза. И очень вовремя.
Сизые деревья вокруг пришли в движение (сейчас Рамерик отчетливо ощущал, что это — Сущности) и принялись сворачиваться в массивные шары, от которых волнами исходила агрессия и… Клиадра. Не просто Сущности, а Сущности с Клиадральным Зерном. Много. Не меньше двадцати тысяч. Великолепно.
Одним прыжком поднявшись на высоту вершин соседних гор, Аурелиус скрестил ноги и остался неподвижно парить в воздухе. С задумчивой улыбкой сложив пальцы окровавленных ладоней домиком, он закрыл глаза и принялся за плетение.
Все произошло буквально за считанные секунды. Прямо из земли по всему немалому периметру джунглей один за другим вырвались черные каменные обелиски. С монотонным жужжанием в воздухе закружились столпы пепла и сияющие мертвенно белым светом тончайшие иглы. Еще трансформирующиеся древесные шары-Сущности вмиг закутались в пульсирующие голубым вязкие нити. Вслед за этим над бывшими джунглями развернулось огромное лиловое торнадо. Цветные потоки воздуха, закручиваемые Клиадрой на потрясающей скорости, подхватили тучи пепла, а вокруг прикованных нитями Сущностей черенками вверх выросли миниатюрные белые смерчи из призрачных игл. Еще мгновение, и все каменные обелиски с грохотом ушли обратно под землю, танцующие иглы вонзились в древесные шары, мощный взрыв разорвал закрученную воздушную массу и ослепительно белой волной раздробил все призрачные Сущности, Храм и саму землю в мельчайшую пыль.
