- В третий сектор, у нас тут объект,- Баеву самому не понравилось это казённое "объект", да делать нечего, режим безопасности есть режим безопасности. Он предъявил соответствующий допуск. В развёрнутом, как полагается, виде. Десантник козырнул и чуток расслабился. Но видно это было только по взгляду, глаза будто слегка потускнели. В остальном ничего не изменилось. Та же напряжённая поза. И рука с автомата не ушла. Он что-то пробормотал в усик ПУ, потом утвердительно кивнул:
- Можете проходить!
- Благодарю.
Но лично Баева эти меры предосторожности не впечатлили, а уж тем более не обманули. При желании он мог бы без труда обездвижить обоих. Или просто вырубить. Ментально, конечно. Направленным пси-импульсом. Походя, даже и не напрягаясь и особо не задумываясь. Сила, что в него влилась на Мизае, его второе "я", сделала бы это мгновенно. Уровень его пси-составлящей рос неуклонно. В человеческом понимании он становился монстром. Более того - он им уже стал! И он это чувствовал. Причём уровень этот повышался и качественно, и по экспоненте. Повышался пусть и не зримо, но для него неотвратимо. Хотел он того, или нет, но он перерождался, становился другим. Сильнее во много раз - да! Но человечнее ли? И тут же себя одёрнул - разве его отношение к Елене не лишнее доказательство того, что душа осталась прежней?
Он прошёл к лифту, чтобы спуститься на нулевой этаж, где в защищённом боксе его ждала Энея. Его Энея. Он вдруг отчётливо это понял - именно его!.. И опять себя поправил: Елена тоже его, без неё, без её любви, он только человек наполовину. Но в том-то и дело, что другая половина его сущности уже принадлежит Энее. Но как их сравнивать? Два этих женских начала, одно земное, а одно порождение неизвестно какого мира? И оба вошли в него. Одно, правда, и не спрашивая, а просто спасаясь, попутно перевернув сознание и наделив его сверхчеловеческой неестественной мощью. А другое, робко постучавшись и надеясь лишь на взаимность, но отдав потом себя полностью, без остатка, растворившись в нём отголосками неземного счастья и безудержной страсти. И он очень надеялся, что эти ощущения останутся с ним навсегда, до самого конца, каким бы тот конец ни был.
Походя, а не вынужденно, он объял окружающее, подсознательно выискивая нечто враждебное, не вписывающееся в общую картину, выходящее из общеобусловленных границ, то, что не вписывается в фон, привычный и оттого предсказуемый.
Направляясь сюда, в институт, Баев инстинктивно ожидал увидеть здесь последствия ментального удара девочки. Увидеть мёртвый ландшафт, мёртвый персонал. Он готовил себя к катастрофе, на которую ему намекали несколько часов назад те, из видеокома. И чтобы хоть как-то этому воспрепятствовать, посылал постоянно (а иногда даже и не задумываясь) пси-волны, в которых доминирующим импульсом было одно: я иду на помощь, вместе мы обязательно справимся... Обратный импульс не заставлял ждать - я тебе верю, и я жду. Но, чёрт, был этот импульс и слабым, и еле уловимым! Но обнадёживало всё же следующее: он содержал одну тривиальную эмоцию - я тебя жду! И поэтому сейчас Ким выискивал хоть что-то, выделяющееся на этом общем пси-фоне, для него ставшем с некоторых пор отправной ступенькой туда, в нечто заоблачное. Хоть что-то, что выделялось бы, как бельмо на глазу. Нечто, заставившее Энею сжаться в комочек, что должно было её напугать до судорог и заставить закрыться так, чтобы даже пси-запаха не исходило! Сердцем Баев понимал, что произошло, но вот разум за сердцем следовать отказывался. Да и как, в конечном итоге, во всё это поверить? Что он вместе с ней находился там, у Датая? Видел вот это всё?.. Её и своими глазами (хотя глазами ли?)? Бред!.. А не бред ли, что всё с ним сейчас творится? Его эти возможности? От которых даже кровь стынет в жилах! Всё это казалось ему из разряда несбыточного, из нечто, схожего со сказкой, где роль обыкновенной волшебницы играла маленькая девочка, невесть как в эту сказку попавшая... А с другой стороны... Сказка - ложь... Да в ней... И потом, не появятся ли из той же сказки и мифические чудовища, что там издревле живут?
Однако в пси-фоне было тихо, если можно так выразиться. Аура людей, что здесь сейчас находились, ничем особым не выделялась, ничего тревожащего и ничего такого сверхъестественного, выходящего за рамки обыденного. И хотя Баев не до конца понимал, что уж такого он хочет здесь увидеть и прочувствовать, и как это необычное интерпретировать благодаря своему новоприобретённому навыку и пси-зрению, но всё равно всматривался, как волк на ночной охоте. И продолжал этот фон исследовать. Да и "Отшельник", которому он задал соответствующую программу, помалкивал. Значит, всё в норме.
Внизу его встретили ещё трое. И если на двоих он почти не обратил внимания (такие же десантники, серыми тенями застывшие у стен, что и тот, наверху), то третий... Вернее, третья. Эту женщину он хорошо знал. Тори Дорриссон, командир второй отдельной группы быстрого реагирования, БР. Высокая, поджарая, с короткой стрижкой, с чёрными выразительными глазами и собранная, как пантера перед прыжком. Короче, полное олицетворение всех женских инстинктов с точки зрения кошачьих.
- Чего это тебя на ночь глядя принесло? - они пожали друг другу руки. Ну и хватка, в который раз уважительно констатировал Баев. Тори небрежным кивком головы отпустила своих напарников. Десантники словно в воздухе растворились. Были - и нет.
- Дела, - неопределённо ответил Ким, всматриваясь в лицо женщины и машинально сканируя её пси-составляющее. Несмотря на блок-контроль, на ту установку, что должна была действовать, он совершенно автоматически продолжал это делать... И увидел. Чёрт, лучше бы он этого не знал!.. Золотистое сияние с преобладанием багровых вкрапин и кое-где выпуклые чёрные овалы. Усталость, общее недомогание и что-то, камнем лежащее на сердце. И тут Баева словно ушатом ледяной воды обдало, когда он понял, что там лежало... Боль. Чудовищная боль утраты, которую ни вытравить, ни погасить, ни задавить. Тори с Романом знали друг друга. Да что там знали!.. Они встречались, и не только по работе. Любили друг друга. Замкнутая и вечно погружённая в себя Тори и весельчак и балагур Ромка Бессонов... Было во всём этом нечто мелодраматическое. Но увидев однажды, ненароком, как Ромка смотрит на Тори (нежно, трепетно и любяще), дал себе зарок - никаких шуточек и двусмысленностей. Не тот случай. Но, чёрт, откуда она узнала? Но выкинул вертящийся на языке вопрос. Не его дело лезть сейчас с расспросами к женщине в душу, а тем более бередить свою. Ведь группу силовой поддержки он задействовал до, а не после нелепой гибели Бессонова. А Тори профессионал. Внешне она оставалась спокойной, собранной и сосредоточенной. Потому что была при деле. Но вот что творилось у ней внутри, на сердце, Баев видел прекрасно и выключил своё новое зрение к чёртовой матери, как ГТВ из розетки. Сейчас оно было тут лишним и совсем не к месту.
- Дела-а? - подняла брови командир спецгруппы, хмыкнула и тут же поинтересовалась.- А от кого мы охраняем тот бокс, можно поподробней? От вас никакой толковой вводной, одни туманные намёки. Так, знаешь, дела не делаются, мне ведь людям надо конкретные задачи ставить, правильно? Или СКБ разучилось работать?
Как всегда не в бровь, а в глаз. Тори этим качеством отличалась. Дайте мне конкретную задачу, укажите цель, а остальное моё дело, частенько говорила она. И терпеть не могла всякого рода двусмысленностей и недосказанностей. Что ж, оно и понятно - боевой офицер, чистой воды практик, поэтому и в суждениях была резка и за словом в карман никогда не лезла. И, к слову, и по морде могла заехать, если человек того заслуживал, но и грудью защитить, если того требовала ситуация или обстановка. Не женщина - огонь! Десантники из её подразделения, здоровенные лбы, видавшие виды, души в ней не чаяли, готовы были за ней хоть в огонь, хоть в воду, ибо верили ей безоговорочно. И уважали соответственно. Баев не раз и не два работал с ней в связке и лучшего напарника и командира не представлял. Кроме, может быть, Бессонова. Эх, Роман, Роман...
